Тело в морщинах мое, И все оно бурой покрыто Ржавчиной, ибо я тру Шершавый металл заскорузлый. Золото также лощить Мне привычно и мрамора глыбы, Будучи тверже всего, Я ровняю любую поверхность Голоса нет у меня, И я лязгаю с визгом и скрипом. Загадка восьмая: Разнообразно звучит, заливаясь, Мой голос певучий, И никогда не издаст Клюв мой хрипящего звука, Вид мой невзрачен, Но песня отнюдь не презренна. Я неустанно пою, Судьбы не пугаясь грядущей. Пусть меня гонит зима, Но ведь летом опять прилечу я. Загадка девятая: Нам не Юпитер отец, Сатурна мерзостный отпрыск, Коего, в песнях хваля, Превозносят облыжно поэты. И не Латона на свет На Делосе нас породила. Вовсе не Цинтия я, Да и брата не звать Аполлоном, Горнего нас породил Верховный владыка Олимпа, Что восседает теперь На престоле небесной твердыни. Мы меж собою на равных Правах мироздания делим, Правя теченьем ночей И движением дней управляя. Если бы брат и сестра Вековым их не ведали ходом, Хаос покрыл бы, увы, Непомерной все сущее тьмою, И воцарился бы мрак — Эреба кромешного в мире. Загадка десятая: Шесть очей у меня, И слышу шестью я ушами, Пальцев десятью шесть На теле своем я имею; Если бы даже отнять Из них четырежды десять, Все-таки вижу, что мне — Четырежды пять остается. Загадка одиннадцатая: Черное тело мое — Цветоносной земли порожденье, Плодного я ничего Не рожаю утробой неплодной, Хоть и вещают певцы в стихах своих, Будто бы мною Порождено Евменид преисподнее, Мрачное племя. Вовсе мне не под стать Воплощенье вещественных тварей, Только я тьмою своей Объемлю все мирозданье. Вечно враждебно мне то, Что всем на радость – сиянье Солнечных Феба лучей, Озаряющих все поколенья. Злобным разбойникам я Всегда пребываю любезна, Ибо стараюсь укрыть В своем их сумрачном лоне. Мне дорогую сестру воспел, Как известно, Вергилий: «Всюду идя по земле, Она голову в тучах скрывает. Чудище, страшное всем, У которого сколько всех перьев, Столько ж и бдительных глаз, А под ними (и вымолвить дивно) Столько же и языков; Столько уст и ушей У ней столько ж. Ночью меж небом она И землею летает во мраке». Загадка двенадцатая:
Некогда консулом был я римским, Воином конным, Законодателем встарь, Когда управлял государством. Ныне же я на горбах Тащу тяжелейшую ношу, И тяготит меня груз Своей непомерной громадой. Я устрашаю теперь Коней табуны рогоногих, И убегают они От четвероногого зверя Только завидят мое Непомерное, страшное тело. Дюжина загадок – самое то, для того чтобы помочь разуму мобилизовать свои резервы. Спешить некуда, сидеть предстоит ещё долго, а занять себя больше нечем. Как видите, сами по себе загадки не то чтобы сложные – просто выдержаны в духе своего времени, что может иного и смутить. Не торопитесь, как следует подумайте, и, когда разгадаете загадки, проверьте себя, перейдя на параграф 169. 220 – Вот, значит, как ты теперь заговорил, – язвительно и с презрением бросил нечистый дух. – Прям-таки образец праведности и добродетели. Только нимба над головой не хватает. Да ладно тебе, перед кем выделываешься? Кто-нибудь, может быть, и поверил бы в твои шуточки, да только я тебя знаю как облупленного – почитай с момента твоего зачатия был к тебе приставлен и каждый грех в специальную книжечку записывал. Забыл уже, небось, скольких людей ты ранил своими злыми шутками? Скольким судьбы покалечил? Скольким сердца разбил? Скольких сна лишил? Скольким наговорил обидных глупостей? И не надо мне тут заливать, что это были всего лишь шуточки. Сколько скверных и праздных слов! Сколько кощунственных изречений! Сколько несправедливости, лжи и клеветы! Многие сдерживали свой гнев лишь потому, что ты был королевским любимцем! Но были и те, кто не нашёл в себе силы или мудрости сдержаться – и угодил на эшафот или в темницу, лишился своих земель и состояния. Сколько детей осталось по твоей милости сиротами? Сколько жён – вдовами? Из-за твоего острого и злого языка. Из-за твоей завистливости, ревности, глупости и мелочности. Ты нажил себе стольких врагов, но тебе и этого мало – ты не останавливаешься на достигнутом. Ведь ты не очутился бы здесь, в этой темнице, в этой камере, если бы не вёл себя так, как привык при добром старом короле. Вот только времена уже изменились. И ты можешь выдумывать себе любое самооправдание – сколько угодно – но всё равно в глубине души будешь знать, что я – прав. И осознание этого ранит тебя сильнее любого ножа. Я вижу тебя насквозь. От меня бесполезно что-либо скрывать… Ну, давай, скажи мне, что я не прав?! Скажи, скажи! Что, слабо? Молчание – знак согласия? Вот именно, а всё потому – что я никогда не навожу на людей напраслину, в отличие от тебя! |
