Эхин вскричал от ужаса, и вдруг охватившего его тело мертвенного холода. Вода была столь холодной, что обжигала. Он скорее барахтался, чем греб. Сопротивляться тащившей его силе было невозможно. Но все же он боролся за жизнь изо всех сил и сумел выбраться на берег. Потом волна выбросила на камни тело неизвестного отрока, который выглядел совершенно так, будто спокойно спал, только затылок его был размозжен. Много людей погибло в ту ночь.
Без сомнений, слабый и больной, Эхин замерз бы, но на южном берегу его подобрали киммерийцы, которые переправились днем раньше. Измученного Эхина уложили поближе к костру, завернули в шкуры и напоили горячей похлебкой.
Несколько дней он был между жизнью и смертью. Его непрерывно терзали кошмары. Тэвиш раз за разом умирал на его глазах, и он ничего не мог с этим сделать. Кипели реки и озера крови, горели костры, кости громоздились к черным небесам. Иногда ему казалось, что он видит самого Эрлэга. Иногда он и просто проваливался в непроглядную тьму.
Когда он пришел в себя, то человек по имени Нис рассказал ему, что его люди нашли тела нескольких мужчин, женщин и детей, и бесчисленное множество овечьих туш, но никого живого.
И Эхин уже не заплакал.
Слез у него не осталось после того лета, что он провел на горных пастбищах вместе со своим отцом и новым братом.
Почти каждую ночь он плакал по Тэвишу, а, просыпаясь, шел трудиться или развлекаться вместе с Иргали.
Потому услышав от Ниса, что отныне он сирота, Эхин не заплакал.
Он спросил, как поступили с телами его родни, и услышал в ответ, что их, согласно киммерийскому обычаю, предали огненному погребению.
- Конечно, мы не смогли насыпать над ними достойный курган, но место отмечено.
Эхину показали небольшой холмик, обозначенный каменным столбом.
Ему дали нож и подарили козла, чтобы он смог зарезать его в честь теней погибших.
Он спросил, был ли среди мертвых мальчик лет восьми. Но такого не нашли.
Конечно, это ничего не значило, скорее всего, тело просто унесла вода.
Вместе с приютившей его семьей, Эхин кочевал три года. Он отработал все, что было затрачено на его пропитание и сверх того. Но он не роптал, это было справедливо.
Нис не принял его в свой род, и Эхин оставался одиноким.
Но Эхин не таил обиды на своего спасителя. Нис не стал ему вторым отцом, но ему и не нужен был новый отец. Все-таки Нис дал ему защиту, кров и пищу.
И он учил его сражаться.
Эхин учился владеть мечом, копьем и луком. Он был ловок и бесстрашен. Иногда во время учебных поединков его охватывал настоящий гнев.
В тринадцать он убил первого человека. Это был вор-конокрад, которого поймали сыновья Ниса. Эхину дали меч, чтобы он впервые пронзил им сердце человека, а не животного.
Рука Эхина не дрогнула, а само убийство никак не потрясло его.
Эхин уже знал, зачем он живет.
Он жил, чтобы исполнить свою клятву - убить Карраса. Сначала он хотел отомстить за смерть брата Кайрану, но понял, что Кайран лишь меч в руке Карраса.
Когда ему было пятнадцать лет, Эхин спросил Ниса, может ли он оставить его семью и попытаться найти свою судьбу. Тот позволил ему уйти, подарил на дорогу коня, меч и копье.
Эхин поступил на службу к тому самому военачальнику, который погубил Тэвиша. За него поручился Нис и его семья. Он легко доказал свое происхождение и стал всадником в тысяче Кайрана.
Каррас много воевал. Иногда он устраивал набеги на соседей, иногда в подвластные ему земли вторгались враги. Иногда нужно было подавить смуту среди ханов-данников.
В первые годы правления Каррас извел под корень знать "бородатых" племен Запада, которые теперь принадлежали киммерийской знати, и понемногу смешивали свою кровь с киммерийской.
Но "плосколицые" племена из глубин Степи сохраняли свой обычный уклад и лишь платили дань великому кагану. Время от времени один из плосколицых ханов решал, что стал слишком могущественным и грозным, чтобы платить кому-то дань.
Тогда против него отправлялись избранные тысячи.
Слишком разделенные между собой, гирканцы с северо-востока не могли угрожать Каганату по-настоящему, но иногда беспокоили границы набегами.
Ни один год своей службы Эхин не провел дома.
Были многолетние походы, из которых одни привозили воза добычи, а другие не возвращались вовсе, убитые в бою или умершие от ран и болезней.
Но Эхин, хотя и сражался в самой гуще боя, всякий раз оставался жив.
Из-за его равнодушия к богатству и всем радостям жизни его называли "дэли" - помешанный. Наверное, он и был таковым.
Эхину нравилась война. Он любил убивать. Смерти он не боялся.
Вот только не хотелось умирать, не исполнив клятву.
За время службы он много раз видел великого кагана. Но всякий раз между ним и владыкой Степи было несколько десятков вооруженных до зубов воинов, которые изрубили бы Эхина на куски, стоило ему обнажить меч.
Однажды Каррас даже подарил ему свой старый халат. Но хотя и в тот раз Эхин был слишком далеко. Каррас, конечно, не своими руками передал ему халат. Это сделал согнутый в поклоне слуга, а великий каган восседал на невысоком помосте, и по обе стороны от него стояли два воина, смотревшие перед собой так, смотрят сторожевые псы.
Эхин, быть может, и попытался бы рвануться к Каррасу, но у него не было с собой даже ножа. Все, вплоть до бритвы у него отняли перед тем, как он смог предстать перед владыкой Орды.
Все это наполняло душу Эхина тоской.
Неужели ему не суждено сдержать клятву? Но тогда он должен прервать свою жизнь, броситься на меч. Ибо, зачем жить тому, кто не в силах идти избранным путем? Кто нарушает клятвы, данные именем старых богов на крови родного брата.
Эхин все чаще задумывался о самоубийстве, когда узнал, что Иргали жив.
Сначала он ликовал, потом впал в ужасную тоску, потом в гнев. Но все эти чувства кипели у него в груди, тогда как загорелое лицо оставалось бесстрастным.
Первые годы после своего спасения, Эхин верил в то, что названный брат чудом выжил. Но со временем эта вера угасла. Степь велика, но не безгранична, и как может в ней потеряться киммериец чистой крови, сын прославленного воина? У человека всегда есть родственники и друзья. Кто-то должен был дать приют второму сыну Брайдена.
Но ни разу, ни у одного походного костра, ни в одном большом становище, ни на торжище, Эхин не слышал о Тэвише, сыне Брайдена-копейщика.
И вот в то время, когда он уже потерял всякую надежду, товарищ по десятке сказал ему, что сегодня в лагерь прибыло пополнение, наемники из-за моря. Среди них есть человек, называющий себя Тэвиш, сын Брайдена. Он просил объявить во всеуслышание, что ищет своего брата.
- Он просил передать тебе, что ему жаль, что вы с ним потеряли друг друга. Он все это время жил у родственников на островах моря Вилайет.
Эхин с досады ударил себя по лбу. Именно об этом он не подумал. Но как эти самые родственники приняли Иргали, который нисколько не похож на подлинного Тэвиша.
Но, поразмыслив, Эхин решил, что все просто. Настоящего Тэвиша островитяне просто не видели. А Иргали, происходивший из "бородатых" гирканцев западной Степи вполне мог сойти за киммерийца, только более смуглокожего и темноглазого, чем обычно бывают люди этого могучего племени. Но за годы жизни вокруг моря Вилайет киммерийцы впитали в себя много разных народов, и среди них встречались люди, сильно непохожие на чистокровных уроженцев далекой Старой Киммерии. Взять хоть Карраса, который похож и вовсе на татага.
Если Иргали знал киммерийский язык и знал семью Брайдена, он легко мог притвориться Тэвишем.
Впервые за долгие годы Эхин был счастлив.
Он даже ощутил в себе нечто, что не сразу узнал.
Радость жизни.
Он больше не хотел умирать.
Эхин пошел на базар и купил там новую одежду. Раб-брадобрей тщательно обрил ему лицо, виски и затылок, а длинные волосы заплел в тонкую косицу, спадавшую с темени.
