- Мне не нужна помощница. Мне нравится жить одной.

- Пожалуйста. Позвольте мне остаться. Я буду делать все, что вы скажете. И завтра же начну искать новое место. Может быть, кто-то другой захочет нанять меня. Но сегодня мне некуда деться. Пустите меня переночевать.

Впервые на лице женщины появилось что-то, похожее на улыбку.

- Ладно. Но хоть имя свое ты помнишь?

- Да. Меня зовут Линн.

Кисси

Наутро выяснилось, что Линн повезло. Они поднялись еще до рассвета и завтракали творогом с ягодами, когда в дверь постучали. На пороге стоял стройный молодой мужчина с бледной кожей и длинными белыми волосами. Он настороженно глянул на Линн и отдал хозяйке письмо. Они немного поговорили (слов Линн не могла разобрать и деликатно уставилась в пол, пусть не думают, что она подслушивает), и он ушел.

- Ну вот, - прочитав письмо, сказала хозяйка. - Эрна кильдирим заказала платье, а значит, предстоит много работы. Будешь мне помогать.

Женщину, приютившую Линн, звали Кисси. Она была известной мастерицей, лучшей в Хеннилене и за его пределами. Она шила, пряла, ткала, но превыше всего славилась своими кружевами. Эрна хотела платье, которое будет сверкать, как лед на солнце. Кильдирим, объяснила Кисси, это "ледяные лайхха", которые живут в Кельде - Холодных землях, что лежат за Ледяными горами.

- Они там любят наряжаться, - сказала Кисси и улыбнулась. - Не то что мы.

Правительница желала блистать на приеме у эрна Ингваллира в Несна-Хен ("верхнем Хеннилене"), до которого оставалось не так много времени, а значит, Кисси предстояло посвятить работе всю себя. Однако она не то что не расстроилась, но, напротив, воодушевилась: глаза заблестели, щеки зарумянились - рыжая белочка прыгала чуть не до потолка. Впрочем, она быстро успокоилась и, поразмыслив, принялась перечислять, чем следовало заняться Линн.

- Будешь следить за хозяйством. Чтобы я не думала об этом, а только о работе. Сейчас мне надо уйти, а ты приберись - когда начинаешь работу, дом должен быть чистым.

Оставшись одна, Линн прибралась после завтрака и вымыла полы. Половики она вынесла на улицу, хорошенько выколотила их на снегу и развесила на деревянной ограде. Когда Кисси вернулась, раскрасневшаяся и растрепанная, Линн сидела на порожке и чистила репу. Кисси похвалила ее старания и объявила, что они идут купаться.

- Чистым должен быть не только дом, но также тело и душа. Кроме того, тело не должно хотеть ничего, кроме работы.

Сразу за ручьем начиналась утоптанная тропинка. В лесу правила тишина. Снег пышными подушками лежал на широких еловых лапах, гнул ветви к земле и время от времени шлепался Линн за шиворот. Кисси казалась расслабленной и довольной, как сытая кошка.

Линн воспользовалась моментом, чтобы спросить Кисси, отчего она так к ней переменилась. Ведь накануне утром хозяйка не скрывала неприязни и явно стремилась спровадить гостью как можно скорее. Зато когда Линн вернулась, Кисси согласилась выслушать ее.

- Ты сама должна понимать, что значит не иметь леки, - ответила Кисси. - Если б я появилась на твоем пороге такая же пустая, ты бы тоже решила, что я квейрле. Я, конечно, проверила тебя орихалком, но даже сейчас мне не по себе рядом с тобой.

По словам Кисси, будь Линн демоницей, орихалк заставил бы ее завопить от боли, даже будь она сто раз без сознания. Несмотря на то, что с квейрле в Хеннилене не встречались, или встречались так давно, что об этом никто не помнил, кусочек орихалка каждый держал при себе на случай, если понадобится изобличить демона. Когда Кисси обнаружила Линн у своего порога и увидела, что у нее нет леки, она первым делом коснулась ее орихалком. Поскольку Линн даже не шевельнулась, Кисси сделала вывод, что она, скорее всего, не опасна.

- Но ты все равно вела себя странно. Конечно, я хотела, чтобы ты поскорее ушла.

- Что же заставило тебя передумать?

Кисси пожала плечами.

- Ты стала больше похожа на лайхха. Я поверила, что ты не демоница, просто с тобой случилась беда.

Связь с леки может исчезнуть после тяжелой болезни или глубокого душевного потрясения. Поскольку на Линн не подействовал орихалк, видимо, с ней это и произошло.

- Интересно еще было бы знать, куда подевался твой каррег. В самом деле, Линн, тебе следует хорошенько задуматься о том, что случилось. Я пока что помогу тебе, поскольку ты вроде бы безвредна, но не жди, что все в Хеннилене отнесутся к тебе так же. Пока ты пуста, ты будешь вызывать подозрения, где бы ни появилась. И каждый раз тебе придется объяснять, что с тобой, а ты этого даже не помнишь.

- Каррег? - повторила Линн.

Кисси вытащила из-под одежды узкий кожаный ремешок с нанизанными на него прозрачным зеленоватым камнем и кусочком металла.

- Только не говори, что не помнишь даже таких вещей.

- Но я и в самом деле не помню! - воскликнула Линн. - Кисси, клянусь, я не хочу ничего плохого. Я точно знаю, что никакая не демоница. Просто я совсем, совсем не могу вспомнить, что случилось со мной.

- Лучше тебе обратиться к лекарю. Может, он знает, как вернуть леки, и тогда все встанет на свои места. Иначе нам придется сообщить о тебе в Несна-Хен, и уже там будут решать, что с тобой делать.

Каррег, "охранитель", всегда держат при себе, объяснила Кисси. Ремешок, цепочка на шею, браслет, на которых носят орихалк и камень памяти. В камне хранятся воспоминания, которые причиняют слишком сильную боль.

- А некоторые помнят?

- Кто может выдержать - да.

Было время, когда все лайхха могли обращаться в своих леки, и так поддерживалось равновесие в мире. Эта способность появится вновь, когда потеряет силу заклятье. Согласно пророчеству, это обязательно произойдет, но никто не знает когда. Вместе со способностью обращаться лайхха обретут былую силу. Камень расколется, и воспоминания вернутся.

- Тебе надо вспомнить, чья ты душа. Тогда к тебе вернется твой леки.

Они поднимались все выше и выше, пока не вышли на поляну. Со скалы, рассыпая пыль брызг, низвергался в небольшое озерцо водопад, а поляна исходила паром, который собирался на ветвях деревьев изморозью.

Кисси сбросила одежду, оставив только каррег, и с выдохом глубокого наслаждения погрузилась в ближайшую заводь. Линн разделась возле своей, аккуратно сложила одежду и размотала повязку. Рана почти затянулась, но сочилась белесой жидкостью, а вокруг образовался синяк.

Линн опустилась в воду. Все тело пронизало теплом до самых костей: какое блаженство! Рану тут же защипало, но по сравнению с удовольствием это было ничто. Линн лежала, наслаждаясь горячей водой и рассматривая узоры из белых веток. Кисси же, полежав какое-то время, вскочила и побежала к водопаду. Там она с воплем плюхнулась в озерцо, поплавала, затем побежала к горячей заводи и окунулась туда. Все это она проделала несколько раз и принялась носиться по поляне, прыгая, трясясь всем телом и исторгая громкие крики.

- Танцуй! - крикнула она Линн. - Танцуй!

Линн вылезла из своего источника и помчалась к водопаду. Ледяная вода обожгла ее, но затем тело налилось бодростью. Линн сделалось весело. Она опять окунулась в горячую воду, потом в холодную, потом опять туда и туда, с каждым разом ощущая новый прилив сил. Ей стало весело: вслед за Кисси она бегала, прыгала голышом по поляне, выкрикивая бессмыслицу вроде "Эй!", "Ой", "Ах!" и двигаясь как взбредет в голову.

Все мысли куда-то делись из ее головы, остались только ощущения: тепла, холода, снега под ногами - и ритма. Возникая из почвы, он через голые пятки проникал в самую середину ее тела - в живот, в сердце, в кости, и из беспорядочных криков и прыжков без всяких усилий со стороны Линн родились танец и песня. Она была лесным зверем, танцующим с биением сердца земли, и соки, текущие в стволах деревьев, были кровью в ее жилах, воздух - ее дыханием, потоки воды - жидкостью в ее теле, камни - костями ее. Она крутила головой, трясла волосами, и ветер запускал в них ласковую властную длань.