Надо убраться до прихода Лиллиан, а прийти она может в любой момент. И не одна. Совершенно не хочется видеть её здесь после той крупной ссоры, но и пренебрегать просьбой отца страшно.

Страшно? Именно ли это слово я хотела использовать?

Не лгу себе. Я не хочу огорчать отца. И ещё больше не желаю злить Лиллиан. Просто выполню задание, встречу гостей, после чего уйду в библиотеку с учебниками. Позанимаюсь.

Страшно.

Не нравится мне наличие этого чувства внутри.

***

Не торопится. Если честно, он даже не пытается гнать по дорогам, дабы успеть к намеченному времени, поставленному перед ним заместительницей. Дилан знает, она точно его не исключит. Не в этот раз. Парень ведет автомобиль с противоречивым ощущением, мешающим ему сосредоточиться на чем-то конкретно. Начинает думать про учебу — заканчивается все тем, что ему мысленно переносит во вчерашний день. Всячески отгоняет воспоминания, но все попытки дисциплинировать сознание проваливаются, как только парень теряет над собой контроль, отвлекаясь на всякого рода мелочи. То чертова птица проносится мимо, то какой-то идиот несется на красный. О’Брайен с удовольствием бы направил всего себя на размышление о скором выпуске, вот только сегодня разум играет против своего хозяина.

Машина в который раз тормозит на светофоре. Из-за сильного дождя взгляд не натыкается на мирно гулящих жителей. Дилан опирается локтем на край бокового стекла, кулаком подперев висок. Пальцами другой руки стучит по рулю. Шум дождя расслабляет. Смотрит перед собой, но при этом взгляд направлен в полнейшее никуда.

Он неплохо справляется. Дома, в присутствии девушки, ни одной пошлой и колкой шутки, никакой отсылки к произошедшему. И, самое главное, никакой скованности. Дилан будто показывает Райли, насколько его не колышет произошедшее, следовательно, ему плевать.

Смешно то, как яро он доказывал это самое равнодушие себе ночью. Спал ли? Смеетесь? Все темное время суток провел, сидя в кресле в гостиной, щелкая каналы, чтобы, если что, никому в голову не пришло, что парень может о чем-то хмуро размышлять.

Так, что же на самом деле творится внутри тебя, О’Брайен?

Пальцами нервно потирает губы, довольно томно вздыхает, обеими ладонями сжав руль. Не хочет разбирать себя по частям, поэтому сосредотачивается на светофоре. Поднимает спокойный взгляд на красный сигнал. Долго.

Краем глаз за пеленой дождя замечает движение и поворачивает голову, сначала бегло и вовсе незаинтересованно окинув курящих людей, стоящих под козырьком книжного магазина. Вновь внимание на светофор.

И резко в ту же сторону. На тех же якобы незнакомцев. Хмурит брови, приглядывается, слегка подавшись вперед, чтобы рассмотреть.

Компания из мужчин и парней разных возрастов, но объединенных в одну группу. Дилану подобное не нравится, но порой ему приходится стоять в одной массе с придурками, подобным этим, ведь Нейтан числится одним из них. Идиот.

О’Брайен прижимается спиной к сидению, когда один из байкеров, которого парень часто видит, рассекающим улицы на своем байке, поворачивает голову, сильно, до проявления глубоких складок морщин, затягивает никотин, кажется, высасывая его разом из жалкой сигаретки, и обращает свое короткое внимание на автомобиль Дилана, скорее всего признав его, ибо О’Брайен частенько подбрасывает Престона к дому, своего рода, братства. Странное сборище мусора, не находящее себе места в обществе. Знакомы ли вам люди, по какой-то причине не вписывающиеся в рамки социума? Вот эти придурки считают себя особенными. И с удовольствием идут против установок и нравов, будто пытаясь кричать миру о своем индивидуализме.

Дилан хорошо понимает, почему его так злят такие личности.

Именно такие чаще всего и привлекают Лиллиан. Отшельники, бунтари, сорвиголовы. Острые ощущения тебе обеспечены. Еще одна причина не верить чувствам женщины к Митчеллу. Митчелл совершенно не такой. Он не носит банданы, его тело не забито татуировками, он не гоняет по городу на байке. Не устраивает пьяные скандалы, не избивает, не трахает на столе кухни или в прихожей на глазах, например, Дилана, как поступал один из первых любовников Лиллиан, которого она привела после смерти отца парня. К слову, с этим типом она тоже спала. Пару раз.

Такие плохиши… Они нравятся девушкам? Они заводят? Они разжигают пыл, страсть? Всё из-за чрезмерного идеализирования данного образа «крутого и плохого» в кино.

Мужчина, лет сорока, отбрасывает сигарету в сторону, хмуро окинув всех своих взглядом, после его делает первый шаг, выходя из-под козырька.

Дилан нервно сводит брови, переводя внимание на светофор. Красный. Краем глаз видит приближение мужчины. Стискивает зубы. Взгляд становится злее, холоднее.

Красный.

Сжимает руль, готовясь надавить на педаль газа.

Красный.

От напряжения подскакивает давление.

Красный.

Стук пальцами по стеклу.

***

Бегу вниз по лестнице под незатихающий звон, словно кто-то давит на кнопку по ту сторону входной двери, и у меня нет сомнений по поводу того, кто именно тревожит мое беспокойное состояние. Слышу смех и женские голоса, поэтому замедляю шаг, поправляя руками пучок, блузку, проверяю, застегнула ли молнию на джинсах. Если отец попросил принять этих людей, значит, они играют определенную роль, и мне не стоит оплошать.

Набираю кислорода в легкие, натянув улыбку сжатыми губами, и протягиваю ладонь к ледяной ручке, распахнув дверь и увидев на крыльце немного промокших женщин в возрасте. И знаете, что настораживает? Причем я замечаю это сразу же, мне не нужно приглядываться.

Их четверо. И они все похожи между собой внешне. Они все похожи на Лиллиан, которая, кажется, как и они, уже выпила, поэтому широко улыбается, потянув ко мне влажные от дождя руки:

— О-о, — тянет, обняв меня до хруста, чем заставляет внутренне сжаться. — Это Райли, — не успеваю осознать, как она рывком разворачивает меня лицом к подружкам, уставившихся на меня, как на редкое животное в зоопарке:

— Дочка Митчелла, — крепко держит меня за плечи, пронизывая холодными пальцами кожу сквозь ткань блузки. Не дает двинуться с места, будто я должна стоять именно в таком положении, именно в таком ракурсе для гостей.

— Ой, какая милая девочка, — так. Они все выпили. Женщины — их лиц не разбираю, говорю же, это без надобности, они все похожи друг на друга — они начинают трогать мое лицо, пальцами дергая за щеки при этом употребляя по отношению ко мне уменьшительно-ласкательные словечки. В третьем лице, словно меня и нет.

— Какие у тебя щечки! — одна из незнакомых дам с восторгом щипает мою кожу. Та начинает гореть, но всё, что могу выдавить из себя, это:

— Спасибо, — и пальцами начинаю растирать больной участок, когда Лиллиан позволяет мне получить законное освобождение от своей цепкой хватки:

— Девушки, проходите, — она рукой указывает в сторону прихожей. — Мокро и холодно, — да, дождь до сих пор накрапывает, а чернота быстро заполоняет наш округ, опускаясь пеленой мрака на высокие здания города.

Я чувствую себя некомфортно, хотя они приходят в мой дом. Встаю на крыльце, мило улыбаясь каждой незнакомой даме, проходящей в коридор, и потираю пальцами щеки, чувствуя, как покалывает кожу. Больно. Неприятно.

— Там кухня, а на втором этаже ванная комната, если нужно привести себя в порядок, — Лиллиан хозяйничает, общаясь и хихикая с подружками, пока они снимают с себя пальтишки. — Идите, умойтесь, — просит, плавным движением руки указывает на лестницу, и её подружки, в веселом настроении, шагают к ступенькам, покачиваясь с ноги на ногу. Боже, сколько они выпили? Я думала, подобные Лиллиан, отдыхают культурно.

Переступаю порог, поборов дрожь холода, и закрываю дверь на замок, не успев как следует осознать, что в моем доме опять переизбыток чужих людей.

— Райли, — веселый голос Лиллиан привлекает внимание, но её приподнятое настроение никак не располагает. Знаете, почему я оборачиваюсь и слушаюсь её? Не хотелось бы оправдывать свою слабохарактерность, но после той ссоры, после того, как она ударила меня, я не хочу препираться с ней. Лучше выполню её поручения, избегая лишней ругани.