Они помолчали.

– Падре, – неожиданно вдруг сказала Марисоль – все-таки, как-то я не могу понять одну вещь. Неужели это Бог так постановил, что его служители не должны иметь семью, или это придумали люди?

Священник опешил. Он вспомнил, что девушка уже задавала ему подобный вопрос, но он так и не дал ей вразумительного ответа.

– Я скажу тебе вот что, дочь моя, – начал он, – действительно, нас так учили и убеждали в этом, но, если честно, я сам не очень-то верю, что это действительно воля Божья. Я слышал от путешественников, побывавших в дальних странах, что там служители Бога могут жениться и иметь семьи. Однако, – он приблизил к ней лицо и понизил голос, – то, что я тебе сейчас сообщил, должно остаться между нами. Не вздумай где-нибудь кому-нибудь сказать об этом. Забудь о том, что я тебе поведал – ради твоей же безопасности. В нашей церкви принято так, как есть, и если ты с чем-то не согласен, ты – еретик, и тебя ждут все круги ада.

Марисоль вздохнула.

– Я вас поняла, падре, – тихо сказала она. – Буду молчать. Жалко, что мы ничего не можем изменить.

– Пока да, – сокрушенно сказал падре Алехандро. – Может быть, когда-нибудь наши потомки станут более свободными и счастливыми.

Марисоль распрощалась со священником. Она не знала, что больше никогда его не увидит. На следующий день они вместе с матерью и сестрой покинули свое поместье и отправились в Мадрид.

В Мадриде Марисоль и донья Энкарнасьон остались вдвоем из всей семьи. Исабель вернулась в монастырь кармелиток, чтобы продолжить свою учебу. Роберто почти все время проводил в Толедо на службе его величества, там же находился и младший брат Марисоль, Хорхе Мигель. Обычно оба брата приезжали домой на выходные, и для доньи Энкарнасьон их приезд всегда был настоящим праздником.

Марисоль решила вернуться к своим репетициям в церковном хоре. Это было для нее единственным развлечением. Энрике Родригес, после того, как оправился от ранения, женился на своей невесте, и вся его семья перебралась в Вальядолид. Близких подруг у девушки в Мадриде больше не было. Она общалась только с певчими из хора, но они были из другого круга, и не были приняты в их доме.

Прошло три недели, и жизнь как будто начала возвращаться в обычную колею, но тут на семью свалилась новая неприятность. За лето как-то все забыли о Хосе Марии, который претендовал на руку Марисоль. Но вот он внезапно появился в их доме и снова напомнил о ее обещании стать его женой.

Ни Марисоль, ни донья Энкарнасьон не были в восторге от его возвращения. Девушка сказала ему, что она вряд ли выйдет замуж, так как собирается в монастырь.

Донья Энкарнасьон решила серьезно поговорить со своим родственником. Она объяснила ему, что он не так все понял, что тот случай был просто недоразумением, и велела, чтобы он оставил в покое ее дочь и их семью.

Однако Хосе Мария был не из тех, кто так просто отступает от намеченной цели. Он во что бы то ни стало решил добиться своего. Мужчина стал следить за Марисоль и узнал, что она почти каждый день ездит в собор Святого Павла на репетиции церковного хора и на церковные службы, на которых уже пела с другими певчими. Несколько раз он наблюдал, как она выходит из храма, и наконец, решился подойти и поговорить с ней, когда девушка направлялась к своей карете.

Увидев своего злосчастного родственника, стоявшего у серой стены собора, Марисоль ощутила, как холодок пробежал у нее внутри. Она предчувствовала недоброе. Этот человек был ей глубоко неприятен, даже вызывал отвращение, и она опять глубоко пожалела о том, что случилось на балу несколько месяцев назад.

– Что тебе, Хосе Мария? – холодно спросила она. – Зачем ты преследуешь меня?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Я же сказал тебе, что не собираюсь выходить замуж. Забудь, тот случай был недоразумением. И я на самом деле тебе ничего не обещала.

– Ты выйдешь за меня по-хорошему, или по-плохому. В противном случае, я напишу на вашу семью донос в инквизицию, что вы хулите Бога и занимаетесь черной магией.

Девушка почувствовала, как внутри у нее все сжалось от ужаса. Это человек мог вполне осуществить свою угрозу и погубить всю их семью. Никто не будет проверять достоверность того, что он сообщит папским судьям. Девушка знала, что эта страшная машина уже погубила сотни и тысячи ни в чем не повинных людей. Она стояла, как вкопанная.

Злодей, видимо, обрадовался, что ему удалось ее запугать.

– Даю тебе три дня на размышление, – процедил он сквозь зубы, вскочил на своего коня и ускакал.

Марисоль не помнила, как вернулась домой. Доньи Энкарнасьон не было дома, она уехала навестить свою мать, у которой сильно болели ноги.

Сильвия, новая служанка, совсем молодая девушка, увидев ее подавленный и испуганный вид, осведомилась, что произошло.

– Я хочу побыть одна, Сильвия, – сказала ей Марисоль уставшим голосом. – Я буду в своей комнате. Как только мама вернется, пусть зайдет ко мне.

Оставшись одна, Марисоль осознала весь ужас своего положения. Что выбрать: принести себя в жертву, стать женой этого ненавистного человека, погубив себя, но сохранив свою жизнь и семью, или подвергнуть всех ужасным пыткам и сгореть заживо на костре?

Она была настолько подавлена, что даже не могла заплакать. Так она и сидела, вся сжавшись в комочек, почти целый час. В таком состоянии и застала ее донья Энкарнасьон. Она не шутку испугалась, увидев свою дочь в таком состоянии.

– Кто тебя так напугал, девочка моя? – спросила она.

Марисоль поведала ей о встрече с Хосе Марией, о его домогательствах и угрозах.

Донья Энкарнасьон сильно встревожилась. Она знала, что у этого человека воистину черная душа, и он был способен на все, чтобы добиться своего. Женщина обняла свою дочь.

– Бедная ты моя, – тихо сказала она. – Не успели отойти от одной беды, как пришла другая.

Так молча они просидели несколько минут. Осеннее солнце заглядывало в комнату через прозрачные занавеси.

– Роберто! – вдруг воскликнула донья Энкарнасьон. – Он нам поможет! Мой сын пользуется большим доверием у регента, мы найдем способ остановить этого злодея.

Она тут же вышла, написала записку для своего сына и велела кучеру срочно ехать в Толедо. Мариано тотчас же собрался, вскочил на своего коня и отправился в путь.

На следующий день ранним утром Роберто был уже в доме доньи Энкарнасьон. В Толедо он сказал, что в семье случилась беда, и регент его отпустил.

Все встали рано и собрались в гостиной. Марисоль рассказала брату об угрозах троюродного брата. Роберто пришел в ярость.

– Мерзавец! – воскликнул он. – Не знает, с кем связался! Надо бы вызвать его на дуэль.

Марисоль и донья Энкарнасьон посмотрели на него, не проронив ни слова.

Через несколько минут он успокоился.

– Все-таки, это не лучший выход, – стал он рассуждать. – Неизвестно, смогу ли я его убить. А если он останется жив, будет еще хуже. Тогда уж он точно отомстит всем нам.

– Что же нам делать? – безнадежно спросила Марисоль.

В это время она увидела, что служанка Сильвия, стоящая в дверях, делает ей какие-то знаки. Марисоль вышла к ней.

– Чего тебе, Сильвия? – спросила она.

– Госпожа, мне нужно сообщить вам что-то важное про вашего родственника. Я случайно услышала ваш разговор. Надеюсь, то, что я сообщу, как-то поможет вам.

Девушка позвала служанку в гостиную. Та сначала стеснялась, но потом вошла и склонилась в поклоне.

– Мама, Роберто, Сильвия хочет что-то сообщить нам про Хосе Марию, – сказала Марисоль.

– Говори, Сильвия, не бойся, – сказала донья Энкарнасьон.

Служанка осмелела и начала говорить.

– Несколько дней назад, когда в доме никого не было, сюда приезжал сеньор Лопес, и спрашивал сеньориту Марисоль. Я сказала, что никого нет. И тогда …, – она замолчала.

– Продолжай, Сильвия, мы тебя слушаем, – сказал Роберто.

– Сеньор Лопес подошел ко мне и начал меня щупать,– стыдливо продолжала Сильвия свой рассказ. – А потом потащил в какую-то комнату, и сказал, что если я буду ласкова с ним, он меня вознаградит.