Мама и профессор Снейп.

Неужели они встречались?

Раньше модно было подписывать фотографии — Гарри перевернул снимок.

«Лучшему другу на память. Всегда оставайся собой»

Гарри сел на кровать, разглядывая фотографию. Мама сказала Снейпу оставаться собой. Несмотря на истории тети Петуньи, Гарри верил, что его мать была умной женщиной. В конце концов, ее научные работы были впечатляющими.

Джеймс, который не умеет держать язык за зубами? Что произошло между ними на самом деле?

Гарри отложил фотографию и еще раз обошел комнату. Снейп не жил здесь. Не хотел здесь жить.

Чего же он тогда хотел?

Уже стемнело, когда Гарри решил возвращаться. Он подошел к выходу и посмотрел в зеркало. Отражение глядело уставшим взглядом. Импровизированный обыск ни к чему не привел.

Потом он замер, глядя на себя с ключами в руках. Снейп дал ему эти ключи в ответ на глупое, импульсивное «я буду ждать».

— Ладно, — пробормотал Гарри. — Ладно, значит, вот как.

На следующий день он отправился в небольшой магазинчик недалеко от кампуса, где купил тряпку, перчатки и средства для уборки дома. У него был большой опыт благодаря тете Петунье.

Заплесневелые пирожные полетели в мусорный пакет вместе с осколками кружки. Гарри провозился до глубокой ночи, но после его визита комнаты стали выглядеть прилично. Здесь все еще неуютно было сидеть, но по крайней мере, теперь не стыдно было бы сдать ее другому жильцу.

Дни превратились в недели. Гарри заходил на территорию преподавателей, приветствуя старичка как давнего друга. Он купил новый сервиз, дешевый, но целый. Нашел хороший чай, положил его в шкаф вместо старого, пропахшего гнилью. Для фотографии с мамой купил простую деревянную рамку и поставил ее на тумбочку возле кровати. Подклеил старые учебники, потом подумал и поменял на новые, простояв в библиотеке несколько дней подряд, чтобы экземпляры, которые ему выдадут, выглядели хоть немного прилично.

Забота о чужом доме, который не был нужен хозяину, стала отдушиной. В импровизированном коридоре появился половик с гостеприимной надписью, зеркало заблестело, рядом с ним Гарри прикрутил ключницу.

Прежде чем вернуться обратно на половину студентов, он подолгу сидел за столом, глядя на свет в своей комнате. Зима стала совсем суровой. Теперь сугробы достигали человеческого роста. Внизу вечно пыхтел небольшой снегоуборочный аппарат. Гулять по парку стало бессмысленно, горы сваленного на обочины снега превратили его в лабиринт.

В тот вечер, когда профессор вернулся, Гарри учил теорию вероятности, сидя за обеденным столом. Он заварил чай и поставил рядом две чашки — по привычке.

— Поттер? — Снейп застыл на коврике с надписью «Home Sweet home».

— Проходите, — сказал Гарри, погруженный в уравнения. — Я заварил чай.

Профессор стряхнул снег с обуви, снял пальто, бросил в сторону тяжелый чемодан — подозрительно грохнул металл. Он прошел в комнату и сел напротив Гарри.

— Вам нечем было заняться? — Снейп налил себе чаю и посмотрел в окно. Там в очередной раз пытался спасти дорожки дворник.

— Честно говоря, да, — ответил Гарри. — Как прошла ваша командировка?

Он отложил учебник и попытался придать тону непринужденность. У него дрожали пальцы и начали постукивать зубы. Он прекрасно понимал, к чему все шло. «Не думать» больше не получалось.

— Плохо, — сказал Снейп, сделав пару аккуратных глотков. — Хороший чай.

— Он просто еще не успел протухнуть, — пробормотал Гарри.

— У всех свои рецепты. Как ваш доклад?

— Который из них?

— Любой.

— Отвратительно.

Гарри улыбнулся первым. Он посмотрел на Снейпа — постепенно и на его лице расплылась улыбка.

— Я заметил фотографию, Поттер.

— На ней мама.

— Вы рылись в моих вещах.

— Здесь нет ваших вещей, профессор. Я пытался найти их, но эта фотография — единственная ваша вещь. За исключением протухшего чая и пары пирожных, покрытых плесенью.

— Не надейся ни на что, и не будешь разочарован, — сказал Снейп, глядя на шкаф, где теперь поселился хороший чай.

Гарри отвернулся к окну. Там был Рон. Там была Гермиона. Там были Драко и его подручные. Там была нормальная жизнь, о которой он так мечтал, когда жил у Дурслей.

Тут? Тут был хаос. Сомнительная авантюра с человеком, которому довериться может только душевнобольной.

Или директор. Впрочем, Гарри не был уверен, что это не синонимы.

— Но вы же дали мне ключи.

— И теперь у меня в комнате не хватает только вазы с цветами.

— Нужно было возвращаться раньше.

— Звучит как угроза.

— Это и есть угроза, профессор.

Снейп улыбнулся, глядя в окно.

— Знаешь, сколько мне лет?

— Нет, но у меня есть учебник по теории вероятности, — Гарри помахал им. — Думаю, вам столько же, сколько было маме.

— Приблизительно, — усмехнулся Снейп.

У Гарри вспотели руки. Стало жарко, хотя отопление в корпусе было отвратительным и не справлялось с холодом за стенами кампуса. Они могут препираться так до утра, но уже все ясно. Гарри не уйдет, а Снейп… Что он сделает? Будет ждать? Шутить, издеваться? Скорее всего, да.

Вместо этого профессор встал и пошел к выходу. Он взял тяжелую сумку, с которой вошел в комнату, и принес к кровати. Потом сел, резко, решительно, как будто спрыгнул в бассейн или залпом выпил стопку текилы.

— Садись.

Гарри вздрогнул от этого голоса — так приглашают на похороны. Но пришлось подойти и сесть, потому что альтернатива была хорошо видна за окном в свете фонарей: друзья, поручения Дамблдора и остальные куски жизни, которая была недостаточно хороша, чтобы он считал себя счастливым, и недостаточно плоха, чтобы порвать с ней и пуститься во все тяжкие. Гарри надеялся, у профессора есть компромисс. Или, по меньшей мере, он рассчитывал на понимание.

Из сумки на свет появился пистолет. С первого взгляда было ясно, что он «настоящий». Возможно, его стащили из музея и к нему не прилагаются патроны, но он точно настоящий — в этом Гарри был уверен.

Потом вылезло нечто в кожаном чехле, продолговатое, очень похожее на здоровенный нож. Гарри упорно отказывался даже мысленно назвать это «мачете». Ну а дальше он просто следил взглядом за рукой профессора. Рука эта, как завернутая в белую перчатку рука фокусника, доставала из сумки разные небылицы. Винтовка? Наверное, винтовка. Патроны? Наверное, патроны.

— Мои вещи, — прокомментировал профессор, обводя сокровища взглядом. — Ты искал их вроде бы.

— Зачем это? — спросил Гарри, пока его взгляд изучал винтовку на предмет царапин и зазубрин.

— Много лет назад я совершил ошибку, — ответил Снейп. — Я не показал своих вещей и лишился друга.

— Друга? — переспросил Гарри.

Снейп кивнул на фотографию, где они с мамой стояли рядом и счастливо улыбались камере.

— Она бы сейчас ударила меня по лицу.

— Мама?

— Тогда она ударила, — Снейп мечтательно улыбнулся.

— Почему вы улыбаетесь?

— Она узнала, кто я, — сказал он. — На очень короткий миг мы с ней были настоящими друзьями. Никаких секретов. Она узнала все обо мне, я — все о ней.

— Да вы тот еще перфекционист, — пробормотал Гарри, чтобы заполнить тишину, хотя знал, как глупо это прозвучит на фоне разложенной горы оружия.

— Поэтому я и нужен ему, — охотно ответил Снейп. — У него талант собирать вокруг себя полезных людей. Кому-то лучше быть перфекционистом, а кому-то — не задавать лишних вопросов. Так ведь?

Гарри свесил голову. Да, Снейп был прав. Вот только все происходящее не было похоже на него. Ни на его поведение на занятиях, ни на слухи о нем — ни на что. Даже слова, которые он произносил вслух, будто выбивались из характера. Как будто прежний профессор навсегда покинул стены университета, а с Гарри сидел новый.

— Что теперь будет? — спросил Гарри.

— Что захочешь, — легко ответил профессор, что тоже не вязалось с ним. Снейп должен был сам сказать, что, когда, зачем. Именно так он делал на занятиях.