– Лоранд сопроводит тебя в земли вольных и, если потребуется, придёт на твой зов потом, – пояснил Илдарион от книжных полок, занимавших всю дальнюю стену кабинета, чистого и светлого, как и все прочие помещения его дома, – как только что-нибудь поймёшь…

– Я дам знать, – принц вежливо склонил голову, – могу ли я просить о небольшом запасе еды?

– Конечно, отыщи кормящую³, – Высший оглянулся на юношу, который молча шагнул в направлении камина, выполненного из мерцающего серебристыми прожилками белого камня, и пропал, – могу ли я сделать ещё что-либо?

– Нет, Владыка, – Грэгор изобразил на лице притворный ужас, – твоя помощь и без того была гораздо больше той, на которую я смел рассчитывать.

– Что ж, – Илдарион едва заметно улыбнулся в ответ, – тогда пусть Создатель хранит тебя.

В Обинхор, маленький город, раскинувшийся неподалёку от храма Создателя, Грэгор попал в разгар дня. Лоранд привёл его в укромное местечко, подальше от любопытных глаз, и дорога до поселения заняла около получаса. На прощание криелл отдал мужчине деревянную фигурку, изображающую раскидистый ясень, на цепочке, пояснив, что капли крови будет достаточно, чтобы призвать Илдариона. Принц хотел было пошутить о том, что Высшие, похоже, неравнодушны к этой жидкости, но вовремя осёкся, решив, что может обидеть чьи-нибудь нежные чувства.

От идеи повидаться для начала с Иомиром Грэгору так же пришлось отказаться. Как ни крути, а выдёргивать друга всякий раз, когда призрачный хвост Роноста покажется на горизонте, было бы весьма себялюбиво.

Солнце стояло высоко и, несмотря на осень, припекало довольно сильно, так что плащ приходилось тащить на плече, но к той минуте, когда впереди показались крепкие, приземистые дома, мужчина и без него порядком упарился. «В Грандире скоро будут первые заморозки, – он втянул ноздрями запах сена, яблок и жареного мяса, который путеводной нитью струился от жилья, заставляя ноги идти быстрее, – они там что, празднуют извержение?»

Никакой ограды или забора в Обинхоре не было. Сразу же за крайними постройками начинались холмистые луга с низкорослой, желтоватой травой, нисходящие к берегу полноводной Ресницы, текущей от самого Лошадиного глаза с одной стороны, и храма Создателя, монолитной громадой царящего на горизонте, у подножья Пророка, с другой.

Земля тут была довольно бедной – сплошной песок да суглинок, поэтому местные жили ремеслом, кроме оружия, посуды и ковров, частенько промышляя бусами, кольцами и другими поделками из лап краба-пескуна. Небольшой зверёк вместе со своими массивными, очень прочными и красивыми, будто бы отлитыми из драгоценного металла когтями, позволяющими зарываться в твёрдую почву, выбрал крайне опасное место для жизни.

Над вулканом курился плотный белый пар, и Грэгор отвёл взгляд, ощутив липкий холодок на спине. Улицы были пустынны, и в один миг он даже понадеялся, что благоразумные жители Вольных земель покинули обречённый край заблаговременно, но настырный запах мяса, а также вполне отчётливый шум и гомон, доносившийся спереди, говорили о другом.

Довольно простые, зато многоцветные, двух-трёхэтажные дома теснились по обе стороны, окружая пёстрым коридором, отчего принц невольно подумал, что покраской жилищ в Обинхоре, видимо, восполняют нехватку зелени. Наконец, булыжная мостовая пошла в гору, и через пару минут его глазам открылась обширная площадь, на которой собрался весь город.

Людей было точно комаров на болоте, они сидели на каждом крыльце, телеге или балке, топтались на месте, распихивая друг друга локтями, чтобы лучше видеть то, что происходило в центре на деревянном помосте. И посмотреть было на что. Возвышение плотным кольцом окружали мужчины и женщины в пурпурных одеждах храма, а на самой площадке, картинно раскинув руки, стоял высокий, очень худой человек с гривой рыжеватых волос, который необычайно зычным для своего тщедушного тела голосом читал вдохновенную проповедь.

Позади помоста горели костры, над которыми висели сочные свиные туши, переворачиваемые добровольцами, всецело занятыми процессом. Там же можно было разглядеть и множество бочек с вином, лежащих друг на друге.

Грэгор присвистнул: «Для такого пира нужен хороший повод. Если верить слухам о Землях вольных, то местные даже перед лицом угрозы, подобной вулкану, едва ли станут разбазаривать последнее, – размышления оборвал хмурый, мускулистый мужик, ощутимо толкнувший его, размашистым шагом уходя с площади. Принц поморщился, разминая ушибленное плечо, и тут же рассмеялся, – соскучился по людям, да?»

Отойдя в сторону, чтобы не привлекать внимания, Грэгор прислонился к нагретой за день стене и прислушался к тому, что говорил проповедник, которого про себя он сразу же нарёк космачом.

– Они дали нам знак! Знак, что Создатель гневается. Никто не посмеет отрицать, что гора проснулась, ибо люди нарушили ход вещей. Волю его детей – Творцов, которые призвали дракона, чтобы покарать недостойных! – он простёр похожие на сухие ветви руки к толпе, в которой раздался одобрительный гомон, – сегодня, пейте и ешьте! А завтра, мы понесём самое ценное к храму, чтобы доказать свою верность Творцам и тогда, беда минует нас!

«Что за околесицу он городит? – сумбурные излияния проповедника вызвали у принца раздражение вперемешку с дурнотой, – неужели они этому верят? – сильный толчок сотряс землю. На мужчину посыпалась солома с крыши, и, очистив от неё голову с лицом, он увидел, как тут и там жители Обинхора помогают друг-другу подняться на ноги, воздух зазвенел от детского плача и женских криков, – Ракш его дери, конечно да».

– Не бойтесь! – возликовал космач, – Ибо я не вру вам.

Ответом ему послужил стройный хор голосов. Грэгор в недоумении наблюдал, как ближайшие к нему горожане уверенно кивали головами, тихо переговариваясь между собой.

«Всё гораздо хуже, чем казалось. В жизни такого единодушия не видел. И это при том, что я был на совете старейшин криеллов, – он бросил взгляд в ту, сторону, где курилась верхушка Пророка, – интересно, сколько в запасе времени?»

Космач говорил ещё какое-то время, за которое принц успел заметить одну странность: на площади всё же были те, кто испытывал растерянность – служители храма, по крайней мере, некоторые из них. Он постарался запомнить полноватого мужчину средних лет с мягкими чертами и молодую женщину, обладавшую тревожным взглядом и глубокой складкой, залёгшей на лбу.

Когда загадочный проповедник всё же закончил речь и величественно спустился по импровизированным ступеням, местные потянулись на запах мяса с картошкой, запечённой в углях, чтобы, получив свою порцию, разойтись группками по укромным уголкам. Толпа начала редеть.

Грэгор облегчённо вздохнул и, отлепившись от стены, стал пробираться к помосту.

***

Оба запримеченных им служителя храма успели куда-то исчезнуть, и сколько мужчина ни вглядывался в обветренные лица горожан, отыскать этих двоих так и не сумел. Космача облепила толпа обожателей, которые наперебой твердили про детишек, семьи и то, сколько именно добра нужно завтра нести, а он, горделиво выпятив подбородок, убеждал их, что все «верные Творцам» будут спасены.

Единственное, что Грэгор мог сделать прямо сейчас – это найти того, кто согласится рассказать чужестранцу о происходящем. Он внимательно переводил взгляд с одной взволнованной кучки людей на другую, пока не остановил его на дородном, носатом дядьке в косынке, который, щурясь и уворачиваясь от дыма, отрезал куски от свиной туши. «Насколько я знаю, местные не очень-то жалуют случайных чужаков, а уж сейчас и подавно. Но стоит рискнуть, всё же бедняга стоит один, хотя ему наверняка не терпится почесать язык, – принц решительно обогнул помост и приблизился к вертелу, источающему такой аромат, что его живот тут же требовательно заурчал».