Дождь лил полтора часа, а потом резко прекратился и яркое солнце отражалось в огромных лужах, а местами и целых озерах.
Купец разорялся над подпорченным товаром, но ходить ругаться с Роаном и Олавом больше не рисковал. Первый, выслушав претензии со страданием на лице и потиранием затылка, поинтересовался, почему уважаемый купец не озаботился защитой столь дорогого товара от превратностей погоды. Скандалист, услышав такую формулировку, даже застыл на некоторое время с приоткрытым ртом. Видимо, примерял ее к плохонькой ткани, намоченной дождем. Формулировка с этой тканью сочеталась не очень хорошо, и купец в итоге ушел, решив не связываться со слишком ученым магом.
Олав в свою очередь посоветовал купцу повесить свою ткань сушиться и никого не беспокоить. А то в следующий раз ночевать будет в лесу с волками. Ну или платить положенную за въезд в город пошлину. И это будут исключительно его проблемы, что в Тамьянке все равно ничего не продашь — даже распоследняя помощница поварихи, только и умеющая, что чистить овощи и протирать столы, предпочтет съездить в город со следопытами или курьером и там купить что-то гораздо качественнее. Потому что есть возможность и деньги. А в дальних селах купят и подпорченную дождем ткань, особенно если пару медяков скинуть.
В общем, день у купца явно не задался.
У всех остальных он тоже был не очень. Маги, которые уверенно стояли на ногах и сносно себя чувствовали после борьбы со стихией, теперь были вынуждены бороться с ее последствиями — убирать из крепости воду. Магам помогали погранцы с метлами и пятикурсники-студентусы с магией.
Хэнэ, ходил кругами вокруг своего дирижабля и время от времени цокал языком. Что у него там случилось, никто не знал, да и знать особо не хотел.
А вот об устроивших бедлам студентусах вспомнили не сразу, а когда вспомнили, организовать группу для поисков уже не успели. Детки вернулись сами. Просто вышли из леса. Мокрые, грязные, зато довольные и с какими-то связанными мужиками, которых подгоняли угрозами применить магию и ударить палкой.
А самое странное было то, что мужиков сразу опознали. Часть опознал оборотень, едва не вывалившийся из окна от вида знакомцев. Оказывается, это вот они на него напали, причем непонятно почему. Грабил он вовсе не их. Высказаться по поводу нападавших Руяму хотелось очень. Но на него сначала накричала знахарка за то, что встал. Потом Олав вспомнил, что Руям никого не рассмотрел, и оборотень стал доказывать, что способен кого угодно узнать по запаху. А потом его все-таки удалось уложить, а нападавших и вовсе увели.
Вторую часть узнал Янир. Оказалось, любители жареных грибов шли по его душу. И даже специальный эликсир для ловли оборотней прихватили. Его им намешала какая-то бабка.
Над эликсиром Янир поржал самым гнусным образом, а потом серьезно пообещал следующим ловцам бить морды. С чем любителей грибов и отпустили.
С кладоискателями было сложнее. Просто взять и отпустить их после того, как они чуть не убили Руяма было невозможно. Хотя и Руяму тоже не стоило никого грабить, даже с мыслями о семье. Вину с него не снимало даже то, что он фактически ограбил грабителей. Да и сами кладоискатели получили грибочки не самым законным способом — по законам такие находки следовало носить ближайшему магу-эксперту на службе королевства. А если выяснится, что находка опасна, безропотно ее отдать, не требуя компенсации.
Кладоискательство вообще штука такая, очень доходная только в легендах и песнях, а на деле опасная и частенько убыточная. Что не останавливало разных искателей приключений, уверенных, что именно им возьмет и повезет, вопреки статистике и здравому смыслу. Их не останавливает даже то, что девяносто процентов кладоискателей бесславно гибнут, а из десяти оставшихся, процентов пятьдесят, так и не разбогатев, доживают век калеками.
— Вы хоть знаете, что у вас украли? — устало спросил Олав, в очередной раз поражаясь тому, на какие глупости людей толкает нежелание работать и приносить кому-то пользу.
Главарь кладоискателей пожал плечами и заявил:
— Диковинку. Наверняка бы ее кто-то из магов купил. Ну или эти, которые диковинки собирают.
— А потом диковинка бы разрослась, поубивала вокруг все живое и была бы у нас посреди какого-то города еще одна граница с тьмой, — мрачно сказал Дезим, которому пришлось присутствовать на этом допросе в качестве детектора лжи.
— С чего бы? — не поверил кладоискатель.
— Потому что эта диковинка из другого мира. В том мире она растит колыбель для неразумных ребятенков, чтобы они подросли, окрепли и стали разумными. А в нашем мире творит даже боги не ведают что. Потому что магия другая, — объяснила знахарка, стараясь сделать это подоходчивее, потому что была не лучшего мнения о разных искателях приключений и неприятностей.
Кладоискатели переглянулись и явно не поверили.
— Ничего-ничего, Оршар вас убедит, — мрачно пообещал Дезим, завидуя Роану, который лежал себе и отдыхал, с полным на то правом.
Роан же в свою очередь завидовал Дезиму, да и всем знакомым и незнакомым магам. Чувствовал он себя так, словно его сначала ударили по голове, потом просверлили в черепе дырку и запустили туда пчелиный рой. Ощущение получилось не то чтобы неприятное, просто непривычное. Пчелы носились в голове и искали выход. Так что вести себя следовало осторожно-осторожно, иначе они вырвутся и что-то снесут. Хорошо хоть не подожгут. Хотя, если случайно сорвать крышу с дома и забросить ее в лес, тоже вряд ли кто-то поблагодарит.
— Проклятье, — пробормотал маг, подозревая, что теперь придется ежедневно ходить на полигон и заново пытаться совладать с силой. Потому что соизмерять он сейчас не способен. Силы резко стало больше, чем было. Возможно, даже больше, чем было когда-либо, слишком уж непривычное ощущение, незнакомое. Так что...
— Королевская жаба, — пробормотал Роан. — Сбылась мечта идиота, опять заново учиться.
Высказавшись, маг перевернулся на другой бок и стал смотреть на стену. Наверное, сейчас стоило бы поспать, но он не мог. Казалось, что стоит закрыть глаза и сила вырвется, трансформируется в ветер и разметает всю крепость по камешку.
А полежав еще немного, но так и не избавившись от щекотного жужжания в голове, Роан понял, что пора прекращать маяться дурью. Вообще первое, что он должен был сделать — выяснить насколько изменился внутренний резерв. Уж это в крепости точно должны уметь замерять, чтобы знать куда отправлять одаренных детей, которые то сами в крепость приходят, то родители приводят, озабоченные тем, что дочка переколотила половину горшков, всего лишь взмахнув руками.
Пройдясь по крепости, подышав свежим воздухом и напугав зеленоватым оттенком лица встреченных на пути студентусов, Роан нашел Башара, старшего мага крепости. Мужчина внимательно его выслушал. Поцокал языком. Несколько раз уточнил, уверен ли Роан в том, что силы действительно стало больше. Потому что после удара высвободившейся из плетения энергией и не такое может привидеться.
Роан, собрав все терпение, какое еще оставалось, рассказал о том, что раньше этой силы у него было больше. Потом об обстоятельствах того, как ее стало меньше. Потом о выводах специалистов, как тех, которые исследовали самого Роана, так и тех, которые исследовали зелье. Потом о том, где он это зелье взял и зачем его выпил.
Башар слушал и удивлялся.
Потом тяжко вздохнул и велел Роану идти за собой. Причем таким тоном, что впору было заподозрить, что сейчас Башар его оглушит, свяжет, а потом будет изучать этакую диковинку всеми доступными способами. А способы Роану вряд ли понравятся.
Несмотря на это оказался Роан в конце пути в одной из бывших угловых башенок, ныне превращенной в помесь лаборатории, кабинета и учебной комнаты.
Амулет для замера дара у Башара был. Правда древний и не шибко точный. Но и его хватило для того, чтобы маг крепости некоторое время сидел с весьма задумчивым видом, а потом посоветовал для начала потренироваться сначала где- то в леске. Потому что сейчас уровень Роана был повыше среднего. Не такой, конечно, как у той же Джульетты, не говоря уже о Янире в полнолуние. Но весьма и весьма неплохо.
