– Мы постараемся, – пообещал Фабио.

Сиири успела заметить, как посмотрела на него сестра. Как будто испепелить взглядом хотела, или ещё что похуже.

– Скажи им, что боги окажут им поддержку, – велела Сиири. – Я лично прослежу, чтобы всё прошло хорошо.

Алексей вздрогнул – он не всегда замечал, богиня войны «подключалась» к нему – но быстро вернул самообладание.

– Вам окажут поддержку, – сказал он. – Ведущая битву будет наблюдать за каждым вашим шагом.

– Ну, это громко сказано, – пробормотала Сиири.

Они работали вместе достаточно долго, чтобы она могла догадаться, что он мог бы сказать ей. Что-то вроде «главное, что они в это верят».

София хмыкнула, но промолчала.

– Когда вылет? – спросил Фабио.

Алексей потянулся за чёрным ежедневником, лежавшим на углу стола. Быстро пролистал страницы, остановился на одной из них, провёл пальцем по написанному чёрной ручкой номеру телефона, обведённому красным маркером.

– Как можно скорее, – пробормотал он. – Попрошу координатора найти срочный рейс.

Сиири кивнула, отключилась от связи с Алексеем и провела ладонью по тёплому стеклу. Кабинет главного жреца растаял в молочной дымке, закружившейся на дне шара.

Отлично. Исполнители согласны и готовы к выполнению задания. Осталось только, чтобы мальчик им поверил.

Сиири заставила кристалл показать комнату, в которой жил тот, о ком так много говорили в последнее время. Там царила темнота, и только тусклый свет фонаря освещал крошечное помещение. Мальчик сидел в углу на своей кровати, прижимал к груди книгу. Сиири удалось рассмотреть позолоченные слова «Данте Алигьери» на коричневой обложке.

Богиня войны застыла, до мельчайших деталей рассматривая мальчика. Очень худой, невысокий для своих тринадцати, светловолосый. Щёки ещё по-детски пухлые, нос вздёрнут. На щеках россыпь красных пятнышек – проблемы с кожей, как и у многих ребят его возраста. Весь такой нескладный, настоящий гадкий утёнок из сказки. Только глаза необычные – голубые, серьёзный взгляд взрослого человека, по недоразумению запертого в детском теле, и очки только усиливают впечатление.

Плохо понимая, что делает, Сиири протянула руку и кончиками пальцев коснулась кристалла в том месте, где отражалась детское личико. Провела вниз, как будто погладила щёку.

– Как же ты выжил той ночью? – пробормотала богиня войны.

Когда она вернулась домой от Видящего, сразу же метнулась к кристаллу, чтобы посмотреть на необычного ребёнка. И успела заметить его свидание с тем тёмным духом – кажется, самым настоящим воплощением страха. Такие погружают человека в его самый жуткий кошмар и выпивают все жизненные силы едва ли ни за пару минут. Но с мальчиком ничего не случилось. Более того – он забился в уголок, спрятался под одеяло и… дух просто исчез. Вернее, был уничтожен, но Сиири не успела заметить, как. Только увидела, как мальчик вылез из-под одеяла и несколько долгих секунд смотрел в пустоту перед собой, как будто кто-то там был. Или что-то.

И его глаза светились синим. Как у богов и их детей. Конечно, были в истории Мира грёз и исключения среди обычных Одарённых, но Сиири была готова поверить во что угодно, только не в это.

Этот мальчик точно не мог быть одним из них.

Комнатушка стала его тюрьмой, местом, где он больше не мог чувствовать себя в безопасности. Но и там, за её пределами, было плохо – теперь Элиот видел странных существ, таких же чёрных, как тот чёрный человек. Они заполнили мир вокруг, были его хозяевами, и стоило им появиться, как тут же что-то происходило.

Элиот видел, что одно такое существо поселилось в кабинете директора приюта, куда его вызывали трижды за эту неделю. Оно походило на шарик на ножках с большим крысиным хвостом, ни головы, ни морды. Шарик смешно переваливался с лапки на лапку, и когда чувствовал, что на него смотрят, покрывался красными светящимися точками. Памятуя фигуру в своей комнате, Элиот думал, что все эти точки – глаза, и боялся представить, каково зверушке смотреть всеми сразу. А ещё больше боялся, когда существо поворачивалось к нему… лицом? Мордой? В общем, той частью тела, на которой красных светящихся точек было больше всего.

Разговоры с директрисой не клеились. Элиот следил за каждым шагом крошечных лапок и пропускал половину вопросов. Когда существо приближалось к директрисе, она повышала голос и на каждое слово отвечала недовольством; стоило зверушке отойти, как она остывала. Впрочем, это могло быть совпадением.

Могло бы быть, если бы Элиот не видел похожих существ везде. В столовой, шныряющими между стульев. В соседней комнате, живущими под кроватью одного из мальчишек. На улице, спешащими за случайными прохожими, сидящими на плечах туристов. Существа принимали разный облик, чаще всего выбирая форму животного или такого же странного шарика на лапках. Когда они оказывались поблизости от человека, его поведение менялось. Это всегда была вспыльчивость, яркие эмоции, и никогда – что-то светлое, доброе, милосердное. Элиот решил, что будет называть существ демонами, потому что они пробуждали в людях что-то мрачное, тёмное. Что-то, что было похоже на грех.

По иронии судьбы единственным местом, куда не заглядывал ни один демон, была его комната, но именно там Элиоту было неуютно. И не потому, что там появилось первое существо, а потому, что появилось другое.

Элиот помнил те минуты будто вызубренный урок. Похожий на человека демон прошёл сквозь стекло и замер посреди комнаты. Несколько долгих секунд смотрел на Элиота, будто размышлял, напасть или нет. Затем шагнул к нему и протянул руки. Или лапы, сложно было понять – фигура была чёрной, как ночной мрак, и вокруг неё клубилась чёрная же дымка.

Элиот тогда спрятался под одеяло и мысленно молился всем богам, чтобы его спасли. Кто-нибудь. Хоть кто-нибудь…

И «кто-нибудь» откликнулся.

По комнате разлилось тепло как от разгоревшегося рядом костра. Элиот открыл глаза под одеялом и невероятным образом увидел, что вокруг царит золотое сияние. Он опустил одеяло и увидел нового человека, от которого исходил этот свет.

Он выглядел как небрежный рисунок, выполненный кистью великого художника. Восхитительной красоты мазки, минимум деталей, но каким-то образом воспринимаешь картинку целиком. Невысокий полный мужчина в деловом костюме и шляпе; Элиот видел похожий типаж в фильмах, стилизованных под США то ли тридцатых, то ли сороковых годов. Незнакомец подмигнул Элиоту и обернулся к чёрной фигуре, замершей без движения. Вскинул руку, щёлкнул пальцами, и существо растворилось в темноте, осыпавшись грудой пыли, и та растаяла в следующий миг.

Спаситель махнул на прощание и исчез. И это тоже было красиво – как будто световые линии кто-то размывал водой, и они таяли в воздухе, оставляя после себя лёгкий запах озона и что-то вроде сожаления. Сожаления от того, что не успел насладиться этим волшебством…

Всё это не позволяло сосредоточиться на главном – новая семья. Уже седьмая, если память не изменяла. Элиот воспринял новость с каменным лицом, да и внутри ничего не трепыхнулось. Лучше не верить с самого начала, решил он. Потом хотя бы будет не обидно. Ведь все знают, чем всё закончится, правда? Синьорина Росси не скрывала, что думает о том же, хоть и рассыпалась в уверениях, что на этот раз всё пройдёт хорошо. Если он перестанет говорить о демонах, естественно.

А он не мог перестать. Потому что больше ни о чём не мог думать. И конечно, всех вокруг беспокоило его здоровье, потому что ненормально это – когда маленький мальчик говорит о демонах, правда? Кажется, даже ходили слухи, что скоро в приют пригласят психолога, а то и психиатра, и о том, чем это закончится, думать не хотелось вовсе.

Единственное, чем Элиот мог отвлечься от всего, что ворвалось в его жизнь со скоростью гепарда, была книга, которую он писал. Пусть выходит некрасиво и неудачно, пусть его главный герой нередко выглядит идиотом, но всё же…

«София была прекрасна в этом платье из золотистой парчи…»