Когда мы остались одни, я передал документы Николаю, оставив себе ксерокопии.

– Когда позвонят, отдашь.

– А все нормально будет? – спросил он.

– Не волнуйся, не сунутся больше. Это не та публика. На хлеб с маслом так зарабатывают. Где на слабака нарвутся, там и доят. Ну, мы пошли.

– Тогда, может, пойдем и посидим где? Я же ваш должник, – предложил Копытов.

– В следующий раз, Коля, а сейчас я домой, – сказал я и, обняв Николая, пошел к выходу.

Когда мы сели в машину, Ковалевский сказал:

– Я бы их в милицию сдал.

– И что бы ты предъявил? – спросил я.

– Как, что? – удивился Саша. – Вымогательство!

– Не доказал бы, – сказал я. – Продержали бы по нашей просьбе три часа и отпустили. А так мы с тобой предупредили совершение преступления. Провели, так сказать, профилактику.

«Вот влипли! – досадовал Колобов, он же Блондин. – Зачем подписался на барыгу? А все жадность! Аслан что пообещал? В легкую денег срубить! А получилось, что еле ноги унесли! Еще и документы менты забрали. Так засветиться! Хорошо, что здоровяк, который обыскивал, не нашел железнодорожный билет из Петрозаводска». – Кирилл вытащил из кармана бланк билета и порвал на мелкие кусочки.

«Если босс узнает, то по голове не погладит! На каждой встрече долдонит об осторожности и конспирации. А тут водительские права ушли к ментам. Теперь надо правдоподобно перед ним отмазаться». Блондин понимал, что это нелегко, поскольку босса вокруг пальца просто так не обведешь. Расколоть мог в один момент.

Вчера рано утром они встретились. Колобов передал деньги. Босс подсчитал прибыль, сложил валюту в свой портфель, а Кириллу отдал пачку рублей.

– Нигде не наследили? – спросил босс и посмотрел пристально.

– Все, как по маслу прошло, – сказал Колобов. – Выстрелил раз для острастки, и деньги наши!

– Где Юра? Ты ему не звонил? – спросил босс.

– После дела сразу расстались. Я на вокзал, а он на своей тачке поехал. Случилось что? – поинтересовался Кирилл.

– Пока нет, – сказал босс. – Но здесь встречаемся последний раз. Об этом адресе забудь.

– Понял, не дурак, – ответил Колобов.

– Вот и хорошо. Теперь уходи. Понадобишься, найду.

Оставшись в квартире один, босс взял в туалете тряпку, налил в ведро воды и сделал в квартире влажную уборку. Вымыл руки и осмотрелся. Квартира стала почти стерильной. Теперь никакой эксперт не обнаружит их отпечатков и других следов пребывания в адресе.

Босс задумался. Операция была разработана тщательно. Информация от Эдика – «из первых рук». Роли каждого определены в мельчайших подробностях. Пути отхода подготовлены и отработаны заранее. До определенного момента все шло по плану. Суть его была в следующем: Блондин внезапно нападал на инкассаторов и отвлекал на себя внимание. Кроме того, на Блондина возлагалась ликвидация наводчика – Эдика. Сам же босс, оставаясь незамеченным, должен был убить водителя, забрать деньги и скрыться.

Когда Блондин открыл пальбу и началась паника, он подошел сбоку и выстрелил в голову водителя почти в упор. При благоприятном стечении обстоятельств он завладел бы деньгами без особых проблем. Но в последний момент машина резко тронулась, и пуля прошла вскользь. Пришлось уходить ни с чем.

Кроме того, босс опасался за Юрия. Вчера он видел ориентировку о розыске. Текст документа был краток. В нем указывался номер автомашины и данные Юрия. Имелась еще настораживающая приписка: «Мера пресечения – содержание под стражей».

Босс задумался. «За что могут искать. Что он натворил такого, о чем не известно мне». В любом случае он решил больше с Андроновым на связь не выходить. В идеале надо бы его убрать. Но если допустить, что Юрку задержали. Что он знает и может рассказать? В основном он исполнял второстепенные роли и не может знать подробностей. Познакомил с инкассатором? Так того уже нет в живых. Босс еще поразмышлял и пришел к выводу, что его делу пока ничто не угрожает. Неприятно одно – остались без водителя и транспорта. «Этот пробел восполним, – решил он. – У Блондина есть права, а тачку достать не проблема».

Покинув квартиру, босс направился на службу. Зашел в кабинет, запер дверь. Вытащил из портфеля накладные усы, парик и деньги. Все запер в сейф. Повесил одежду в шкаф и переоделся в форму. Теперь это был старший лейтенант милиции с начисто выбритым черепом. Чуть выдвинутая нижняя челюсть, плотно сжатые узкие губы, прищуренные серые глаза подчеркивали сильный, жесткий характер и придавали лицу суровость. Он подошел к двери, щелкнул задвижкой замка и сел за стол. Достал папку с документами и погрузился в работу.

– Ну, как там мой клиент поживает? Говорит? – спросил я Птицына.

– Не остановить, – ухмыльнулся Воробей. – Рассказал, как по вагонам от тебя бегал.

– Ты это серьезно? – Я изобразил крайнее удивление.

– Серьезней не бывает, – ответил Толя. – Во всех подробностях рассказал, как вас с Ковалевским чуть вокруг пальца не обвел.

– Врет сволочь! – крикнул Ковалевский.

– Вот и Михайлов не верит, – успокоил Птицын. – Хочет назначить ему психиатрическую экспертизу.

– Хватит издеваться, что он говорит? – спросил я.

– Андронов рассказывает, что про нападение на милиционера не знает. Его в машине на Парковой улице не было. Признался, что это он познакомил их с инкассатором Эдиком. Адрес показал, где вся банда собиралась. Приехали туда – и пусто. Все под тряпочку убрано. Еще воздух влажный. Никаких следов.

– А кто исполнители? – спросил я.

– С этим сложнее. – Воробей почесал мочку уха. – Есть у них главарь. Якобы Леонидом Сергеевичем зовут, а кличка босс. Кто такой, не знает. Говорит, что мужик с усами. Подельника, с которым ездил в Петрозаводск, только по кличке называл, Блондином. Попробовали композиционный портрет составить, но не получилось. Сколько эксперт не билась, никакого результата. Андронов говорит, что зрительная память у него с детства плохая. Скорее всего, врет. Хотя говорит, что если увидит, то узнает. – Птицын перевел дух.

– Теперь по Михееву. Тут сплошные обломы. В первый же день он очень профессионально проверяться стал. Топтуны доложили Котову, и тот дал команду пост снять.

– Фотографию Михеева показывали? – спросил я.

– А как же, – сказал Воробей. – Не узнал или не захотел узнавать.

– Телефонный номер пробивали? – спросил я.

– Проверяли и телефон. Входящие звонки из разных мест, все из автоматов. На квартире был два раза. В первый раз, когда его вербовали, второй раз перед поездкой в Петрозаводск.

– Везя Андронова сюда, рассчитывал на большее, – сказал я.

– Кое-что имеется, – сказал Птицын. – На пистолете, что ты привез, следов пальцев не выявили, но в машине обнаружены отпечатки, не принадлежащие Юрию. Так что, когда будем вычислять Блондина, будет на что опереться.

– Хотелось бы поговорить с Андроновым, – сказал я.

– Пошли, поговорим, – сказал Воробей. – Разрешение на свидания Михайлов выписал.

Оставив Ковалевского в кабинете у телефона, мы направились в ИВС.

Юрия привели в наручниках. Я попросил конвоира их снять. Когда руки Андронова освободили, он сел на табурет и попросил закурить. Птицын достал пачку сигарет и коробок спичек и положил на стол. Юрий привстал, взял сигарету, прикурил и несколько раз глубоко затянулся.

– Что со мной будет? – спросил он.

– Решит суд, – сказал я. – Если ты лично никого не убивал, то отвечать будешь как соучастник и за хранение оружия.

– Это не мой пистолет, я даже к нему не прикасался, – сказал Андронов. – В тайник под сиденьем Блондин прятал пакет и что в нем пистолет я не знал.

– Это никого не волнует, – сказал я. – Он обнаружен в твоей машине.

– Но я же мог и не знать, что прячет Блондин, – возразил Юрий.