Он заработал пальцем. Эдель, несмотря на все его угрозы, лежала не шевелясь. Ужас, отвращение и стыд сковали ее тело. Неужели это все происходит с ней на самом деле? И это не страшный сон, а явь?

Лайонел вытащил палец и коленом шире раздвинул ей ноги.

- Пора, - хрипло выдохнул он, приподнимаясь над ней. Эдель закрыла глаза. Все было кончено. Сейчас он овладеет ею, и ей никогда уже не смыть с себя этот позор...

Вдруг ей послышался какой-то посторонний звук, - то ли шелест, то ли свист. Затем прямо ей на щеку начало капать что-то теплое. Эдель открыла глаза. Синие глаза Лайонела были широко распахнуты. Так же, как и рот. И изо рта лилась кровь. Эдель не успела сообразить, что стряслось, как Лайонел всей своей тяжестью рухнул на нее. И тогда она поняла, что он мертв.

В то же мгновение тело Лайонела было сброшено с нее сильной рукою, и Эдель с невыразимым облегчением увидела своего мужа.

- Антуан! - Она вскочила с постели и бросилась к нему в объятия. Но он отстранил ее и произнес:

- Сара поможет вам одеться, мадам.

Лицо его было бесстрастно.

Только сейчас Эдель заметила свою верную домоправительницу. Дрожа, но не от холода, а от всего перенесенного, она с помощью Сары начала одеваться. Сара прошептала:

- Бояться больше нечего, миледи. Дик в безопасности. Мириам опоила всех людей герцога, сейчас их крепко связали. И самого герцога тоже.

Де Турнель отошел к окну. Эдель знала, о чем он думает. Когда платье было надето, она подошла к нему и тихо сказала:

- Он не успел.

- Я знаю.

Как же холоден его голос!

- Он... он угрожал убить Дика. Я не могла поступить иначе. Вы понимаете?

- Понимаю.

Он не оборачивался. Но, если он действительно понимает, зачем так поступает с ней? Она сделала то, что сделала бы любая мать, если б на кону стояла жизнь ее ребенка. Эдель чувствовала, что он несправедлив к ней, и едва сдерживалась, чтоб не замолотить кулаками по этой широкой спине.

Боже, за что ей еще и это? Она отвернулась. И взгляд ее остановился на теле Лайонела. Оно лежало на животе, в спине торчала рукоять кинжала. Эдель не верилось, что он мертв. Только что он дышал, говорил, двигался. И вдруг - конец. Жалость затопила ее. Да, он чуть ее не изнасиловал... Да, он был подлым предателем и трусом... И все же она знала его с детства. Он и Родерик были ее друзьями, они вместе играли, смеялись. А теперь он убит. Он даже не успел понять, что произошло. Не успел...

- Вы убили его ударом в спину. Подлым ударом.

Она сказала это вслух. Хотя и не собиралась. Но слова вырвались сами. Муж стремительно обернулся:

- Значит, мадам, я, по-вашему, подлец?

Эдель молчала. Граф заскрежетал зубами.

- Повторяю: вы назвали меня подлецом?

Но она едва слышала его. Она во все глаза смотрела на рукоять кинжала. Драгоценные камни - рубины и большой изумруд, искусно вставленный в навершие... Нет, она не ошибается, - это клинок ее отца! Тот самый, который был при ней, когда она пыталась бежать из Фэрфакса... Тот самый, который отнял у нее рыцарь-ворон! Но это значит... это значит...

- Это... это ваш кинжал?

Муж уставился на нее, как на помешанную. Затем процедил:

- Мой. Но это к делу не относится. Я задал вам вопрос, мадам, и жду на него ответа.

Эдель вздрогнула. Как же она раньше не узнавала его голос? Да, это был он, он! Сомнения исчезли. Ее затрясло. Воспоминания о той ночи хлынули потоком. Боль... стыд... отчаяние... страх... ненависть...

- Ждете ответа? Так получите его - да, я считаю вас подлецом! - крикнула она. Лицо его исказилось, но он молча повернулся и широкими шагами вышел.

Эдель осталась вдвоем с Сарой.

- Зачем вы так, миледи, - укоризненно сказала домоправительница. - Знали бы вы, как он спешил вам на помощь. Он так вас любит, он так боялся опоздать... Он вас спас. А вы отплатили ему черной неблагодарностью.

И, поскольку госпожа не отвечала, Сара продолжала:

- В чем же он поступил подло? Что вонзил кинжал в спину этому мерзавцу Лайонелу? Да любой муж поступил бы так же на его месте. Или вы бы хотели, чтоб он сказал: «Сэр, встаньте, оденьтесь, возьмите в руки меч и сразимся с вами в честном поединке?!»

Эдель всхлипнула. Слезы, наконец, хлынули из глаз неудержимым потоком.

- Сара!.. Я так несчастна! - воскликнула она, бросаясь на грудь верной служанке и разражаясь судорожными рыданиями...

- Скажите мне одну вещь, мессир. Зачем вы надели доспехи рыцаря-ворона, если не являлись им?

Филипп де Буажи насмешливо улыбнулся. Даже со скованными за спиной руками, в разорванной одежде, он не потерял ни присутствия духа, ни своего обаяния.

- И только за этим вы явились сюда, в мое узилище, миледи? И ни слова утешения несчастному пленнику?

Эдель, будто не слыша его, повторила:

- Зачем вы надели латы рыцаря-ворона?

Филипп встал и подошел к решетке.

- Один поцелуй, красавица, и я отвечу.

Она повернулась, собираясь уходить. Герцог быстро произнес:

- Ну, так и быть. Это верно, рыцарем-вороном когда-то был мой добрый друг де Турнель... Тогда еще друг. Я же просто хотел напомнить ему прошлое. Вот и приказал выгравировать на своих доспехах его герб. Как представлю выражение его лица, когда он увидел, что к его замку приближается отряд во главе с ним самим! - И Филипп громко расхохотался. Затем сказал: - Не знаю, зачем вам это, миледи, но, надеюсь, мое чистосердечное признание смягчит мою участь? Я хотел бы жареную перепелку с кубком хорошего вина, а потом какую-нибудь симпатичную девчонку... Вроде вас, дорогая.

- Вас и ваших людей отвезут в Лондон, и ваше преступление будет судить сам король, вы знаете об этом?

Он рассмеялся:

- Ой, как страшно! Я, если вы забыли, любимец государя. Да и что, собственно, я сделал? Замок ваш муж сдал сам, мы никого не тронули. Единственный убитый - Лайонел Мэтлок, но кто будет скорбеть о нем? Король вообще вряд ли его вспомнит: безземельный рыцарь, сакс, да еще и бастард. Так что, уверяю вас, миледи, очень скоро я получу свободу. И тогда сумею расплатиться с вами и вашим муженьком сполна.

Эдель смерила его надменным взглядом и покинула подземелье.

- И что вы собираетесь делать, миледи?

Сара задала почти тот же вопрос, что и много месяцев назад. И снова Эдель была в смятении и не знала, что ей ответить.

В последние месяцы они очень сблизились. Эдель необходимо было выговориться, открыться кому-нибудь, и она доверилась Саре. Теперь той было известно все. Включая главную тайну своей госпожи.

- Я не знаю, Сара,- вздохнула она. И тут же вскрикнула радостно: - Ой! Он снова толкается! Послушай.

Она приложила руку старой экономки к своему животу. По лицу Сары расплылась довольная улыбка:Ишь, какой непоседа. Голову даю на отсечение, у вас снова будет мальчик.

- Да, я тоже так думаю,- согласилась, улыбаясь, Эдель. - Как же Дик обрадуется братику!

- А ваш муж - сыну. Второму сыну, - вставила со значением Сара.

Улыбка сползла с лица молодой женщины. Ее отношения с Антуаном зашли в тупик. С того самого дня, как он вырвал ее из лап Лайонела, они практически не разговаривали... и не спали вместе. Она надеялась, что его желание возобладает над обидой, - но, видимо, оскорбление, которое она нанесла ему, было слишком велико.

Она была уверена, впрочем, что он не спал за это время ни с одной женщиной: он почти не выезжал из замка, а, если и ездил куда-нибудь, то всегда брал с собой не только Мириам, но и Дика.

Что касается Мириам, то тут помогла верная Сара. Однажды она пришла к Эдель и рассказала, что видела, как де Турнель направляется в комнату девушки-пажа, и решила, хоть это и грех, проследить, что будет. «Я услышала из-за двери стон. Приоткрыла ее. Ваш муж лежал на животе, а Мириам эта сидела прямо на нем верхом, но одетая, и что-то делала с его спиной. Вероятно, ему было больно, вот он и стонал. Я постояла, посмотрела, потом поняла, что ничего больше не увижу, прикрыла дверь и ушла», - сказала Сара.