Голос его осекся. Он отвернулся.

– Простите меня, Марисоль, – тихо сказал он. Потом схватил ее руку и прильнул к ней губами.

Девушка вдруг увидела, что на них смотрят. Это были наставник мужского хора и несколько женщин из их группы.

– Прощайте, Родриго, – со слезами на глазах тихо произнесла девушка, высвободила свою руку и вскочила в поджидавший ее экипаж. Карета понеслась. Слезы душили ее.

Больше она никогда его не видела в соборе Святого Павла. Наставник мужского хоря и падре узнали об их отношениях, и юноше запретили петь в этом хоре. Он учился в католической духовной семинарии, и это было закрытое заведение.

Марисоль, однако, продолжала петь в хоре, и музыка ее отвлекла от грустных переживаний. Постепенно боль утихла. С началом лета, когда девушке исполнилось пятнадцать лет, ее вновь отправили в поместье в Андалузию. Но теперь она поехала туда без своей подруги. Ей хотелось побыть одной.

Марисоль любила фантазировать и в мечтах своих видела себя рядом с Родриго. Иногда ей казалось, что случится какое-то чудо, и они смогут быть вместе. Но потом она возвращалась к реальности, и убеждала себя, что это невозможно. Католические священники принимали обет безбрачия на всю жизнь. Тогда она вспоминала об Энрике, и подумала, что рядом с ним сможет забыть о своих чувствах к другому человеку.

Однако Энрике был переведен по службе в другую провинцию и не мог ее навещать. Но Марисоль помнила, что через год он должен закончить службу и прийти в дом ее родителей, чтобы попросить ее руки. Мысли об этом немного утешали девушку.

Через некоторое время в поместье приехала вся семья – донья Энкарнасьон, младшая сестра Исабель, которая была на каникулах, и младший брат Хорхе Мигель, которому минуло девять лет. Он готовился поступить на обучение в школу юных рыцарей при королевском дворе. Вскоре прибыл и старший брат Роберто, которому регент пожаловал небольшой отпуск за верную службу – он был одним из лучших рыцарей и являлся его доверенным лицом.

Присутствие родных отвлекало Марисоль от ее одиночества, они принимали гостей и сами ездили в гости. Но больше всего девушка любила проводить время, гуляя по прекрасному саду. Иногда она брала с собой лютню и играла, уединяясь где-нибудь в укромном уголке, или садилась за перо и бумагу и сочиняла романтические истории со счастливым концом. Неизменным героем этих историй был молодой певчий из мадридского собора, а героиней – она сама.

Вновь пролетело лето, и пора было возвращаться в Мадрид. Марисоль снова стала петь в церковном хоре. Она подружилась там с некоторыми девушками, и это ее отвлекало. Дома было скучно, потому что младшая сестра Исабель вернулась в монастырь, где заканчивала свое обучение, а Хорхе Мигель вместе с другими мальчиками, которые готовились стать рыцарями, теперь жил при дворе.

Марисоль продолжала встречаться со своей подругой Еленой, но эти встречи становились все более редкими. У девушек теперь были разные интересы. Елена обожала балы и разные вечера и приемы, которые устраивались в лучших домах столицы, ее привлекала светская жизнь. Она была общительной и пользовалась успехом в обществе. Ей нравилось быть в центре внимания, принимать ухаживания лучших кавалеров страны, она обожала всякие интриги и была даже принята при дворе.

Марисоль избегала всего этого. Ей было скучно на этих вечерах. Иногда она посещала балы, но ей не хотелось никого соблазнять или искать приключений. Никто на свете не мог сравниться с Родриго – разве что Энрике, но он был далеко.

Она любила уединение, хотя иногда пела для гостей. Донья Энкарнасьон тревожилась, думая, что дочь со временем может уйти в монастырь. Но церковная жизнь не особенно привлекала девушку. Хотя она прилежно посещала воскресные мессы, исповедовалась и причащалась, делала она все это скорее потому, что так было принято, а не по зову своего сердца.

Куда звало ее сердце, донья Энкарнасьон не имела ни малейшего представления. Ее дочь не была похожа на всех остальных девушек ее возраста. Правда, она подозревала, что Марисоль продолжает вздыхать о том певчем из церковного хора, в которого влюбилась год назад, но дочь ее ничем не выдавала своих чувств. После этой печальной истории девушка стала очень замкнутой, закрылась ото всех и лишь по необходимости вела себя так, как того требовали правила приличия.

Один из дальних родственников семьи, троюродный брат Марисоль – его звали Хосе Рамон – как-то раз увидел ее на одном балу и стал оказывать ей знаки внимания, пытаясь с ней сблизиться. Его семья была из рода обедневших дворян, и, возможно, он думал улучшить свое материальное положение, став членом семьи де ла Фуэнте. Но девушка и слышать о нем не хотела. Он был ей очень неприятен. И донья Энкарнасьон не настаивала, предпочитая, чтобы ее дочь сама нашла себе суженого.

Между тем пролетела зима, стали распускаться листья на деревьях, появились первые цветы. Марисоль поняла, что ей опять хочется отправиться в их поместье, в Андалузию. Но она ждала возвращения Энрике. Елена сообщила подруге, что ее брат должен вернуться в конце мая.

Марисоль стала готовиться к этому событию. Она примеряла новые платья, много часов проводила у зеркала. Донья Энкарнасьон радовалась, что ее дочь нашла какой-то интерес в жизни. Марисоль стала мечтать о встрече с братом Елены, представляя себе, каким галантным и красивым он вернется со службы и предстанет перед доньей Энкарнасьон, чтобы попросить ее руки. Потом будут венчание и пышная свадьба, а потом молодые поедут в свадебное путешествие.

Наступил конец мая, и Марисоль была вся в предвкушении радостного события. Она почти забыла о Родриго. Образ Энрике, который она нарисовала в своих фантазиях, мечты о встречах с ним, представления в деталях о том, как все это будет – теперь целиком занимали ее ум и сердце.

Вскоре стало известно, что группа рыцарей, которые несли службу в восточных провинциях, вернулась в Мадрид. Марисоль хотела тотчас же отправиться в дом своей подруги, чтобы встретить там Энрике, но донья Энкарнасьон сказала, что так не подобает себя вести – он сам должен появиться в их доме.

Между тем прошел день, потом еще, потом неделя, но никто не появился в доме де ла Фуэнте, никто не приехал просить ее руки. Марисоль утешала себя мыслью, что Энрике, возможно, должен привести себя в порядок после службы и подготовиться к такому важному событию. Однако прошло еще две недели – и никаких вестей. И сама Елена тоже словно забыла о существовании своей подруги.

Девушка выглядела тревожной и беспокойной. Нехорошие предчувствия закрались в ее душу. Ей уже исполнилось шестнадцать лет, но праздник скромно отметили в кругу семьи.

Донья Энкарнасьон опять стала тревожиться за дочь. Она уже понимала, что молодой человек оказался ветреным повесой, которому нравилось влюблять в себя женщин и давать им обещания, которые он не собирался выполнять. Марисоль почти не выходила из дома, и часто донья Энкарнасьон чуть ли не силой заставляла ее отправиться на прогулку.

Между тем вернулась из монастыря младшая сестра Исабель, и это немного отвлекло девушку. Они стали вместе гулять, выезжая на Пласа Майор, в городской парк и за город.

Во время одной из таких прогулок Марисоль показалось, что она увидела Энрике. Он ехал в открытом экипаже в сопровождении светловолосой девушки, и, казалось, всецело был занят разговором с ней, никого не замечая вокруг. Они смеялись и шутили, даже пытались целоваться.

Марисоль почувствовала себя очень плохо. Вернувшись, она рассказала матери о встрече в парке. Донья Энкарнасьон нахмурилась.

– Я предчувствовала, что этот человек тебя обманет. Если бы он на самом деле хотел на тебе жениться, он бы писал тебе письма или как-то еще давал знать о себе. Но ничего этого не было. Ты создала себе иллюзию, в которую сама и поверила, Марисоль.

Девушка никак не могла успокоиться. Она решила на следующий же день навестить Елену, чтобы все узнать самой. С утра у нее была репетиция в храме, и после этого она попросила кучера отвезти ее в дом Родригесов.