– Вы ещё за это ответите! – предупреждаете Вы, стреляя в стражников убийственным взглядом.

Быть может, Вас и лишили всех материальных благ и внешнего благополучия, но при Вас по-прежнему сохранились честь и достоинство дворянина, мужество и…

Болезненный удар древком копья сбивает Вас, пожилого человека, с ног. Пара верзил нависает над Вами. В какой-то момент Вы ожидаете, что вскоре на Вас обрушится град ударов. Но вместо этого Вам говорят:

– У, какие мы страшные… Ну что, больше не петушимся?

– Если Вас переполняют обида и гнев, можете попытаться дать отпор негодяям (что, вероятно, будет несколько затруднительно, но, тем не менее, разве это удержит Вас?) – 24

– Или же Вы можете стиснуть зубы и попытаться встать, когда восстановите силы – 10

– Шахта, – после долгих раздумий произносите Вы. – Хотел бы я, чтобы можно было поступить иначе, но, боюсь, это – самый оптимальный вариант.

Она закрыта и не используется после участившихся обвалов, поэтому мы сможем без проблем зайти таким маршрутом: достаточно быстро, совершенно незаметно, и так же незаметно можно вынести таким же путём всё добро.

Другое дело, что шахта закрыта не просто так, и погибнуть под обвалом – вполне себе реальная угроза. Но там уже давно никого не бывало. Может быть, всё, что могло свалиться, – уже свалилось.

– В любом случае – тебе самому придётся идти тем путём, который ты выбрал, и рисковать собственной головой. Поэтому, если ты считаешь, что так будет лучше, – валяй. Я думаю, смельчаки-добровольцы найдутся, когда речь идёт о таких барышах. Но смотри, если ты решишь нас сдать или кинуть… то сильно пожалеешь, если тебя не погребёт под завалом, – пообещал Рикман.

Что ж, иного Вы и не ожидали – 466

Высокий стражник – суровый, хмурый и крепкий, ещё не старый, но уже и не молодой.

Толстяк – ухмыляющийся, неповоротливый и злорадный, однако вовсе не такой уж и увалень, каким кажется.

Вы знаете обоих в той мере, в какой придворный шут может знать придворных стражников.

Оба что-то знают и понимают в ратном деле: абы кого сюда всё-таки не нанимают, существует отбор. Оба презирают Вас и рады унизить, отыграться за свою многолетнюю зависть, подчеркнув собственное мнимое превосходство.

Вместе с тем они сильно недооценивают Вас, и это является их ошибкой, на которой можно сыграть. Другое дело – а стоит ли овчинка выделки?

Оба – моложе Вас не на одно десятилетие, и уже успели понюхать пороху. Возможно, задетая честь и стоит того, чтобы заехать в рыло невзирая на обстоятельства и последствия. Но ведь от Вас не оставят и мокрого места за нападение на королевских стражей.

Даже если и допустить невероятный вариант, что каким-то чудом Вы одолеете своей голой пяткой (образно выражаясь) двух мужчин с алебардами…

– Если Вы умеете сражаться, и полны решимости – 45

– Если не умеете, но всё равно собираетесь драться – 2

– Если всё-таки взвесите риски и передумаете – 76

О чём Вы вообще думали?! И, главное, чем?! Как бы то ни было, вы мчитесь прочь: главное сейчас уцелеть, остальное так, наживное.

Какое-то время Вы по инерции неслись с алебардой в руках, но вскоре поняли, что это сильно тормозит Вас и увеличивает риск.

Во-первых, с ними ходит только стража, в то время как в руках у постороннего человека она неизбежно привлечёт внимание и вызовет массу ненужных вопросов. Во-вторых, шут с алебардой – это уже само по себе смотрится…

Скажем так – слишком вызывающе…

Поэтому Вы и выбрасываете эту дуру к ежовой матери. Шут с ней. Вернее, без неё. Живым бы ноги унести! Да побыстрее!

– В Восточную часть города – 111

– В Западную часть города – 268

– Узрите величайший из фокусов всех времён и народов! – торжественно и пафосно произносите Вы, чтобы каждый из присутствующих мог по-настоящему проникнуться всей важностью и значимостью момента.

Обведя взглядом заинтригованную публику, Вы демонстрируете пятерню, продемонстрировав её всем и каждому, дабы зрители свободно убедились, что у Вас нигде не спрятано запасных пальцев: ни указательных, ни больших, ни мизинцев, ни с тыльной стороны ладони, ни на запястье, ни где-либо ещё.

Затем, Вы собираете пятерню в кулак и оттопыриваете большой палец, с серьёзным и даже несколько суровым видом показав его всем.

А после – прикрываете этот палец другой рукой, резко отдёргиваете её, и – бац – кто бы мог подумать! Пальца нет!

А где же он?!

Вы возвращаете руку на место и накрываете кулак. Резкое движение, и бац – палец снова на месте! Чудо из чудес! Невероятное мастерство! Восьмое чудо света!

Вот только почтенная публика почему-то не разделяет Ваш восторг. Вероятно, они назвали бы Ваш трюк банальным, безвкусным, неоправданно претенциозным, лишённым оригинальности, даже не вторичным, а третичным в творческом отношении, и попусту бездарным.

К добру или к худу, у них не такой обширный лексикон и куда более простая манера изъясняться. Но от этого – ничуть не менее обидная.

В Ваш адрес летят свист, улюлюканье и непристойные выражения. Впрочем, хорошо ещё не решили, что Вы попусту над ними издеваетесь, и не пустили в ход кулаки и камни.

Плебеи! Что с них взять?

Несколько поникший духом (Шутовство уменьшилось на 1 пункт!), но не сдавшийся на милость злого рока, Вы смело шагаете навстречу приключениям. И для начала, Ваш путь лежит в порт – 161

Есть! Получилось! Вы просто сами не верите!

Как будто одним махом помолодели лет, эдак, на тридцать, или даже на сорок. Правда, потом после этого, возможно, всё будет болеть. Но всё равно, оно того стоило. Наверное.

Сказать, что Вы произвели фурор, – это ничего не сказать.

Потому что мало кто в эти дни в состоянии продемонстрировать что-либо, даже отдалённо напоминающее Ваш трюк. С успехом приходит опыт, с опытом – уверенность.

Добавьте 2 пункта Шутовства, Героизма и Вдохновения!

– Я потрясён! – признаётся главный попрошайка и, по-свойски похлопав Вас по плечу, предлагает: – Вот что, мы можем провернуть с тобой такие дела… Но…

Покосившись на стражников, он повёл Вас в сторону:

– Пошли. Это лучше обсудить в другом месте…

Ну что ж, обсудим – 13

– Тише-тише. Всё позади, – принимая Вас в объятия, успокаивает монах, терпеливо ожидая, когда Вам станет легче.

Вам сложно сказать, когда Вы в последний раз испытывали нечто подобное: возможно, в детстве, когда, будучи маленьким ребёнком, обнимали маму или папу.

Монах, конечно, ненамного моложе Вас, но при таком огромном росте своего благодетеля Вам и правда в самую пору ощутить себя каким-то крохой.

– Пойдём, – произносит он наконец. – У нас впереди ещё масса дел и мало времени. Я ещё должен похлопотать за нескольких других узников, если получится, а ты – дождись меня в соборе.

Сразу видно, что человек занят делом и отвлекать его сейчас было бы неуместно. Ладно, в собор – так в собор – 401

– Учитывая то, что основной риск лежит на мне и ключевая роль во всех действиях – тоже моя, я полагаю, что достоин получить большую долю с навара, чем рядовые исполнители, – дерзко произносите Вы в тот момент, когда Ваш страх был пересилен Вашей же безразмерной скупостью.

Многие напряглись и нахмурились, кто-то даже схватился за оружие, но Крысиный Король властным жестом останавливает всех возмущённых.

– Ну, знаешь ли… – начинает он. – В конце концов, ты у нас пока, что называется, на испытательном сроке. А при вступлении в любой цех выплачивают взнос. Да и вообще, не слишком ли ты оборзел? Так, Годелот! Повесить…