Филипп бросился на него. Завязалась схватка не на жизнь, а на смерть. Де Турнель вышел победителем: он нанес герцогу такой удар в голову, что тот упал почти замертво.

Но Антуан не стал добивать распростертого на земле противника и оставил ему жизнь...

Но что это? Де Турнель прислушался. Снова тот же звук - и немного ближе. И снова... и снова. Теперь пленник весь обратился в слух. Он уже не сомневался, что звук приближается и исходит либо от крупного зверя, либо от человеческого существа. Но большим зверям нечего делать в подземелье... Значит, это человек. И вряд ли враг, - враги сейчас торжествуют победу и явятся открыто, не таясь.

- Сэр Энтони! - раздался вдруг тихий дрожащий голосок, который Антуан тут же узнал, - и который согрел его сердце теплом и надеждой. - Сэр Энтони! Вы здесь?..

16. Расплата

Эдель стояла и смотрела на разобранную постель. Вот оно, ложе, приготовленное для нее и Лайонела... И ей предстояло, как когда-то давно, в родном Фэрфаксе, лечь на него и отдаться ненавистному врагу.

Лайонел привел ее сюда и вышел, велев ей не раздеваться и ждать его возвращения. Конечно, он сам хотел снять с нее одежду. Эдель нащупала в складках юбки ручку кинжала и крепко сжала ее. Справится ли она с Лайонелом? Она не была в этом уверена. Если нет, то ей не останется другого выхода, кроме как лечь с ним. Не будь у нее Дика и Антуана, она бы, не раздумывая, лишила себя жизни, лишь бы избежать насилия и позора. Но ради них двоих она, конечно, пойдет на все. И позволит Лайонелу овладеть ею...

Нет, нет, даже думать о таком исходе страшно. У нее есть кинжал... и надежда, что план Мириам сработает. Что девушке удастся завладеть ключами от подземелья и цепей Антуана, что Дик доберется по лазу до пленника и поможет тому освободиться... Маленькая, робкая, - но все же надежда.

Она снова, в который раз, вознесла горячую мольбу Господу об освобождении мужа. «Помоги, защити и помилуй! И Дика, и моего мужа, и меня!»

Но скрипнула дверь, и высокая широкоплечая фигура Лайонела выросла на пороге. Эдель оглянулась. Боже, какой же он могучий и сильный! Разве она справится с ним?..

- Миледи, я вижу, вы полностью повинуетесь мне, и весьма рад этому.

Неужели она когда-то находила этот низкий глубокий голос красивым? Воронье карканье куда приятнее на слух.

- Что ж, надеюсь, вы и в дальнейшем проявите покорность. Иначе, как я уже говорил вам, вашему муженьку не поздоровится. Идите сюда.

Он поманил ее длинным пальцем. Эдель сделала глубокий вздох и шагнула к нему. Он поднял руки. Она подумала, внутренне содрогнувшись, что сейчас он обнимет ее... Но он вдруг начал ощупывать ее - сверху вниз, и она поняла, что он попросту ее обыскивает.

- Лайонел, прекрати немедленно. - Она уперлась ладонями ему в грудь, но это было все равно, что пытаться сдвинуть каменную плиту.

- Ты торопишься в постельку, детка? - ухмыльнулся он. - Подожди. Я тебя хорошо знаю, поэтому сначала проверю, нет ли у тебя оружия... Ой, а что это такое? Кинжал? Ай-яй-яй, моя маленькая Эдель, как нехорошо. Зачем он тебе? Нам предстоит ночь любви, а вовсе не борьбы. Давай-ка уберем это подальше. Вот так. Больше, надеюсь, ты ничего не спрятала? Я и постель осмотрю, ты ведь у нас девочка на редкость хитрая. Только меня не проведешь.

- Хитрый негодяй - это ты! - воскликнула Эдель. - Ты убил Родерика! Провел норманнов в Фэрфакс. Ты обманул меня... Подлый убийца, лжец и предатель!

Он рассмеялся, откинув красивую голову:

- Ну, надо же! Какой праведный гнев! А что ты сама, ставшая подстилкой для норманнов, придумала сказать всем, будто стала женой Родерика, - забыла? Ты тоже лгунья, дорогая. И сынок твой - ублюдок. Да, я тогда здорово повеселился, изображая горе над телом своего непутевого братца. А ты была так глупа, что поверила... Впрочем, к чему ворошить сейчас прошлое? Я здесь не для этого. И ты тоже.

И он с плотоядной улыбкой двинулся к ней, снимая пояс. Эдель отступила назад. Сердце ее отчаянно колотилось. Она прекрасно понимала, что ей не справиться теперь с ним.

- Я не стану твоей, Лайонел... Никогда! - срывающимся голосом крикнула она.

- Брось, Эдель. Тебе понравится. Я уверен, этот треклятый де Турнель ни разу не дал тебе наслаждения. Да, ты принадлежала ему. Но в глубине души ненавидела и мечтала избавиться от норманнского подонка. Изнасилованная женщина никогда не забудет о том, что с ней произошло. Не забудет, кто ее обесчестил... Но хватит, дорогая. Давай разденем тебя. Я хочу увидеть тебя обнаженной. Знаешь, сколько лет я об этом мечтал? С тех самых пор, как Родерик объявил о твоей с ним помолвке. С тех пор больше всего на свете я желал обладать тобой.

Хотя Эдель и была смертельно напугана, но ей в этот момент стало жаль Лайонела. Жить только для ненависти и зависти - как же это должно быть тяжело...

Он подошел к ней уже почти вплотную. Она сложила перед собой руки и опустилась до мольбы:

- Лайонел, прошу тебя. Ты не можешь сделать со мной этого... Вспомни наше детство, юность. Вспомни нашу дружбу! Если ты не тронешь меня, я готова забыть о том, что ты убил Родерика. Ты поступил так в порыве слепой ненависти... Но ты не так плох. Я знаю, что в тебе есть и хорошее. Пожалуйста, отпусти меня...

- Нет, Эдель.

- Ты же носишь рыцарские шпоры! Ты не можешь причинить вреда беззащитной женщине. Это обесчестит тебя навеки.

- Да неужели? - насмешливо осведомился он, проводя пальцами по ее волосам.

- Лайонел! Послушай. Я же замужем. Ты хочешь совершить грех. Давай... давай подождем. Когда... де Турнель умрет, тогда мы поженимся. И, я клянусь, что стану тебе самой верной и послушной женой.

- Заманчивое предложение. - Он одним резким и сильным движением разорвал спереди ее платье. Она вскрикнула и попыталась прикрыться, но он перехватил ее запястья одной рукой и завел их за голову Эдель, а другой принялся неторопливо мять ее груди. Затем наклонил голову и лизнул сначала один сосок, потом другой. - М-м-м. Какая же ты сладкая. Нет, я не готов ждать ни минутой больше. Ты станешь моей здесь и сейчас, дорогая.

- Лайонел... Умоляю...- Эдель в отчаянии предприняла такую попытку спастись, которую никак не могла позволить себе леди. Она приподняла колено и резко ударила Лайонела в промежность. Она вложила в этот удар всю силу, но Лайонел был наготове и вовремя увернулся.

- Ах ты, сучка, - процедил он злобно. - Слушай, дорогуша. Если ты не перестанешь сопротивляться, у меня есть отличный способ, чтоб усмирить тебя. Сюда приведут твоего ублюдочного сыночка, и я отрежу ему на твоих глазах пару пальчиков. Или ушки. Или язык - чтоб снова онемел, но в этот раз уж навсегда. Поняла? Ну, вот и хорошо. Снимай живо это тряпье и ложись. И не вздумай изображать камень! Я хочу, чтоб ты целовала и ласкала меня так же, как я буду целовать и ласкать тебя. Если мне понравится - твой Дик останется цел и невредим, если же нет...

Он приподнял ее и швырнул на кровать. Эдель понимала, что он не шутит и выполнит свою угрозу. Всхлипывая и дрожа от унижения, она начала снимать с себя платье. «Ради Дика, рад Дика!» - твердила она себе. Но это служило слабым утешением.

Лайонел зажег несколько факелов, которые ярко осветили постель, и встал в ногах ложа, не спуская со своей жертвы горящих глаз.

Наконец, Эдель оказалась раздетой догола. Губы Лайонел растянулись в довольной усмешке. Он стянул с себя штаны, приподнял подол рубахи и продемонстрировал Эдель свое внушительное мужское достоинство, уже гордо поднятое вверх.

- Смотри, дорогая, как он хочет тебя. И ты примешь его с радостью. И не только в лоно. Возьмешь в рот и обсосешь. Он очень это любит. Не правда ли, красавец? Обещаю, он подарит тебе немало удовольствия... Ну, давай, раздвигай ноги, я больше не могу.

Он лег на нее и снова принялся ласкать ее груди одной рукой, а пальцем другой раздвинул створки самого укромного места Эдель и ввел туда палец.

- Что ж ты такая сухая, - пробормотал он. - Расслабься, дурочка.