Литмир - Электронная Библиотека

Мужчина поёжился от холода и, зевая, проговорил:

– И чего это я разоткровенничался, право, не пойму. В общем, айда в дом спать.

– Там собака, я её очень боюсь, – испуганно произнесла Мариночка.

– Да она добрая, мухи не обидит. К тому же через неделю мы её отдадим соседям, когда те вернутся из отпуска. Так что быстро встали и пошли.

Благодаря хозяину квартиры уже на третий день Виолетта знала точный адрес своей двоюродной тётки, которая к тому времени сменила столько адресов, что Виолетте вряд ли бы удалось разыскать её, даже со всеми собаками Москвы.

За время проживания в семье оперного певца Виолетта сдружилась с хозяйкой дома и находилась всё это время в комфорте и сытости, хотя всё равно чувствовала себя неловко и неуютно. И, как только Николай Петрович вручил ей адрес тёти, Виолетта засобиралась и в тот же день съехала с их квартиры. На прощание Никки и Микки тепло и нежно распростились с Мариночкой, которая за это короткое время очаровала и понравилась им. Они просили не забывать их и держать в курсе обустройства в Москве.

Стоя у обшарпанной двери квартиры тети Клавы, Виолетта не испытывала радостного трепета, как перед своей бывшей квартирой.

Дверь ей открыла пожилая женщина в замусоленном фартуке, с папироской во рту.

– А… Вилка! Ну, заходи, – произнесла тетка. Как будто бы и не было огромной временной пропасти между ними. – А я тебя сразу узнала – вылитый мой братик.

И она рассмеялась своим беззубым ртом, ухватив Виолетту за рукав и втащив в квартиру.

– Заходи-заходи, гостем будешь. О, да у тебя и приплод имеется, молодец, девка, хорошего пацана забацала! Ой, да это ведь не пацан, а девчонка! Видно, в батю, скуластая, – бесцеремонно продолжала кудахтать уже поседевшая тётя Клава. И она закрыла за ними дверь в помещение, в котором резко пахло тушёной капустой с чесноком и ещё каким-то пойлом на спирту. По грязному полу нарезал круги здоровенный таракан, нисколько не стесняясь посетителей. Из соседней комнаты доносилась разухабистая песня. «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…»

Глава 3

Выехав из Воронежа, где так неудачно прошла встреча с женой погибшего Петра Дарьянова, Алексей уже через несколько дней был в Омске, своём родном городе, где он родился, где прошли его годы детства и юности. О, как приятен запылённый воздух стремительно-сумасшедшего города! Как здорово видеть вновь знакомые места, которые узнаёшь и не узнаёшь по прошествии длительного времени! Алексей был счастлив, всё в нём кипело и по-молодому бурлило. Его внутренний голос говорил: «Всё здорово и прекрасно, а всё страшное позади. И как бы ни сложилась жизнь, он сделает всё, чтобы прожить её достойно и счастливо, без каких-либо потрясений и Афганов». Не знал тогда Алексей, что уже через несколько лет вновь появятся всё те же потрясения, только уже гораздо ближе, чем Афган, – на Северном Кавказе.

Прямо с вокзала Алексей поехал к своей сестре Валентине. После бурной и радостной встречи он всё же не усидел в её доме. Попив чайку с тортом и рассказав вкратце свои последние «приключения», Алексей не выдержал и вместо того, чтобы отдохнуть с дороги, рванул по «старинным» друзьям.

Встретившись до полудня со многими одноклассниками, друзьями детства и юности, Алексей капитально засел в гостях у Серёги Пискунова, с которым они просидели за одной партой с первого до десятого класса.

Войдя во двор до боли знакомого дома, Алексей постучал в дверь веранды. Не дождавшись ответа, протоптанной дорожкой прошагал в огород.

Серёга копал грядку и что-то напевал себе под нос. Его широкая спина закрывала пол-огорода. Алексею стало смешно от того, что вот этому громиле под два метра ростом служить бы да служить где-нибудь в десантуре или морской пехоте, а он выучился на биолога и всю жизнь возится с какими-то банками и склянками, в которых разводит мух и червей для опытов.

Тихонько подойдя со спины, Алексей обхватил его за талию и, приподняв, начал раскачивать. Эта авантюра могла выйти ему боком, если бы Серёга сразу не узнал его. Одноклассники крепко обнялись, а затем долго отстукивали друг друга по плечам, смеясь и радуясь этой внезапной встрече.

За несколькими рюмочками коньяка их беседа растянулась до вечера. Перемыв всем косточки и повспоминав приятные школьные деньки, они конечно же не забыли своих бесшабашных мушкетёров – Петьку Дарьянова, Яшку Портеля и Сашку Арамцева, которых жизнь разбросала по разным краям. Когда речь зашла о Сашке Арамцеве, Алексей, несмотря на развязавшийся язык, всё же немного притормозил и сказал Сергею, что о Сашке знает очень мало. Тот не стал настаивать и почему-то переключился на Люду Проценко, с которой у Сашки был продолжительный роман.

– Знаешь, Лёха, – виновато улыбаясь, произнёс уже осоловевший Сергей. – Сашка, конечно, твой друг, но по отношению к Людмиле он поступил по-скотски. Обещал ей золотые горы, жениться, ну и прочее. В общем, водил-водил девку за нос не один год, пока ей не надоело. И она в отместку ему вышла за такого же урода.

Серёга осёкся и, как показалось, со страхом огляделся по сторонам.

– Так вот, Лёха. О чём это я? Ах да. В общем, жалко Люську, ведь такая симпатичная и хорошая девчонка, и надо ж попасть в руки такому зверюге.

– Серёга, тебя послушать, так хоть сейчас Люську хорони. Что ж там за зверюга такой, коль даже ты оглядываешься с опаской по сторонам? – спросил Алексей.

– Да ревнивец он, хуже зверюги. Совсем девке проходу не даёт. Не дай бог, на неё кто-нибудь взгляд положит. Всё – покойник. Из судов не вылазит, то кому-нибудь башку пробьёт, то ноги переломает.

– И что ж она за дура такая, что всё это терпит и не разведётся с ним?

– Так он же её пальцем не трогает. А как благоговеет перед ней – до умопомрачения. И ведь сказать, что это любовь, не могу, потому что это какая-то дикая, односторонняя любовь хищника к своей жертве. А насчёт развода, всё не так просто. Мне кажется, она запугана им и чего-то боится. Одним словом – баба, – резюмировал Сергей, запуская в рот очередную порцию квашеной капусты, которую он страшно обожал.

– Кроме того, ты же знаешь жалостливый Люськин характер. Мимо котёночка плохенького не пройдёт – приголубит, вылечит. Что говорить о человеке. Вон с Сашкой Арамцевым сколько пестовалась, всё жалела. А он ей в душу наплевал, придурок. Ну и этот у неё, последний муженёк, – Серёга опять опасливо оглянулся и тихо произнёс: – Он у неё падучий, ну, стало быть, эпилепсией болен. Вот она и не может бросить его, выходит, жалеет.

– Напустил ты страху, Серый.

– Ну, конечно, я же не ты – бравый военный, красивый, здоровенный, – обиженно произнёс Сергей, закуривая сигарету. – Не далее как месяц назад я зашёл к Людмиле, чтобы пригласить на встречу выпускников. Ну и что ты думаешь? Стоим мы, калякаем с Люськой возле ворот, смеёмся. Во двор она меня почему-то не впустила. И вдруг слышу – свист и глухой щелчок. Поворачиваю это я свои ясные очи и чуть не обомлел. Представляешь, Лёха, в десяти сантиметрах от моей башки в столбе торчит топор. Так вот, этот индеец недоделанный метнул в меня с крыльца свой томагавк и промахнулся. Догоняешь, Лёха?

Сергей повторно прикурил погасшую сигарету и, помолчав с минуту, продолжил:

– И если бы не Людка, я тогда бы прибил этого гадёныша, ты меня знаешь, Лёха, в гневе. Да что я говорю, не веришь – спроси её соседку, Надьку. Она к нам подошла именно в тот момент, когда этот придурок метнул в меня топор. В общем, с тех пор я ни ногой к ним. Хочется ещё пожить. Единственно – Людмилку жалко. А впрочем, ты сам можешь зайти к ней.

И Серёга, улыбнувшись, добавил:

– Ведь ты же на данный момент холостячок. Чувствую, что неспроста ты Люськой заинтересовался. А что, сходи, может, она и тебя пожалеет и приголубит.

– Дурак ты, Серый, и не лечишься. А потом, я так разумею, что во второй раз этот индеец не промахнётся.

И Алексей с Серёгой от души рассмеялись.

10
{"b":"618087","o":1}