Затем Марисоль пришлось отчитываться перед бабушкой о своем разговоре с Энрике. Однако она не сказала, что молодой человек предложил стать ее женихом.

Донья Марисабель напомнила своей внучке, как подобает вести себя с молодыми людьми.

– Эти рыцари его королевского величества такие повесы! Они очень ветреные, на них столько девушек заглядывается! Веди себя достойно, Мария Соледад, и не очень доверяй первым сказанным словам, чтобы не разочароваться потом. Человек познается не по тому, что говорит, а по своим поступкам.

После этого разговора Марисоль ненадолго уединилась в саду под эвкалиптовыми деревьями, чтобы привести в порядок свои мысли. Девушка подумала, что юноша еще не признался ей в любви и не спросил, любит ли она его, но уже предложил стать женихом.

Она не знала, как все должно быть между влюбленными. Но подумала, что если они будут встречаться, все еще определится. Между тем стало уже совсем темно, и она вернулась в дом. Зайдя в комнату, где они жили с подругой, девушка обнаружила, что Елена уже крепко спит.

«Наверное, Рамон утомил ее своими шутками», – подумала Марисоль и улыбнулась. Она вышла в умывальню, умыла руки и лицо, и, вернувшись, легла на свою кровать с мягкой периной и высокими подушками. Вскоре она заснула глубоким крепким сном.

Проходили дни в покое и безмятежности, и девушки наслаждались своей свободой, а также домашним уютом и комфортом, по которому соскучились за годы суровой жизни в монастыре. Они проводили время, гуляя по прекрасному саду, купаясь в водоеме и разговаривая о своих девичьих делах. По вечерам дон Хосе иногда вывозил их в Кордову, где они любовались прекрасными видами города, цветами, которые жители вывешивали на стенах своих домов, садами и фонтанами, а также смотрели на гуляющих людей.

Энрике и Рамон регулярно навещали их в свободные дни, и все присутствующие наслаждались приятной компанией, изысканной кухней, прекрасной атмосферой сада с его цветами, фонтанами и пением птиц.

Марисоль и Энрике любили уединяться на своей любимой скамье в тени гранатового дерева. Они стали хорошими друзьями. Энрике нравилось беседовать с девушкой, которая получила хорошее образование. Оба любили читать, хотя книги тогда еще были редкостью, и Энрике поведал своей невесте о том, что сам хочет когда-нибудь написать книгу. Иногда они гуляли по саду, и донья Марисабель, которая строго следила за каждым шагом девушек, просила управляющего или служанок приглядывать за молодыми людьми.

Еще одной достопримечательностью поместья были бани, оставшиеся от прежнего владельца, высокопоставленного мавра. Бывшие хозяева Андалузии строго соблюдали чистоту, мыться хотя бы раз в неделю было для них законом. В те времена в Испании еще мало кто имел такую роскошь. В самых богатых домах были ванны, но это было совсем другое.

Мавританские бани представляли собой небольшое каменное строение с несколькими помещениями, которые подогревались, и туда подавалась вода, горячая и холодная.

Девушки раз в неделю мылись в этих банях, и это им очень нравилось. Они предложили также и их гостям воспользоваться возможностью стать чистыми, и юноши с удовольствием согласились – ведь им негде было купаться, кроме как в реке.

Между тем время пролетело незаметно, лето уже заканчивалось. Нужно было возвращаться в Мадрид. Марисоль не терпелось начать петь в хоре, к тому же ей хотелось почитать книги, которые имелись в их домашней библиотеке. Девушка отдала себе отчет, что ей будет не хватать встреч с Энрике, ведь она к нему уже привыкла. Поэтому их последняя встреча была немного грустной. Юноша тоже привязался к ней, и видно было, что предстоящая разлука его печалила.

– Ничего, ничего, – успокаивала внучку донья Марисабель. – Вы еще так молоды. У вас вся жизнь впереди!

Наступил день отъезда. Слуги собрали багаж и уложили в карету. Девушки в последний раз погуляли по саду, полюбовавшись его видами.

– Как не хочется уезжать! – со вздохом сказала Марисоль.

Елена, напротив, желала поскорее вернуться. Ей хотелось новых знакомств, она мечтала о балах и пышных приемах в Мадриде.

Они сели в карету, и экипаж тронулся, унося путешественников из этого райского уголка в шумный город.

Дорога, по которой они ехали, хорошо охранялась рыцарями, поэтому можно было не бояться разбойников, которые стали просто бедствием за последние годы, подстерегая беззащитных путешественников, грабя и убивая. Путники останавливались на ночлег в монастырях или в поместьях, где жили друзья семьи де ла Фуэнте. Через пять дней все благополучно прибыли в Мадрид, где юные путешественницы попали прямо в объятия своих матерей, соскучившихся по дочерям за время их отсутствия.

Через несколько дней донья Энкарнасьон привела свою дочь в собор Святого Павла, где проводились репетиции церковного хора. Это был самый большой собор в столице, который завораживал всех, кто в него входил, своими размерами, огромными сводами, но более всего – необычайной росписью своих стен.

Мужская часть хора состояла из двух групп – мальчиков до двенадцати лет, которые обладали высокими звонкими голосами, и юношей постарше, голоса которых уже претерпели изменения и сформировались. В женской группе были как молодые девушки, так и женщины более старших возрастов.

Пока донья Энкарнасьон разговаривала с настоятельницей, руководившей женской группой, Марисоль разглядывала собор, поражаясь его красоте. Вскоре настоятельница пригласила их следовать за собой и отвела во внутренние помещения собора. Она попросила девушку что-нибудь спеть. Марисоль тут же начала напевать свою любимую песню о рыцаре и его возлюбленной. Она любила исполнять эту песню на домашних концертах, сопровождая свое пение игрой на лютне.

Настоятельница была очарована пением девушки и тут же объявила, что принимает ее в хор. Она сразу пригласила ее на первую репетицию, которая должна была состояться на следующий день в десять часов утра.

Утром следующего дня карета подвезла Марисоль к собору, где ее встретила настоятельница и отвела в помещение, где уже собралась на репетицию женская часть хора.

– Вот наша новая певица, – представила она ее группе собравшихся женщин и девушек. – Это Марисоль. – Прошу любить и жаловать.

Марисоль поздоровалась и поклонилась всем присутствующим. Но никто не обратил на нее особого внимания, кроме двух девушек ее возраста, которые посмотрели на нее с любопытством и даже с завистью.

Между тем началась репетиция. Марисоль сначала только слушала других, а потом стала потихоньку подпевать. Ей очень понравилось, как пели эти женщины. Она подумала, что со временем они примут ее, и она сможет подружиться с ними.

Так прошла неделя. Марисоль участвовала во всех репетициях женской части хора, но еще не ни разу не пела со всем хором на церковных службах. Между тем певчие понемногу стали к ней привыкать, и вскоре она даже подружилась с некоторыми из них.

Однажды настоятельница объявила, что сегодня им предстоит репетиция с мужской частью хора. Услышав об этом, молодые девушки захихикали. Женщины постарше сердито стали их урезонивать.

– Это храм, здесь не место, чтобы так себя вести! – строго сказала одна из женщин. – К тому же некоторые из этих молодых людей вскоре станут священниками, поэтому им запрещено смотреть на женщин.

«Бедные люди! – подумала Марисоль. – Как им, наверное, тяжело!»

Певицы из женского хора перешли в другое помещение, где уже собрались певчие-мужчины. Девушки сразу же стали разглядывать юношей и перешептываться, но настоятельница строго пригрозила им пальцем. Она переговорила о чем-то с руководителем мужского хора, после чего началась репетиция.

Марисоль едва подпевала, но была заворожена. Сочетание мужских и женских голосов, разложенное по интервалам, было просто божественным. Голоса отражались под сводами собора, создавая неповторимое звучание. Она даже закрыла глаза, наслаждаясь пением, и вдруг отдала себя отчет, что кто-то на нее смотрит. Девушка просто физически почувствовала на себе чей-то взгляд.