В сгущающейся тьме он вдруг поставил ногу не туда и ухнул по пояс в холодную болотную жижу. Он сбросил с плеч тяжёлый мешок, и тот начал медленно погружаться в болото. Лёвка попробовал приподнять его, но сам завяз уже по грудь. Попробовал дотянуться до ближайшей кочки и не смог. Из глубины начали подниматься чёрные пузыри и лопаться на поверхности с тошнотворной вонью. Он стал задыхаться, дёрнулся всем телом, и едкая болотная вода обожгла порванное ухо. Лёвка хотел закричать, но и этого уже не успел. С глухим бульканьем его голова ушла под воду. Наступила мёртвая тишина.

Пару дней спустя Васятка вышел на крыльцо боярского терема. Ему было скучно и тоскливо. Никто не обращал внимания на него, даже Олёна. Отец, правда, пытался с ним шутить, но это у него выходило плохо и не смешно. Васятке рядом с Фёдором почему-то становилось страшно, казалось, что он вот-вот перестанет улыбаться и наорёт на него.

Пропал Ваня. Волчик убежал. Даже Двинка ушла вместе с Никитой. С кем же играть ему теперь?

Вдруг он услышал за воротами знакомый лай.

— Двинка вернулась! — закричал Васятка. — Впустите её скорее!

На шум вышел дворецкий и пошёл открывать ворота.

Выглянула из людской Настя, ахнула и побежала за Марфой Ивановной.

Двинка вбежала во двор, не переставая лаять. Лапы её были сбиты, под когтями запеклась кровь, она прихрамывала.

Взволнованная Марфа Ивановна сошла с крыльца к собаке. Та замолчала и выжидательно смотрела на хозяйку. Марфа ощупала её, сняла ошейник и нашла перстень, который давала Никите. Лицо её просветлело, она широко осенила себя крестом.

— Слава тебе, Господи! Жив Ванечка мой!.. — Она обняла подбежавшую Олёну. Рядом счастливо улыбалась Настя. — Жив! Не заполучит его великий князь ни за что на свете! И Новгород Великий жив ещё! Слушайте!

По всему городу стучали топоры, пели пилы. Новгород отстраивался после пожара. По Волхову плыли учаны с товарами, купцы торопились запастись ими до зимы. С ближайшей к терему Борецких волховской пристани ветер вдруг донёс обрывок песни лодейных артельщиков:

Эпилог

аня с Никитой благополучно перезимовали сначала в Москве у Тимофея, а затем в деревеньке его Замытье под Коломной. Тимофей выдал их за родственников-погорельцев и даже Анисье не открыл всю правду, что за люди пришли с ним с Новгородской земли. Та была так безмерно счастлива, что, если и заподозрила недоговор, он не встревожил её. Ваня с Никитой ей пришлись по душе, и она даже втайне подумала, что неплохо было бы отдать за Никиту старшую дочь. Вместо этого к декабрю сыграли свадьбу младшей дочери Тони с Прохой, бывшим новгородским холопом, а ныне Тимофеевым приказчиком в Замытье. Сам Данило Дмитриевич Холмский был на свадьбе посажёным отцом, подарив молодым десять рублей. Но к этому времени Никита с Ваней уже ушли из Москвы. Перед уходом Никита видел Захара с Акимкой, которые трудились на разборке старого собора в кремле, но подойти поостерёгся.

С наступлением весны Никита с Ваней отправились на север. Начались их скитания по русской земле. Лишь через четыре года увиделся он с бабушкой Марфой. Летопись упоминает имя Ивана в связи с приездом в Новгород великого князя Ивана Васильевича, которому он среди прочих дарителей подносил золотые корабленники.

Ивану довелось пережить и бабушку, и Васятку, и Фёдора, чей конец был печален и горек. Фёдора Борецкого (Дурня) по велению великого князя в 1476 году схватили и заточили в один из муромских монастырей, где тот и умер при невыясненных обстоятельствах.

Через два года поймали и Марфу Ивановну с Васяткой и сослали в Нижний Новгород. В Воскресенском женском монастыре её постригли в монахини и нарекли Марией. В тот самый день, когда московские вои ворвались в чудный терем Борецкой, великая княгиня Мария Ярославна добровольно удалилась в монастырь и, расставшись с мирским своим именем, была наречена Марфой.

Ваня, разузнав о месте ссылки, уже не застал бабушку в живых. Ему удалось выкрасть Васятку и спасти его от убиения в темнице. И много ещё испытаний выпало ему в жизни: встреча и новое расставание с Ольгой, по странной прихоти судьбы оказавшейся при дворе царевны Софьи; татарский плен; поединок с другим Иваном — сыном великого князя Московского...

Продолжение нашего рассказа, в котором реальность порой столь же невероятна, как и вымысел, ещё ждёт тебя, дорогой читатель.

Комментарии

1

Клейс в кругах ганзейского купечества слыл человеком многоопытным и почтенным. — Ганза — политическое содружество вольных торговых городов Северной Германии во главе с городами Любек, Бремен и Гамбург. Существовало в XIV—XVII вв., наибольшего расцвета достигло в конце XIV — середине XV в., когда ганзейские купцы стали контролировать практически всю торговлю в Балтийском морс и частично в Северном, а соединённый военный флот Ганзы являлся одним из сильнейших в мире. Вся политика Ганзы, корректировавшаяся на проходивших раз в пять лет или чаще съездах бургомистров и членов бургенратов ганзейских городов, была направлена на расширение и улучшение ганзейской торговли и борьбу с конкуренцией купцов и купеческих обществ других стран. Большим достижением ганзейской политики в XV веко было получение ряда торговых привилегий в Новгороде, позволивших ганзейским купцам взять в спои руки почти всю внешнюю северорусскую торговлю.

В Ганзе существовал особый неписаный кодекс чести купца, нарушители которого лишались доверия и уважения, а следовательно, и выгодного партнёрства в торговых кругах. Тягчайшими преступлениями против этого кодекса (что во многих городах Ганзы фиксировалось за коном) считались торговля поддельными товарами, использование, а тем более изготовление фальшивых денег и заключение каких-либо договоров, выполнение каких-либо поручений иностранцев, кроме торговых.

2

Тот сообщал о последних событиях в Новгороде, о внезапном вздорожании товаров, в особенности хлеба и соли, вечная нехватка которой усугубляется слухами о передаче Казимиру соляных варниц в Русе. — Казимир IV Ягеллончик — великий князь Литовский (1440 — 1492), король Польский (1447 —1492), младший сын короля Польского и великого князя Литовского Ягайло (Владислава II), активный и тонкий политик, стремившийся укрепить польско-литовский союз, поднять роль шляхты и горожан во внутреннем управлении государства, развивать ремесло и внешнюю торговлю. Для этого необходимо было вести активную внешнюю политику, в первую очередь против Тевтонского Ордена — немецкого государства в Прибалтике. В ходе многочисленных войн Казимир IV существенно подорвал могущество Ордена, присоединил города Гданьск, Мальборг и Торупь, обеспечив тем самым выход к Балтийскому морю. Но для того, чтобы полностью сломить Орден, у польско-литовского государства не хватало сил. В связи с этим Казимир стремился расширить свои владения на юг, восток и северо-восток, пытался подчинить венгерские и русские территории.

В 1463 г. Новгород, опасавшийся усиления Москвы и претензий московских князей на новгородскую независимость, начал переговоры с Казимиром. Влиятельная группировка новгородских бояр во главе с Борецкими настаивала на присоединении Новгорода к владениям короля, чтобы избежать покорения Москвой. Переговоры велись много лет и так и не были завершены: новгородцы стремились максимально ограничить власть приглашаемого короля, Казимир же настаивал на предоставлении ему значительных властных полномочий и крупной части государственных доходов. В 1468 г. новгородцы решили предложить королю, в случае его согласия принять Новгород под своё покровительство, взять в личное владение город Старую Русу, где находились крупнейшие в России промыслы соли. Доходы от соляных варниц Русы составляли примерно шестую часть доходов государственной казны Новгорода. Слухи о предстоящей передаче русских варниц Казимиру вызвали беспокойство в торговых кругах и повышение цен на соль в полтора — два с половиной раза.