— Я в порядке, — Чарльз ободряюще улыбнулся, хотя никто не мог увидеть выражения его лица в темноте, и поплыл рядом с сестрой.

Вранье, конечно. Голова у Чарльза просто раскалывалась, и даже не ощупывая затылок рукой, он мог чувствовать, что кровь все еще сочится из пореза на затылке. Хвост плохо слушался, кажется, он серьезно повредил боковой плавник — тот совсем не ощущался и дергал болью при каждом движении. Они плыли гораздо медленней, чем могли, а вода только-только стала теплеть.

Эрик старался держаться впереди по течению от раненых водных жителей. Осознание того, что он сам не всегда мог контролировать свое тело, расстроило его больше, чем пленение русалками. Что если в один момент инстинкты акулы совсем поглотят его и он просто потеряет себя? И все, что останется от Эрика Леншерра, — тело с рыбьим разумом, медленно гниющее в камерах Шмидта, и огромная акула, бороздящая просторы океана с единственной целью — сожрать все, что может утолить голод.

Это пугало и возвращало к тем целям, что были у Эрика и на суше: найти и убить Шмидта, а вместе с тем вернуть себе тело.

Чарльз и Рейвен совсем отстали, и акуле пришлось зависнуть в толще воды, чтобы дождаться замедлившихся русалок. Судя по слабым колебаниям, оба еле плыли выбившись из сил.

— Слушай, Чарльз, почему бы Эрику не дотащить нас до долины? Ведь это он виноват во всем случившемся с тобой!

«Что? Меня затащили на русалочьи бои, и я еще виноват?» — Эрик понимал, что Рейвен его не услышит, но не мог не подумать это настолько громко, чтобы Чарльз не охнул, хватаясь за голову.

— Дорогая, я думаю, что во всем случившимся никто не виноват. Но если вежливо попросить, Эрик не откажет. Я ведь прав, Эрик?

Чарльз коснулся рукой акульего плавника и слегка похлопал.

«Я бы не хотел возвращаться в вашу долину. В виду последних событий это было бы верхом глупости».

Чарльз скис, понимая, что акула права. Взбудораженные произошедшим русалки скорее всего не обрадуются возвращению не только Эрика, но и самого Чарльза. Конечно, он мог бы поднапрячься и стереть им всем память, или попытаться мирно настроить на переговоры, но русал был уверен, что в данный момент навряд ли смог бы утихомирить даже сестру, которая, разозлившись на Старейшину, уже тянулась к кинжалу.

— Да как он посмел напасть на тебя! Он сам подверг всех опасности своим поступком! Я все ему высказала, не сомневайся.

— О, я был уверен, что ты не дашь меня в обиду Рейвен. Но это было ни к чему. Я нарушил уговор и поплатился за это…

Чарльз уныло вилял хвостом, не уверенный, что делать дальше. Очевидно было, что в долину раньше завтрашнего дня соваться не стоит. Пока все не успокоятся сами, а телепат не приведет себя в порядок.

— Так. Я смотрю, без меня вы оба так и будете торчать посреди моря, — девушка мотнула головой, заставив свои медного цвета волосы всколыхнуться ярким ореолом. — Я знаю одно место, где можно передохнуть. Плывите за мной.

«Надеюсь, это не вонючий морской порт».

«Уверен, Рейвен ни за что не выбрала бы место рядом с людьми для безопасного отдыха. Не стоит волноваться».

Эрик не знал этого места. По крайней мере, будучи человеком, он точно здесь не был. Пустынный скально-каменный пляж с глубокими гротами в земной породе был явно далек от шумного города. Им пришлось плыть час или даже больше до него, так что Чарльз в конце концов взялся за акулий плавник и позволил тащить себя, чтобы дать своему хвосту отдых.

Здесь не было багряных водорослей, как в русалочьем доме. Только длинные мягкие бурые листья, качающиеся на волнах среди острых камней. Даже если люди или корабли бывали здесь, то точно не в такое время: луна стояла высоко в звездном небе, и до рассвета было несколько часов.

Эрик подплыл к самой поверхности, позволив Чарльзу вынырнуть над водой и вдохнуть ночного свежего воздуха. Лицо Рейвен сияло от счастья в лунном свете. Кажется, она была горда тем, что привела спутников в свое секретное и безопасное место.

— Так вот куда ты уходишь, когда клянешься, что больше никогда не вернешься в долину!

Рейвен плеснула в брата водой.

— Если бы не я, нас бы сожрали в море акулы.

«Я все еще здесь вообще-то…»

Эрик не мог высунуть морду на поверхность и осмотреться, поэтому он просто плавал вокруг Чарльза и Рейвен, угрожающе рассекая воду спинным плавником. В любой другой день, завидев такое, Чарльз бы поспешил удрать, как можно скорее. И потому так необычно было сейчас игнорировать эту инстинктивную дрожь в плавниках, подстегивающую сорваться с места.

— Нам всем стоит передохнуть. А утром решим, что делать.

====== Глава 3 ======

Эрик заставил себя отплыть подальше от грота в глубину морских вод, чтобы оставить русала и мутантку одних, дав им возможность залечить свои раны и успокоиться. Ни к чему было зазря бередить собственный голод: запах русалочьей крови все еще щекотал в носу.

Русалкам был нужен сон. Спрятавшись в густых водорослях, брат и сестра плавно качались на волнах, держась за руки. Нужен ли был сон акуле, Эрик уверен не был. Единственный раз, когда он отключался в этом теле, был на арене, и Чарльз приложил к этому руку.

Сначала он считал, что не ощущает усталости и готов хоть всю ночь наматывать круги, то подплывая к самой поверхности воды, позволяя лунному свету падать на свои бока, то опускаясь к самому дну, поднимая облачка ила в темноте и разгоняя своими движениями придонную мелюзгу. Но в конце концов обнаружил себя застывшим у поросшей водорослями скалы, в месте, где свежее течение омывало жабры, убаюкивая измотанный тревогой разум. Эрик не был уверен можно ли это назвать сном. Больше похоже на транс, в котором он позволил своим мыслям слиться с шумом моря и не беспокоить его до рассвета, вяло виляя хвостом и плавниками, чтобы не пойти ко дну.

К тому времени, когда русалки проснулись, он успел полакомиться стайкой разноцветных крупных рыб, и обнаружить на морском дне утерянную кем-то железную флягу. Она обросла ракушками, но было не сложно расплавить металл и притянуть к себе уже нечто совершенно бесформенное и очищенное от ненужных наростов. Оружие как никак.

Эрик больше не мог терять время. Он должен был отыскать корабль Шмидта и вернуться в свое нормальное тело. Воодушевленная перспективой приключений Рейвен и встревоженный по тому же поводу Чарльз были с ним согласны, хоть ни один и не мог предположить откуда начинать поиски. Когда все произошло, Эрик был слишком напуган и зол, чтобы запомнить то место и вообще понять, что происходит. Да и Шмидт с пробоиной в корпусе корабля скорее всего давно уплыл оттуда.

— Ты ведь убьешь его, когда отыщешь? — от возбуждения Рейвен не могла спокойно зависать в воде и была похожа на дерганную медузу. Ее желтые глаза чуть ли ни светились от счастья.

«Именно это я с ним и сделаю».

— Рейвен! Как ты можешь такое спрашивать! — проигнорировав гневный возглас Эрика в своей голове, Чарльз повернулся к сестре. — Мы никого не будем убивать. Эрик вернет себе тело, а этот Шмидт отправится под человеческий суд. У вас ведь есть суды? — русал повернулся к акуле, которая так щелкнула челюстями, что Рейвен и без помощи телепата поняла ответ.

«Какие суды, Чарльз? Ты в своем уме? Шмидт — больной психопат, который мучает и убивает подобных себе мутантов! Посмотри, что он сделал со мной!»

«Ты не должен ему уподобляться, друг мой…»

Эрик был готов укусить свой хвост, если бы мог до него дотянуться, но заставил себя успокоиться и подышать. Зачем он вообще спорит с этим подводным пацифистом? Не сегодня-завтра он вернет себе ноги, а Чарльз и Рейвен так и останутся в пучине морской, вдали от того кошмара, что год за годом творит человечество.

Чарльз вздохнул, выпуская изо рта стайку пузырьков, и потер нахмуренный лоб.

— А у тебя был пистолет, когда ты был человеком? — возможно, Рейвен и ненавидела людей за то, что они с ней сделали, но оружие всегда привлекало ее внимание.

Чарльз закатил глаза и недовольно вильнул хвостом, но Эрик уже сделал из раздобытого утром металла короткое «Да», чем привел синекожую девушку в полный восторг.