Помню ли я что-нибудь? Мне бы хотелось, чтобы она спросила меня об этом в последнюю нашу встречу, тогда бы мне не пришлось врать, но, конечно, она спрашивает меня сегодня.

Технически, я не знаю, помню ли что-нибудь. Может быть, это просто чрезмерное воображение. Очень яркие сны, которые ощущаются не так, как любой другой сон, который мне снился. Единственный способ подтвердить, что это не просто сны, – спросить её, но я не собираюсь этого делать.

Не сейчас. Я не хочу сделать эту ситуацию ещё больше запутанной, чем сейчас. Это просто дало бы ей ложную надежду. Я думал, что уже видел раньше эту надежду в её глазах, и это было бы опасно. Она надеется на Кэла, но я не могу позволить ей. Как человек, который держится за веру, после того, как врачи сказали, что её нет.

Кэл.

Кэл – эгоистичный хрен. За последние шесть лет у меня не было ни единого воспоминания. Ни единой вещи до этого самого момента.

Это он. Я знаю. Он делится со мной, и если он решил это сделать, то не для меня, а для себя самого. Он хочет, чтобы я рассказал об этих воспоминаниях Лорен. Хочет, чтобы она не отказывалась от них, но я не стану делать её заложницей этого парня, памяти и надежды на будущее, которого не существует.

Я хочу быть её другом. Хочу, чтобы наши отношения были простыми и дружными для нашей дочери. Я вспоминаю мой разговор с Декстером этим утром.

«— Просто вернись к его жизни, Крис. Кэлу не понравится, если ты женишься на Дженне. Просто оставь всё, над чем ты работал, и сделай то, что сделает Кэла счастливым».

Никогда бы не подумал, что Декстер станет чьим-то представителем. Я знаю, что в этом должна быть какая-то выгода для него, и меня это пугает. Декстер не беспокоится ни о чём, что не в его собственных интересах. И, как правило, заинтересованности Крестфилдов остро противоречат моим.

Касательно всех этих загадок, попробовать принять жизнь Кэла – это предложение Декстера, а не Кэла? И что это вообще значит? Кэлу не понравится, если я захочу Лорен и вернусь в Чикаго? Если это так, то он ещё более эгоистичен, чем я думал. Я уже принял роль, которую он оставил, и это единственная хорошая вещь, которую он когда-либо делал.

Уже давно мне не было так весело, как сегодня. Я давно не был в зоопарке, и до обеда всё шло просто замечательно. Через некоторое время тяжесть ситуации ушла. Мы были нормальными, как и все остальные. Двое родителей с их маленькой девочкой, никакой драмы или багажа. До разговора с Лорен у нас был чистый лист. Между нами была лишь честность и сотрудничество.

Теперь же появилась ложь. Ложь, которая изменила атмосферу между нами и сделала нас соперниками вместо того, чтобы быть в одной команде. Я знаю, что это просто паранойя. Но я просто не привык врать людям. Как, чёрт возьми, все остальные делают это так легко? Я сказал только одно предложение, и уже чувствую себя виноватым. Хуже всего то, что она не думает, что я вру. Мне было бы легче, намекни она на скептицизм или недоверие, но Лорен верит мне. Она поверила всему, что я сказал, и это съедает меня изнутри.

Теперь она другая. Что-то в выражении её лица изменилось сразу после моих слов. Что-то ушло из неё. Может быть, именно это я и хотел увидеть. Её надежда и та энергия, которая вылилась из меня в день, когда я говорил с ней в гостиничном номере, тоненькой струйкой начинает просачиваться назад. Мы не сказали друг другу ни слова с того момента, как покинули стол для пикника. Она даже не посмотрела на меня. Раньше я то и дело ловил на себе её взгляд украдкой, но не больше. Не знаю, почему мне больно оттого, что сейчас она этого не делает.

«Ты убил её надежду, тупица! Она скорбит, чёртов идиот!»

Эти слова врезаются в мой мозг. Мысль такая ясная, будто кто-то говорил со мной.

— Крис, ты в порядке? — спрашивает Лорен. Я замечаю, что остановился. Она оборачивается в нескольких шагах от меня, её глаза сужаются на мне.

— Да, всё хорошо, — говорю я вслух и догоняю её. Ещё одна ложь. Я далеко не в порядке. Я теряю его, потому что, несмотря на то, что мои мысли должны быть моими, я начинаю думать, что только что они принадлежали не мне. Мой телефон начинает звонить. Мелодия, которую Дженна установила на свой звонок. Моё сердце делает двойной кувырок. В сообщении только одно слово:

Привет.

Но этого достаточно, чтобы почувствовать растерянность. Я быстро печатаю ответ:

Я скучаю по тебе.

И засовываю телефон в карман. Лорен достаёт Кэйлен из её коляски. Приходит ещё одно сообщение, и я вытаскиваю свой телефон.

Просто смайлик, но это заставляет меня усмехнуться. Усадив Кэйлен в кресло, Лорен обходит автомобиль, глядя на меня большими карими глазами. В них стоят слёзы, и я уже начинаю спрашивать, что случилось, когда что-то останавливает меня. Я загружаю коляску в багажник. Закрыв его, замечаю, что Лорен пересела на заднее сиденье. Испускаю глубокий вздох. Не знаю, что только что произошло, но, что бы это ни было, это повлияло на неё ещё хуже, чем моя ложь. Я сажусь на место водителя, и она вручает мне ключи от машины, её взгляд остаётся сосредоточенным на коленях.

— Всё в порядке? — спрашиваю я, глядя на неё в зеркало заднего вида.

Лорен кивает.

— Кэйлен может проснуться. Уложу её, если она так сделает, — говорит она тихо, её глаза ни разу не поднимаются.

— Хорошо, — говорю я и завожу машину.

«Не хорошо! Ты – чёртов идиот».

На этот раз я знаю, что это не просто мысль. Мой телефон снова звонит. Я оглядываюсь на Лорен, чьи глаза закрыты, а голова опирается на окно. Мелодия Дженны. Это её беспокоит? Отрывок из любимой песни Дженны... песни о любви. Я ставлю свой телефон на вибрацию и глубоко вздыхаю. Это будет долгий день.

Я знала, что это была она. Даже до того, как услышала милую любовную мелодию звонка, я могла увидеть это по его лицу. Беспокойство Криса растаяло, стоило ему только услышать её. Всё бы ничего, если бы он не выглядел таким счастливым. Если бы его лицо не расплылось в улыбке, которую я привыкла видеть, когда Кэл смотрел на меня. Я не видела эту улыбку годами, а он тратит её на глупые текстовые сообщения. Она даже видеть её не может. Я не злюсь. На самом деле, нет. Это меня даже не раздражает.

Как он мог так ярко выставлять напоказ свою любовь к ней прямо передо мной? Я сказала ему, что попытаюсь разобраться с этим, но такие вещи в наше соглашение не входят. Тьфу! Я знаю, что это совершенно нелепо, но ничего не могу с этим поделать. Сейчас я не хочу даже находиться рядом с ним. Так я оказалась на заднем сиденье своей машины. Я не чувствовала себя идиоткой, пока Крис не посмотрел на меня, как на чудачку. Но мне всё равно, так лучше. Если бы он был Кэлом, я бы уже ударила его.

Я думала, что уже выросла из этого. Но такое чувство, что последних двух лет как будто бы и не было, и мои эмоции снова взяли верх над здравым смыслом. Слишком. Это будет слишком. Я вижу это сейчас, но должна провести весь день с ним и его семьёй. Что, если появится она? Я даже не подумала спросить его о ней. Что, если она придёт на ужин? Я не смогу сделать это. Не смогу справиться с ним, когда она проведёт своими руками по его волосам. Меня тошнит только от одной мысли об этом. О чём, чёрт возьми, я думала?

Кэйлен зевает и передвигается в своём кресле, и я вспоминаю, зачем я здесь и почему должна это делать. Почему я не могу устраивать вспышки гнева, складывать руки и надувать губы. Я беру её маленькую ручку в свою и вздыхаю. Ловлю взгляд Криса, наблюдающего за мной через зеркало заднего вида. Он быстро отводит взгляд, когда видит, что его поймали. Может быть, он смотрел не на меня. Ему нужно смотреть в зеркало, чтобы ехать, но, поскольку на этой дороге практически нет автомобилей, я думаю, можно с уверенностью предположить, что смотрел он именно на меня.