Но самое важное парень вынес из разговора с Митчеллом. То, что было ошибкой с его стороны. Он дал Эллис закрыться. Поэтому Дилан не позволит Райли отстраниться.

Посматривает на часы. Сколько уже сидит здесь, в ожидании О’Брайена? Больше сорока минут точно. Не меняет положения тела, ладони в холодном поту от нервов. Вытирает их о ткань джинсов, после переплетает пальцы, упираясь локтями в колени. Взгляд сохраняет опущенным в пол. Она слышала стук двери, но не решилась покинуть комнату, так как шаг у парня был тяжелый, и он миновал порог помещения. Скорее всего, разговор не удался. Девушка еле держит себя в руках, дает Дилану время побыть наедине. В ванной, куда он входит, льется вода. Шум скрывает в себе происходящее в запертой комнате. Янг сомневается, что О’Брайену в действительности захотелось принять душ. Возможно, таким образом, он пытается добиться полного уединения с собой.

А Финчер покорно ждёт. Она настолько сильно уходит в себя, раздумывая над своим состоянием, что пропускает момент, когда ОБрайен всё же возвращается к порогу. Райли поднимает голову, в первый момент не придав значения внешнему виду парня, который хмуро на неё сморит, догадываясь:

— И на хер ты здесь просидела так долго?

— О чем вы говорили? — Янг поднимается с края кровати, короткими шагами минуя мебель комнаты, приблизившись к парню, который держит ладони в карманах кофты, якобы спокойно шагая к столу. — Что он хотел?

— Да так… — морщится, копчиком опираясь на деревянный край, встает вроде в расслабленную позу, лицом к девушке, но чувствуется в его поведении напряженность. Райли стоит на месте, в нескольких шагах от него, и перебирает пальцами ткань футболки, внезапно придав значение тому, как в целом выглядит Дилан:

— Ты выпил? — оценивает его слегка покрасневшие белки глаз, да и запах алкоголя вдруг ударяет в ноздри, и девушка не может ему противиться, поэтому сразу заявляет, что раскрывает опьянение парня. О’Брайен даже закатывает глаза, качнув головой, что-то ворчит под нос, но в итоге не отрицает данный факт, уставившись в стену, нервно притопнув ногой. Девушка хмурит брови, медленно приближаясь к нему:

— Что случилось? — встает напротив, не боясь оказаться так близко к нетрезвому человеку. С каких пор она перестала страшиться?

О’Брайен ощущает скованность, оттого так неловко переступает с ноги на ногу, стараясь сохранить безмятежность на лице:

— Ничего, — пожимает плечами. — Он извинялся. Спрашивал о тебе, — практически правда, но не полная. — Ему стыдно.

Райли отводит взгляд, опустив его в пол, и остается хмурой, без приязни шепнув:

— Ясно, — звучит больно равнодушно. Ей не особо интересно, что там пытался донести до парня отец. Главное, мужчина не пытался настроить Дилана против неё.

Наступает молчание. Они не смотрят друг на друга. Хорошо, что Янг решается «быть нормальной», поэтому выводит себя из зоны комфорта, подняв внимание на парня, причем старается сделать выражение лица как можно непринужденнее:

— Ты не голоден? — вот только одной рукой обнимает себя, удержаться от подобного не удается. — Я могу приготовить.

На самом деле, Дилан не голоден. Он бы вовсе только выпивал сегодня, раз уж начал, но в голове против его воли звучат «наставления» Митчелла, которые направлены на главное — крольчиху надо чем-то занимать, тогда у неё не будет времени утонуть в своих мыслях, что приведут к всплеску эмоций.

— Да, — отходит от стола, чтобы двинуться к шкафу. Хочет сменить одежду. — Я сейчас спущусь тоже, — только сначала заглянет к мужчине, чтобы без разрешения стащить ещё бутылку.

— Хорошо, — Финчер натягивает улыбку на лицо и отворачивается, шагая к двери. Знаете, что замечает О’Брайен? Что это подобие улыбки раздражает сильнее, чем та, которую держала на лице девчонка все эти пять лет. Она какая-то… Совершенно неестественная, фальшивая. Дилан точно не верит этим эмоциям, поэтому хмурит брови, встав на месте:

— Эй, — обращается в спину девушки, которая опирается рукой на дверной косяк, намереваясь переступить порог, но тормозит, оглядываясь с вопросом во взгляде. О’Брайен как-то подкашивает такое прямое и открытое внимание, но он берет себя в руки, оставаясь серьезным внешне:

— Ты нормально себя чувствуешь? — указывает на неё ладонью, которую вынимает из кармана. Райли заметно мнется, царапая ногтем поверхность стены, но ей удается спокойно пожать плечами и даже нахмуриться якобы от непонимания:

— Конечно, — голос ровный. — А ты? — встречный вопрос ставит в тупик. Правда Дилан не тянет, быстро соображая:

— Да.

— Ладно, — Янг выдавливает сжатую улыбку.

— Ладно, — О’Брайен всё так же серьезен.

Девушка неуверенно отворачивает голову, задумчиво моргает, покидая помещение, прикрыв за собой дверь. Может, он ведет себя странно, потому что пьян? Как-то необычно.

На кухне не горит свет, видимо, сегодня туда никто и не заглядывал. Райли медленно принимается за мытье рук, жалея, что первым делом не сменила уличную одежду. Ладно, всё равно. Она со вздохом вытирает ладони о полотенце, поворачиваясь к окну, и поднимает взгляд, немного мешкая, когда обращает внимание на автомобиль, припаркованный у тротуара. Почему-то в груди рождается ощущение, что где-то она могла его видеть ранее, но мысли о неизвестном уходят на второй план, вскоре, вовсе исчезнут из головы, ибо кто-то хлопает входной дверью. Янг даже не сомневается, не плюется догадками, она просто знает, что вернулась Лиллиан. И от этой мысли её готова поработить злость, но девушка умело глотает воздух, выстраивая моральную крепость вокруг себя, дабы отгородиться, защититься. Женщина встает на пороге кухни, выглядит так, будто прибыла с деловой встречи. Янг ещё не доводилось видеть её в такой одежде, но не суть. Совершенно всё равно. Финчер не обращает внимания, приступая к готовке. С нижней полки тумбы достает кастрюлю, чтобы сварить немного спагетти. Она сама не сильно голодна, но хочется занять себя чем-то.

— Вы уже вернулись, — Лиллиан нарочно не задает вопросы, вытягивая тему для беседы из пальца. Она проходит по кухне, постукивая каблуками о паркет, руки держит сложенными на груди. Райли не может видеть, а и не хочет, как женщина строгим взглядом режет её затылок на куски:

— Митчелл очень переживал…

— Простите, — Янг не оборачивается, не настраивает зрительный контакт, сохранив ровность в тоне голоса. — Я не хочу с вами разговаривать, — поддерживает уважительное обращение, наполнив кастрюлю водой, и ставит её на плиту.

Не проходит и должной минуты молчания. У Лиллиан всё готово. Она знает, что и как говорить, поэтому начинает укоризненно:

— Зачем ты это делаешь? — почти шепотом для усиления влияния. Финчер хмурит брови, слегка повернув голову, чтобы краем глаз видеть женщину позади, которая смотрит на неё с фальшивой тревогой.

— Твой отец так переживал. Почему ты заставляешь кого-то так волноваться о себе? — Лиллиан предполагает, что сейчас Райли ничего не трогает в груди, но на последок у неё остается самое действенное. — А Дилан? Зачем ты обрекаешь его на заботу о тебе?

Янг реагирует. Она с нежеланием оборачивается, медленно поднимая уже расстроенный взгляд на женщину, не сумев побороть напряженную тревогу, вызванную виной перед парнем, тем стыдом, которым кормит себя столько часов подряд. Как Лиллиан это удается? Каким образом она выясняет, что волнует человека в данный момент? Откуда знает, на какие болезненные точки необходимо надавить?

Но Райли ещё пытается бороться, хмуря брови и возражая:

— Я вовсе не… — успевает качнуть головой. Лиллиан перебивает, сердито щуря веки:

— Никто тебе ничем не обязан, Райли, — кивает, будто дав понять, что говорит правильные вещи, всем известные. — Ты не имеешь права так отягощать жизнь других людей. Кто… — она морщится, не веря. — Кто дает тебе это право? Право быть обузой для другого?

Финчер смотрит заворожено, начав медленно приоткрывать рот, чтобы опровергнуть слова женщины, но выходят непонятные звуки прерванных слов, которые встревают в горле, вызывая приступ удушья: