Привал устроила сразу же, в более-менее защищённом от ветра месте у самого подножия. Местность здесь была не хоженая. Мы ведь так и брели всё ночь по бездорожью. Так что людей можно не опасаться. Конь, на самочувствие не жаловался, и как только его расседлали, принялся щипать скудную травку с изредка встречающимися низкими, голубыми цветами чем то напоминающие васильки. Их конь выбрал первыми, а я глядя на него задумалась. Нужно как то его назвать. Боевой товарищ как-никак.

— Гром? Смерч? Филип? — Перечисляла я, ожидая отклика. Но конь был слишком занят. Тяжело вздохнув, поднялась, удостоившись флегматичного взгляда жеребца, жующего голубые цветы.

— Василёк? Вася! Всё, будешь Васей. — Решила я и принялась в очередной раз ворошить сумочку. Как и ожидалось, ничего съестного в ней не было. С грустью посмотрела на травку, ничего другого в голову не приходило. Поднявшись на ноги, решила побродить по округе, может, что то получше найду. Нашла я только воду. Минутах в пятнадцати ходьбы. И если подумать, вода всё же необходимей. Но как же есть хочется!

Вернувшись, я стала готовить палатку. Одеяло, лежавшее на коне, почти высохло, и теперь из него можно сделать крышу. Наверно. Подумала я, стараясь обобрать хотя бы часть шерстинок, которые иголками, вонзились в ткань. Вскоре, мне это дело надоело, и решив, что с шерстью будет теплее, оставила всё как есть. Вновь сходила к воде, и прополоскав вещи отправилась обратно, плотно закутавшись в плащ. Была мысль, посушить вещи магией, но вдруг я их испорчу? Других в ближайшее время не предвидеться. Поэтому развесив всё на сухое, скрюченное деревце стала ждать, попутно, собирая палатку из сухих веток. Шерстеная крыша, стала матрасом и я, наконец, смогла забыться сном. Своё вынужденное путешествие, продолжила на рассвете, искренне надеясь к вечеру найти что нибудь съедобное. Но ни сегодня, ни на следующий день я так ничем и не перекусила, а горы всё не кончались. Конь, заметно похудел. Ещё бы, на одной траве много не набегаешь. Но у него хоть что то есть… Мысль о том, что человек может сорок дней провести без еды, как то не вдохновила. На закате, я наконец-то смогла увидеть, что скрывали горы. И радости моей не было предела! За небольшим леском, желтели огромные стога. Значит, где то поблизости наверняка есть поселение! Решив не спускаться по темноте, не хватало ещё ноги переломать, я устроила ночлег поблизости, около наиболее пригодного для спуска места. Проснулась ещё затемно. Мне не терпелось поскорее покончить с этой дикой жизнью, и наконец, узнать, где столица. Стоило очутиться в лесу, как я сразу заметила широкую, наезженную дорогу, благополучно на неё выбравшись, проехала пару часов и упёрлась в массивный камень, с треугольными табличками‒указателями разветвлялась на четыре дорожки. Прямо было нечто именуемое Беломорьем, слева – Чёрный берег, справа Новая и Старая. Что именно новое и старое – не подписали. Поехав вперёд, в Беломорье я даже не задумалась о Чёрном береге, прекрасно помня рассказы о местных амазонках: нимфах населяющих его. Ехать пришлось не долго, минут через десять, за поворотом показалась небольшая деревушка, домиков в тридцать. Навряд ли меня здесь будут искать. Нужно хотя бы еды купить, благо остатки денег я не потеряла.

Первый домик был на отшибе. Небольшой, старый, окружённый низким, покосившимся от времени частоколом. С противоположной стороны, облокотившись на забор, меня изучал взглядом худощавый старик. Пригладив бороду, он отчего-то усмехнулся в усы.

— Вот молодёжь дурная пошла! Сама на рожон лезет. Девка, ты бы плащ свой сняла, да убрала куда подальше, а ещё лучше сожгла на ближайшем привале.

Я остановила лошадь и спросила:

— Зачем?

Старик посмотрел на меня как на умалишённую, но всё же ответил:

— В таких расхаживают только члены Каантской академии, а их здесь не жалуют, тебе ли не знать?

— Да, — растерянно ответила, снимая плащ. — Я знаю…

— Оно видно, — не без упрёка заметил старик.

— Не подскажите, как до столицы добраться? — Решив не выдавать себя окончательно, я решила не спрашивать о своём местоположении.

— Ооо, — протянул он, — это тебе далёко, не меньше месяца ехать. Можешь, конечно, через чёрный берег путь срезать, но я бы не советовал, сейчас там не очень спокойно, да и граница рядом.

— Спасибо, дедушка, — сказала я и сжала коня ногами. Всхрапнув, он лениво побрёл вперёд.

— Ты бы на ночлег в деревне осталась. И сама отдохнула, и конь пободрее завтра будет. Здесь есть те, кто к себе пускают. Только принадлежность к Каанте не афишируй, — добавил усмехнувшись в усы.

Дед, однозначно странный, но он прав. Кивнув, я собралась продолжить путь, но старик снова меня окликнул.

— Деньги то у тебя наверно тоже не местные. Обменяться не хочешь? За них ты здесь всё равно ничего купить не сможешь, а вот головы лишишься запросто.

Развернув лошадь, я подъехала к забору и спешилась.

— Но вам то они зачем?

— Коллекционирую, — важно погладив бородку, сказал дедушка. — Так что? Много у тебя их?

— Да нет, вот. — Сняв из-за пояса мешочек и развязав его, показала старику. Он в свою очередь, достал аналогичный из-за пазухи и протянул мне со словами.

— Здесь примерно столько же если на наш пересчёт.

— Откуда вы знали? — Ошарашенно уставилась на старика, который уже не казался мне таким безобидным.

— В прошлом я был силён в магии, молод и красив, — протянул он с улыбкой. — Теперь стар и немощен, но некоторые навыки всё же остались. Знаешь, что я скажу, присмотрись к окружающим тебя людям. И не руби с плеча ни в настоящем, ни в будущем.

Нет, всё же он странный. Забрав мешочек, я отдала ему свой и поблагодарив, побрела к домам, ведя коня на поводу. А когда, пройдя шагов десять обернулась, он всё так же стоял, оперевшись на низенький забор и провожал меня задумчивым взглядом.

Миновав первые дома, я заметила трёх бабушек, сидящих на лавочке и что-то громко обсуждающих. Одна из них, заметив меня, прервала своих подружек громким:

— О, девоньки, гляньте, путница!

Вторая тут же встрепенулась и махнула мне со словами:

— Поди сюда, дочка, расскажи бабушкам, что в стране твориться! Уж больно долго у нас гости не появлялись.

Подойдя, я поздоровалась и ответила:

— Да ничего интересного. Всё так же. Не подскажите где переночевать можно и еду запасти?

— Отчего ж не подскажем? Со зверьём у нас тётка Жудка и вроде бы Зерк принимают. Жудка на этой улице живёт. Вона тот старый двухэтажный домик с покосившимся забором, ‒ указав рукой, она продолжила, – а Зерк на озёрной улице, крайний дом, у него на калитке подкова прибита. Еды у них же спроси.

— Спасибо, пойду договариваться.

И как только я сделала пару шагов, бабульки снова вернулись к спору, причём так, будто то их ни кто и не прерывал.

Остановилась я у Жуды, за сравнительно не большую плату в пятнадцать монет. Здешние деньги отличались от Каантсих. Все они были рыжего цвета. Вот только часть были целыми, а часть половинные, аккуратно распиленные посередине. Женщина оказалось приветливой и дружелюбной. Не успела я зайти, как меня усадили за стол. Неужели нормальная еда! Вскоре на столе появилась большая тарелка супа и серый, душистый хлеб. Сама Жуда со мной не присела, и сославшись на дела, вышла из дому. И не боится, незнакомку дома одну оставлять? Пообедав, поднялась наверх, в свою комнату, и закрыв дверь изнутри на засов упала на кровать. После всех моих ночёвок на свежем воздухе, эта казалась настоящим королевским ложе: мягким, тёплым и таким удобным. Вставать не хотелось, а впрочем, куда мне спешить? Сытая, крыша над головой есть. А оказывается не так уж много нужно для счастья.

Когда я проснулась, солнце уже село, и в комнате царил полумрак. Спустившись вниз, увидела в кухне‒прихожей хозяйку, ужинающую в одиночестве. Та, завидев меня, немного повеселела.

— Садись. Составишь компанию.

— Спасибо. — Присев на деревянный табурет у массивного стола сказала я.