«Интересно, что будет с ней, если я уеду? Ублюдочные долийцы в конце концов ее загрызут – не исключено, что в буквальном смысле. Может, получится как-то упросить ее уехать со мной в Ферелден? А она согласится? У долийцев как-то строго со всем этим – вдруг мне для этого придется руку и сердце ей предлагать… Но и на произвол судьбы бросить не могу, я же…»

Оборвав эту мысль, эльф снял с шеи амулет, возвращая себе окончательную видимость, и направился в сторону Элланы. Та увидела его издалека и, ускорив шаг, подошла к нему, не выпуская добычу из рук.

- Адвен? – Слышать в ее голосе радость было приятно. – Не ожидала тебя встретить – мы вроде бы не договаривались…

- Да, я знаю. Просто захотелось… увидеться.

Долийка, рассеянно кивнув, впилась взглядом в его босые ступни, и Адвен с некоторым смущением счел нужным объяснить:

- Я просто совершил очередную вылазку… и решил прислушаться к твоим советам насчет того, как лучше двигаться и одеваться.

- И как, помогло? – Кроме интереса, в голосе Элланы хорошо различалось самодовольство. Взгляда она не отводила.

- Да… спасибо, помогло. – Решив отстраниться от обсуждения своего вида и заодно отвлечь девушку, Сурана достал из-под рубашки украденный дневник и показал ей: - Смотри, что я нашел!

Долийка раскрыла тетрадь и задумчиво перелистала страницы.

- Но он пустой, - недоуменно произнесла она. – Здесь ничего не написано.

- Думаю, тут ты ошибаешься.

- Почему?

Эльф закрыл дневник и показал его с торца.

- Видишь? – спросил он. – Вторая половина страниц плотно прилегает друг к другу – их никогда не открывали. Зато вот эта половина, - он провел пальцем от начала до середины дневника, - выглядит толще, потому что между страницами есть пустые места. Листы становятся неровными после того, как на них что-то напишут. Хотя страницы выглядят пустыми, думаю, здесь не обошлось без хитрости…

Раскрыв дневник наугад, Адвен легким шепотом сотворил крохотное пламя свечи на своем указательном пальце, заметно поразив этим эльфийку. Затем он приблизил огонек к странице, и на ней начали проступать аккуратные буквы.

- Матерь галл, - изумленно выдохнула Эллана. – Это магия?

- Подозреваю, что это молоко. Тайные послания иногда пишут молоком и потом проявляют пламенем свечи…

- Но это… У тебя на пальце настоящий огонь! Неужели не больно?

- Нет. Это же магическое пламя. Ну и вдобавок, если растешь в Круге, с годами вырабатываешь небольшой иммунитет к огню, льду и молниям, потому что в тебя ими очень часто попадают.

Долийка восхищенно вздохнула.

- Ничего себе… И что там написано?

Сурана вгляделся в буквы. Почерк, к счастью, был разборчивым и довольно красивым – возможно, принадлежавшим женщине.

- Тут не сначала. «… мне стоило быть осторожнее, но что он понимает? Он думает, что наша служба продлится вечно, но Эльт…» Эльтина? О, как интересно. Это дневник какой-то церковницы? Кто этот «он»? Определенно, это будет прелюбопытное чтиво…

- Я ничего не поняла, - огорченно призналась эльфийка.

- Эльтина – Владычица Церкви. Пожилая женщина. Помнишь, мы видели ее тогда в Церкви?

- А, эта, - кивнула Эллана. – Не лучше той, которую убили. У нее глаза Фен’Харела.

- Это какой-то ваш бог, да?

Долийка разочарованно посмотрела на него, но все же объяснила:

- Да. Это обманщик, заточивший остальных наших богов на небе. Лжец и предатель. Слова его говорят об одном, глаза – о другом.

- Ясно. Не уверен, что Эльтина как-то с ним связана, но аналогия понятна.

Помолчав, эльф проговорил:

- Честно говоря, я тоже не ожидал тебя встретить здесь и сейчас. Обычно ведь охотиться принято при свете дня.

- Да, шемы и плоскоухие именно так и считают. Но зайцы вообще-то ночные животные, так что…

И все же эльфийка заметно погрустнела после его вопроса и села на землю, сняв со спины лук. Примостившись рядом, Адвен со всей возможной мягкостью поинтересовался:

- Что-то случилось? Опять они взялись за свое?

- Клан? Нет, нет… то есть, и да и нет. – Вздохнув, Эллана повернулась к нему и сказала: - Я не знаю, как объяснить это, Адвен. Может, все дело в моей гордыне, которая заставляет меня видеть то, чего на самом деле нет.

- А, может, дело в том, что эти ублюдки никого не считают равными себе?

- Они не…

Сурана хотел было извиниться за резкость, но долийка его опередила:

- Я много думала о том, что произошло, и все как-то… не стыкуется. Если Маретари с самого начала знала, кто я и кто была моя мать, почему она сразу не отказала мне в гостеприимстве? Почему приняла меня в клан, и почему остальные относились ко мне… ну, лучше, чем сейчас? Да, они не любят чужаков, это правда, но почему меня вообще приняли и терпели, раз так?

- Ну… - Эльф задумался. – Может, им просто не хватало в клане народу?

- Нет. Всех было в достатке. И все же они взяли меня, и Маретари была ко мне добра… А сейчас что-то изменилось, даже я это чувствую.

- Что значит «даже ты»?

- Я чужая в клане. Я многого не понимаю, ведь у каждого клана свои традиции. Но здесь… С Маретари что-то неладно. Она была другой.

Насторожившись, Адвен сказал:

- Расскажи подробно. Она изменилась? В каком плане?

- Сложно объяснить. Она стала говорить как-то по-другому. Вроде и голос ее, но интонации уже какие-то… не те. Как будто ей стало сложно говорить, хотя она не больна – она всегда славилась крепким здоровьем, насколько я знаю, да и травница из нее хорошая. Но говорит она по-другому. И взгляд… Не то что мутный, но какой-то такой… сложно описать, но мне от него не по себе. С каждым днем все сильнее чувствую, что мне даже находиться рядом с Маретари страшновато.

- Аура? – подсказал Сурана.

- Может быть… я не разбираюсь в этих магических вещах, мне сложно сказать, что это такое. Все, что я могу сказать, – что-то неладно стало.

- А остальной клан?

Стискивая пальцы, эльфийка отозвалась:

- Они стали внимать ей будто даже больше, чем раньше. Она говорит… теперь она и говорит не то, что раньше, мне кажется. Что-то в духе… - Она заговорила, неосознанно подражая голосу Маретари: - «Чужаки приносят нам только беды, поэтому мы должны ревностно оберегать от них наше наследие. Только мы на это способны. Наш клан сможет сохранить то, что не удалось и никогда не удастся другим».

- Она так и говорит? – прищурился эльф. – Слово в слово?

Эллана пожала плечами:

- У меня хорошая память. Могу запомнить даже длинные фразы, если в память врежутся. А эта врезалась… Кое-что меняется, но Маретари так уже раза три говорила. Остальные внимают ее словам, клянутся исполнить ее повеление, а мне как-то не по себе от всего этого. Вот и охочусь круглыми сутками… Все равно, кажется, они не огорчаются моему отсутствию.

- Вообще-то это можно было бы списать на хваленые долийские традиции, но… – Внезапно Адвен подскочил, как ужаленный. – Создатель! – нервно выдохнул он. – Пещера! – Схватив долийку за руку, он взволнованно поинтересовался: - Эллана, а ты поднималась на вершину Расколотой горы?

- Да, однажды, когда только присоединилась к клану. Но Хранительница сказала, что оттуда лучше держаться подальше. Да и через горное кладбище ходить – удовольствия мало…

- Там была пещера?

Недоуменно нахмурившись, эльфийка медленно кивнула:

- Да… да, кажется, была. Но она была запечатана магическим барьером.

- И это было давно… А на месте ли он сейчас?..

Вскочив, Сурана достал амулет и обратился к эльфийке:

- Сиди и жди меня здесь. Мне нужно проверить, не случилось ли кое-что.

- Ты хочешь подняться туда? – Эллана встала вслед за ним. – Давай я лучше схожу. Я все-таки уже поднималась туда однажды, да и придется пройти через лагерь – а мне это будет легче сделать…

- Нет. Не надо. Там может быть очень опасно, мало ли что может случиться, а я не хочу, чтобы ты пострадала…

Поняв, что последнего, наверное, говорить не стоило, эльф набросил на шею амулет и скрылся во тьме. Обернувшись, он не без облегчения заметил, что долийка все же подчинилась его совету и снова уселась на землю. Хорошо, что тевинтерский амулет укрывал эльфа во тьме ночи, и Эллана бы не смогла заметить его пылающих щек.