- Что произошло?

Майкл не надел куртку. На нем была лишь синяя рубашка и темно-синие брюки. Холодный ветер раздувал рукава рубашки, шевелил короткие волосы и окрашивал щеки Майкла румянцем. Он выглядел хорошо. Привлекательным, как тот мальчик, к которому Натали бегала на свидания, и мужчина, за которого она вышла замуж.

- Она надеялась, что мы можем снова сойтись. Я сказала ей, что этого не случится.

Майкл засунул руку в карман брюк.

- Возможно, это моя ошибка. Она знает, что я хочу вернуть свою семью.

- Мы не семья, Майкл. – Натали указала на него, потом на себя. - Я не замужем за тобой. Ты бросил меня ради счета в иностранном банке и более молодой женщины. Почему кажется, что только я одна помню об этом?

Он, нахмурившись, посмотрел на свои ботинки.

- Я помню, Натали. Помню, что сделал. С тобой и моей семьей, и людьми, которые доверили мне свои деньги. – Майкл покачал головой. – Я мог бы рассказать тебе, почему сделал это, но сейчас неподходящее время.

Натали не думала, что время хоть когда-то будет подходящим.

- Ты сказал, что бросил меня, потому что я была скучной.

Майкл поднял глаза.

- Я не помню этого.

- А я помню.

Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

- Ты не была скучной. И это не имело к тебе никакого отношения. А только ко мне.

- Не имело ко мне никакого отношения? – Он серьезно? – А мне казалось, что это имеет ко мне самое непосредственное отношение.

- Я имею в виду, это была не твоя вина. Я позабыл все принципы и ценности, которые внушили мне мои родители. Я потерял себя и потерял тебя. – Он чуть сгорбился от холода. – Потерял многое.

Натали тоже много чего потеряла.

- Ты когда-нибудь сможешь простить меня?

Она пожала плечами. Майкл сказал немного кроме того, что сожалеет, и Натали не была уверена, что хочет, чтобы он сказал больше. Не была уверена, что он мог сказать что-то, что заставило бы ее простить непростительное.

- Если бы ты бросил только меня, я, наверное, смогла бы тебя простить. Я не идеальна. И совершенно точно делала ошибки. Но ты бросил Шарлотту. Ты бросил своего ребенка и не вернулся. – Она моргнула, чувствуя, как в глазах защипало. – Я люблю этого ребенка так сильно, что мое сердце не может этого выдержать. Каждый раз, когда смотрю на нее, моя любовь становится все больше. Она – все для меня. Все, а ты бросил ее, как будто она была ничем. Я не думаю, что когда-нибудь смогу простить тебя за это.

- Тогда она не была реальной для меня. – Майкл сделал шаг вперед и взял руки Натали в свои. – Это не оправдывает меня. Мы так усердно и так долго старались зачать ее. Но к тому времени, как ты забеременела, моя жизнь катилась совсем по другой дорожке. – Он сжал ее руки и покачал головой. – Я думаю, мы забыли, каково это - быть вместе. Забыли, как все легко было между нами. Забыли, что любили друг друга с десятого класса.

Натали не забыла, каково это быть с ним. И она не была несчастлива. Она была слишком поглощена своими таблетками от бесплодия и попытками зачать ребенка, чтобы думать о том, что несчастлива.

- Я спрашивала себя, не было ли это слишком для тебя. Всегда задавалась вопросом, что если, пока я была так занята попытками зачать ребенка, ты был несчастлив, а я этого не заметила?

Не то чтобы это оправдывало даже часть того, что Майкл сделал, поэтому Натали перестала строить догадки несколько лет назад.

- С тобой всегда было так легко. – Он обнял ее за талию и притянул к себе. – Я скучал по тебе, Нат.

Натали позволила ему держать себя несколько секунд. Пока холодный ветер шевелил верхушки сосен, она позволила себе почувствовать тяжесть его руки и его щеку, прижавшуюся к ее виску. Ощущения были странными. Как будто кто-то, кого она должна была знать, но не знала. Она не любила Майкла. И не ненавидела. Она просто хотела домой.

Натали высвободилась из объятий.

- Прекрати, Майкл.

- Я люблю тебя и хочу вернуть.

Она посмотрела ему в глаза и сказала правду. Ради него, себя и Шарлотты.

- Я не люблю тебя, Майкл. – Она ранила его и не испытывала никакого удовольствия, видя боль, мелькнувшую в его карих глазах, которые когда-то любила больше всего. - Я не думаю, что ты любишь меня. Я думаю, как ты и сказал, со мной просто легко.

- Не говори мне, что я не люблю тебя, Натали. Я провел много времени в тюрьме, приводя в порядок свою голову. – Он шмыгнул носом и опустил руки. – Ты любишь его? Того большого парня, который убирает собачьи какашки?

Блейка? Любит ли она Блейка? Натали посмотрела на свои туфли и вытащила ключи от машины из кармана. Ноги начинали замерзать.

- Любишь?

Она очень боялась, что да, но бывший муж был последним человеком, с которым она хотела бы поговорить об этом. Особенно учитывая, что Блейк не чувствовал к ней ничего подобного.

- Иди домой, Майкл. Здесь холодно, и у меня уже ноги окоченели.

- Ты любишь его, Нат?

Она также знала Майкла. Если она не ответит во второй раз, он сам додумает. Натали посмотрела на него.

- Да.

Майкл прикрыл глаза, и Натали испугалась, что он расплачется. Сначала Карла, потом Шарлотта, а теперь Майкл. Натали сегодня выбила десятку.

- Завтра я привезу Шарлотту домой. – Он открыл для Натали дверцу машины, его темные ресницы казались подозрительно мокрыми, а румянец на щеках немного слишком ярким. – Сперва позвоню.

- Счастливого Дня благодарения, - сказала Натали, как будто не было уже слишком поздно.

Она села в машину, и Майкл захлопнул дверцу. Нет ее вины в том, что все плачут, сказала Натали себе, заводя двигатель. Шарлотте пять лет, и она могла заплакать по любому поводу. И не вина Натали в том, что плакали Карла с Майклом. Она не любила Майкла, и это была его вина, а не ее. Было время, когда он значил для нее все. Время, когда она бы отдала ради него что угодно. Майкл был ее любовником и лучшим другом, а Натали была счастлива провести всю жизнь, любя его. И не ее вина в том, что теперь она его не любит.

Натали включила заднюю передачу и посмотрела назад. Но если это не ее вина, то почему она чувствовала себя так плохо?

«Я забрал пса»

Натали взяла кусок бумажного полотенца, прикрепленный к ее холодильнику магнитом в виде кекса. Жирные, массивные слова были написаны розовым маркером, лежавшим на столешнице. Натали полагала, это значит, что Блейк вернулся в город. Раньше она не видела его почерка, но записку наверняка написал он. Или так, или кто-то другой зашел к Натали в дом и похитил собаку. После такого дня, как сегодня, она не удивилась бы, если бы нашла требование выкупа и пучок шерсти Спарки.

Натали сняла куртку и бросила на кухонный стол. Она устала. Была истощена эмоционально и находилась на грани панической атаки. Этот день начался с ужасного желе, дорос до того, что Натали заставила всех плакать, и увенчался тем, что ее ловко заставили разрешить Шарлотте переночевать у Куперов.

Самым умным стало бы забраться в ванну и расслабиться. Ага, это стало бы самым умным и тем, что Натали должна бы сделать, но не тем, что хотела бы сделать. Она смотрела на записку у себя руке и чувствовала смешное легкое тепло в груди. Которое становилось все сильнее и сильнее, и Натали сделала глубокий вдох. Подобное она чувствовала в своей жизни лишь однажды. С мужчиной, которого оставила в слезах на подъездной дорожке к дому его матери. И если бы Натали не была осторожной, она бы могла обнаружить, что рисует сердечки на бумажном полотенце и ездит вокруг дома Блейка на велосипеде.

«Когда я вернусь, - сказал Блейк, - мы будем дрючиться и заниматься дикой обезьяньей любовью».

Натали прикусила губу и положила записку на стол.

А потом Блейк поцеловал ее перед Майклом, Лайлой, Тедом и его кошкой Дивой. Лайла считала, что это что-то значит. Натали не знала, что это значит. Когда дело касалось Блейка, она не знала, что значат его поступки. Почему он забрал Спарки, когда ее не было дома? Почему он не подождал, пока она вернется? Он избегает ее?