— Посмотри. Понюхай. Он все еще свежий спустя столько времени. Он напоминает мне запах леса после дождя.

Он взял листик и медленно двинулся прочь от них, туда, куда они не могли уже за ним последовать, потом остановился и сел спиной к ним посредине пастбища.

Она догадалась, что это было, и увидела, что Келли тоже понял, потому что он не сказал ни слова, а просто замер на своем пони в ожидании.

— Я думаю, нам пора домой, — наконец, промолвила Мев, — а потом, может, и Донал вернется.

И тогда она подумала о Донне, как Донал возвращался из него один. И все равно она развернула своего Флойна домой, а Келли не пришлось своего даже понукать.

— У него мой подарок, — промолвила она, хотя расставание с ним тревожило ее, — а он волшебный, не так ли? Он обладает способностью отыскивать путь. Значит, он вернется назад, не так ли?

Келли лишь покачал головой с тревожным видом, волнуясь не то за Донала, не то за дар, а может, — за обоих.

Но вскоре они услышали за собой бег его лошади и обернулись, когда он нагнал их.

— Как же так, — ухмыльнулся он, — вы не должны уезжать одни, разве не так велел ваш отец? Поехали.

Их пони сравнялись с его длинноногой лошадью, и некоторое время они скакали молча. «Он бы пошутил, если бы мы были мужчинами, или побранил нас, если бы мы были его друзьями, — подумала Мев, — ему надо было найти какую-нибудь нашу оплошность, ему больше ничего не оставалось делать».

— Смотри, — воскликнула она, цепляясь за удобный повод, — жеребенок лежит.

— Устал, — помолчав, ответил Донал, — и солнце припекает, — он протянул ей обратно ее подарок. — Вкусно пахнет.

Ей были приятны его последние слова, словно он счел ее взрослой, чтобы обращаться учтиво, словно она неожиданно выросла. Но вся ее радость была испорчена краской, залившей ей щеки. Она почувствовала, как они пышут жаром, и сделала вид, что полностью поглощена тем, чтобы спрятать свой листок обратно.

И все равно она знала, что ей удалось исправить его настроение. Он чувствовал себя свободно и даже улыбался — может, в этом помог и дар Ши: она смотрела на Донала, как никогда не смотрела на своих ровесников, и сердце ее наполнялось отчаянием и безнадежностью. Он был уже мужчиной. По нему вздыхали девушки — от дочери кузнеца до кухонных служанок; даже Мурна, привязанная только к ним, даже Мурна взяла в привычку ухаживать за ним, став счастливее и моложе после этого — она изменилась, хоть и была старше его. Так Мев считала себя дважды обойденной; и впервые в жизни ей стало страшно, что Келли может все узнать и посмеяться над ней.

Потом, вздохнув, она привела в порядок свои мысли, решив быть его верным другом, каким он был отцу, каким был Барк и Ризи — о Ризи! — и ездить с ним кататься на лошадях летними днями, пока не кончилось лето.

«Кер Велла не будет здесь», — внезапно мелькнула у нее мысль, как видение, возникающее ночью в мгновение ока; и лист наполнил болью ее горло. Она увидела сгоревшую и изменившуюся землю и дым, поднимающийся с почерневших полей.

— Келли…

Он видел его тоже — этот страшный сон. Она узнала это по внезапно побледневшему его лицу и взгляду, устремленному на нее.

— В чем дело? — спросил Донал не так, как спрашивают детей, но озабоченно и тревожно.

— Я видела видение, — ответила она. — Как будто Кер Велл исчез.

— Там высился холм, — добавил Келли, а лошади неумолимо неслись к стенам. — Под ним лежали кости.

— Я этого не видела, — сказала Мев.

— Кер Донн, — хрипло произнес Донал. — Вы видели Кер Донн, — и он взял в руки поводья. — Скорее, — и лошади пошли быстрее, словно так Донал хотел уберечь детей, доставить их поскорее за стены и ворота.

— Незачем им было ездить, — сказала их мать, подойдя к очагу. Мев рассеянно смотрела на нее, словно та казалась ей безумной. После того как они мчались в замок сообщить о своем видении, и Донал весь вспотел и был бледен от их бега по лестнице, при отце, все еще погруженном в свои мысли, она говорит такое. — Брадхит распустился, и Кер Дав бурлит, и они совершают набеги, словно ничего не боятся.

— Я видела сожженный Кер Велл, — вскричала Мев.

— Тихо! — оборвал ее отец. — Подойдите сюда. Как он был сожжен?

Мев тряхнула головой и опустилась на колени рядом с креслом отца, и Келли подошел к нему с другой стороны.

— Может, — предположил Донал, — когда она отдала мне свой подарок, все смешалось у нее. Может, то было другое место.

— А Кер Донн? — спросил Келли. — Я видел Донн, не так ли?

— Может быть, — сказал Донал, — ты это воспринял от меня — то, что видел или представлял себе я.

— Несомненно, так, — объявила их мать, проходя мимо Мурны, сжавшейся у очага, смотревшей на них огромными испуганными глазами. — Я держала камень. Это было точно так. Приходят воспоминания.

Их мать хотела, чтоб все было так. Мев взглянула на нее и поняла и тоже захотела того же, что и мать: чтобы ее видение оказалось чем-то прошлым или воспоминаниями Донала, которым никогда не суждено осуществиться.

— Мев, — сказал ей отец, — дай мне руку, и ты, Келли.

Она протянула руку, подумав, что он хочет сказать им что-то; но он закрыл глаза, и мир наполнился серым туманом.

— Киран! — вскричала их мать.

Замок был сожжен, и земля опустошена, дым вился над холмами, уходящими к лесу; и высилась гора костей, и на дне мелкого озера лежала свернувшаяся мгла, и впадины разверзлись, словно разбитая скорлупа, и зияли пустотой во мраке.

«Нет!» — послышался голос отца. Он оттолкнул их руки, и на мгновение Мев потерялась во мгле. Но она сразу же ощутила руки матери и ее юбки на своем лице, благоухающие лилиями и травами, и мать что-то кричала их отцу.

— Все так и будет, — сказала Мев, — все так и свершится.

— Они же дети, — закричала мать.

— Да, — ответил их отец. Мев различала его яснее, и на щеках его были слезы. Это заставило ее молчать. Она пыталась отвести от него взор, но взгляд словно приковался к его лицу. Отец спокойно протянул руку и потрепал ей волосы, как он это делал, когда она была совсем ребенком, потом взъерошил волосы Келли. — Донал.

— Да, господин, — еле слышно ответил Донал.

— Зрение может обманывать. Иногда все не совсем так, как кажется. И все же — Брадхит поднялся, и все наши враги объединились, и Ризи нет — у меня нет родных, Донал; и всюду за мной следует Барк. Родня моей госпожи — что ж, что-то задержало их, иначе Ризи был бы здесь. Был бы родственной защитой для нее и Мев, и Келли, и при необходимости постоял бы за них. Замени его.

— Клянусь жизнью, господин, — прошептал Донал. И Мев почувствовала, как сжали ее руки матери, когда она поднялась — она разгладила ей волосы, взъерошенные отцом. «Отпусти меня», — хотелось крикнуть Мев, но вместо этого она повернулась и обняла свою мать, решив, что кто-то должен это сделать.

— Кер Велл никогда не падет, — промолвила Бранвин без тени сомнения в голосе. — Вся эта чепуха от якшания с дарами Ши — вот и все. И от подслушивания под дверями, когда их не пускают.

Никто не проронил ни звука. Отец сидел и смотрел на них всех тем взглядом, который появлялся у него, когда он был далеко, потом он поднялся из кресла.

— Донал, ступай отдохни. Мурна, проследи, чтоб ему принесли холодного эля — рискну сказать, он пойдет ему во благо. А можно немного и Мев с Келли, если они захотят.

— Совсем немного, — промолвила их мать, показывая сложенными пальцами — сколько, и нахмурившись, взглянула на Мурну. Потом она руками расчесала волосы Мев и, подняв к себе ее лицо, заглянула ей в глаза. — Ты уже выросла, чтобы кататься по округе, слышишь? Чтоб больше этого не повторялось.

Это уязвило бы Мев, даже если бы она сочла эти слова обычной пустой угрозой, но сейчас в них звучал окончательный приговор, гораздо более страшный, чем сами слова. «Никогда, никогда, никогда». Она сделала вид, что не расслышала — стоит что-нибудь ответить, и все будет запечатано, как магия произнесения истинных имен.