Когда пришло время уходить, Натали помогла Шарлотте надеть пальто и подождала, пока та обнимет Карлу на прощание.

- Я провожу вас, девочки, - сказал Майкл и взял синюю куртку из шкафа рядом с гостиной.

Он придержал дверь для Натали с Шарлоттой, затем закрыл ее за ними. Они прошли по широкому крыльцу и спустились по ступеням дома, в котором четырнадцать лет назад Натали и Майкл поженились.

- Я и забыл, как хорош воздух в Трули, - сказал Майкл.

Натали застегнула куртку и замотала красным шарфом шею. Она полагала, что за пределами тюрьмы любой воздух будет хорош.

- Мне бы хотелось пригласить вас двоих на ужин в какой-нибудь из вечеров на этой неделе.

- Не знаю. – Натали открыла дверцу своей «субару», и Шарлотта забралась внутрь. – Не хочешь попрощаться со своим папой?

Шарлотта помахала рукой:

- Пока.

Натали наклонилась и пристегнула ее ремнем безопасности.

- Все хорошо?

- Да, мама.

Она посмотрела в окно на Майкла. Шарлотта обычно была открытой книгой, но сейчас Натали не могла прочитать выражение ее лица. И это тревожило. Выпрямившись, она захлопнула дверцу, повернулась и увидела, что Майкл стоит прямо перед ней. Близко. Слишком близко. В уголках его кофейно-карих глаз появились маленькие морщинки, которых не было прежде. Он не казался таким большим, как ей помнилось. Стал ниже. Натали была точно уверена, что он стал ниже. Она была без каблуков. Так что дело не в туфлях.

- Ты, как и всегда, прекрасна, Натали.

- Не надо. – Предупредительный звоночек раздался у нее в голове. Чего Майкл хочет? – Я мать твоего ребенка. Не более.

Холодный ветер пошевелил его короткие волосы.

- Ты первая девушка, которую я полюбил.

- И бросил, когда я была беременной. Ты сбежал… - Она покачала головой и обошла «субару». – Я не собираюсь делать это, не тогда, когда мой ребенок сидит в машине. Я не собираюсь ворошить прошлое с тобой. Никогда.

- Ты можешь позволить мне извиниться.

Натали взглянула на него поверх крыши машины.

- Теперь это не имеет значения. Я двигаюсь дальше. Мне не нужны твои извинения.

- Может, - тихо проговорил он, - мои извинения нужны мне.

Натали села в машину и повернула ключ. Майклу нужны были его извинения. Она выехала задом с подъездной дорожки и повернула к дому. Натали знала, что Майкл имеет в виду. Чтобы он мог простить самого себя, его должна простить она. Это ее удивило. Никогда бы в голову ей не пришла мысль, что Майкл сам нуждается в прощении.

Но это была лишь одна проблема. Натали не знала, сможет ли она простить его. Да, она двигалась дальше, но не забыла прошлое. Не забыла, как в одиночестве сидела в их доме и думала, что ее любимый мужчина пропал. Ранен или умер, или с ним случилось что-то еще хуже. Правда, это хуже не включало побег с новой подружкой, чтобы начать новую жизнь без жены и ребенка, которого они так долго старались зачать. По крайней мере, Натали старалась. Майкл же просто принимал участие.

- Мам?

Натали посмотрела в зеркало заднего вида. Она затаила дыхание, ожидая, что Шарлотта что-то скажет о своем отце. Дочь так тихо сидела на заднем сиденье. Ну, тихо для маленькой девочки, которая обычно болтала без остановки. Наверное, в этой маленькой головке вертелись какие-то важные мысли.

- А можем мы поесть сосиски в тесте на ужин сегодня?

И все?

- У меня нет сосисок в тесте.

- А что у нас есть?

- Я посмотрю, когда приедем домой. – Она снова сосредоточилась на дороге, по бокам которой росли сосны. – Что ты думаешь о своем папе?

- Не знаю. Наверное, нормально.

- Хочешь снова встретиться с ним?

Натали бы понравился ответ «нет».

- Ага. Когда я поеду к бабушке. – Шарлотта помолчала, потом сказала: – У меня есть книга о пропавшей собаке из школьной библиотеки. Она называется «Книга о пропавшей собаке».

Разговор о Майкле явно был закончен, и Натали не стала настаивать.

- Мы почитаем ее сегодня на ночь.

И повернула на Ред-Фокс-роад.

Приехав домой, Натали позвонила Лайле, и подруга явилась через полчаса с пиццей – пепперони и сыр – и бутылкой вина. Она покрасила кончики коротких волос белым и оделась почти консервативно в цветную блузку и юбку-карандаш. Почти консервативно, за исключением меховых сапог длиной до колена.

- Однажды у тебя выпадут волосы, - сказала Натали, накрывая стол.

- Я никогда не перебарщиваю ни с чьими волосами. Включая свои собственные.

- Мне нравится. – Шарлотта откусила пиццы. – Похоже на Бадди, нашу школьную игуану.

Натали рассмеялась, Лайла тоже усмехнулась. Они поужинали, Шарлотта съела маленькую чашку мороженого на десерт, и Натали с Лайлой ждали, пока она заговорит о Майкле. Они ждали этого, помогая ей с домашней работой, и пока играли в «Парад Галстука-бабочки». Галстук-бабочка, конечно, всегда была самой модной и быстрой лошадью на шоу. Они ждали, пока Шарлотта упомянет свою первую встречу с Майклом, пока она мылась, и пока Лайла читала ей перед сном, но та так и не вспомнила про отца.

- Странно, - сказала Лайла, спустившись вниз и присоединившись к Натали в прачечной. - Я думала, она будет взволнована первой встречей с отцом.

- Я знаю. – Натали потянулась под розовую футболку с надписью «Жарю бекон», которую Лайла подарила ей в прошлом году. На футболке были две целующиеся свиньи, так что она годилась только для сна. Натали расстегнула бюстгалтер, спустила лямки по рукам и бросила его на кучу белого белья в корзине. – Я пыталась поговорить с Шарлоттой о нем, но она ушла от темы.

- Как Майкл выглядит?

Натали переоделась в штаны в горошек и не стала заправлять футболку.

- Хорошо. – Она бросила черные брюки в стиральную машинку, отмерила порошка и кондиционера. – Немного бледный, если подумать.

Натали привыкла переодеваться в прачечной с тех пор, как Шарлотта была совсем малышкой и срыгивала на все подряд.

Она включила машинку и погасила в прачечной свет. Взяла стакан вина с кухонного стола и прошла в гостиную.

- Возможно, Майкл стал ниже. – Она села на синий диван с легко чистящейся обивкой из микрофибры. – Или он стал ниже, или я выше.

- Ниже? – Лайла села на кушетку, стоявшую рядом. – Разве мужчины становятся ниже в тюрьме?

Натали подвернула под себя ногу и отпила шардоне.

- Не думаю. Может быть, я забыла, какого он роста.

Может быть, она подсознательно сравнивала его с Блейком. Что было нечестно по отношению к любому мужчине. Блейк был выше и горячее. Большой как солнце.

- Хм-м-м. А у Майкла есть тюремная татуха? – Лайла указала на уголок своего глаза. – Может быть, слеза?

- Слеза по его помершим родичам? – Натали изобразила пальцами пистолет. – Или слезу набивают, когда пришлепнешь родича?

- Слушай, ты круто базаришь, – засмеялась Лайла, качая головой. – Ты видела татушку Эллиота Перри?

- Нет.

Они ходили в школу с Эллиотом и еще пятью другими членами семьи Перри.

- Огромный череп на затылке. Немного стрёмно, когда видишь его сзади.

- У него кровь льет из глаз?

Лайла кивнула, отпивая вина.

- На прошлой неделе приходила Ким и забрала фотографии, - сказала Натали, упоминая третью жену Эллиота. – В заказе был снимок этого черепа на чьей-то костлявой голове. Я должна была узнать Эллиота. – Она покачала вино в бокале. – Ким сделала снимок своей новой татушки.

- И что там? Какой-нибудь смазливый прыщ со словами «Верь в любовь» или «Не переставай мечтать»? «Будь сабой» через «а»?

Натали улыбнулась, поднося бокал к губам.

- Киска прямо рядом с ее «киской».

Лайла сморщилась:

- Фу.

- Догадайся, как она назвала эту киску.

- Вонючка?

Натали засмеялась.

- Нет, но это бы подошло Ким. Она назвала ее Киска Изобилия.

- Ну и глупость. Никто не сможет заподозрить этих двоих в том, что у них есть хоть какой-то вкус. – Лайла повернулась набок и положила ноги в меховых сапогах на софу.