— В смысле?

— Ну, мамка-то твоя Дельвуд осталась, а ты сменил обратно, — с заинтересованным видом затягивает. — Блять, опять что-то не то, — бурчит под нос, принимаясь заново разбирать сверток.

— Потому что это моя фамилия, — О’Брайен раздраженно фыркает.

— Да пох, я не об этом, — Нейтан опирается локтями на колени, горбясь. — Её он точно не найдет. Не сразу. А вот тебя выдает фамилия.

— Срать, — Дилан тянется за пачкой сигарет. — Мать вообще теперь Финчер, так что…

Престон вдруг срывается на смех, даже краснея:

— Дилан Финчер.

— Заткнись, — парень усмехается.

— Это ж пиздец убого, — затягивает, радуясь. — О, другое дело, — и сильнее втягивает дым, расслабляясь на диване, откинув голову, чтобы выдыхать серое облако в потолок:

— Мда, — шепчет. — Щас бы за ошибки родителей расплачиваться.

О’Брайен закуривает, уже предвкушая ругань Райли по поводу того, что они дымят в гостиной её дома. Поднимает глаза на часы, хмурясь:

— Позвони Агнесс.

— За-бей, — говорит Нейтан, который, между прочим, сам сорвался с катушек этим утром, хотя без остановки плевал безразличием. — А если серьезно, — парень садится прямо, вынимая косяк изо рта, за которым следует дым. — Не боишься, что он найдет тебя?

Дилан подносит бутылку к губам, кривясь, будто «срать», а сам нервно глотает алкоголь, не видя смысла говорить на эту тему. Найдет? Найдет. Обязательно. Ещё одна причина, почему Дилан старательно учится. Чтобы получить стипендию. Чтобы уехать отсюда. Чтобы его точно не нашли.

— Надо следить за упырями, — вдруг заявляет Нейтан, вздохнув. — Я заметил, что им особо нравится эта тема с почками. Кто знает, — улыбается. — Вдруг им захочется вскрыть мне брюхо.

О’Брайен пялится на него, как на придурка, и морщится:

— Весь мозг себе выкурил, идиот.

На что Престон смеется, рухнув всем телом на диван:

— Плевать, мне хорошо.

Дилан еле улыбается, наблюдая за парнем, который ворчит, как ребенок, удобнее устраиваясь на диване, затем затягивает, подняв глаза на часы.

Уже довольно поздно.

***

Меня успокаивает темнота вокруг. Всегда казалось, что намного проще открыться кому-то, находясь под покровом ночи. Конечно, в парке редко поставлены фонарные столбы, но их тусклого света достаточно, чтобы мы видели тропинку между высокими деревьями и лавочками. Идем медленно. Большую часть перебрасываемся пустыми словами, пока в какой-то момент Агнесс не собирается с мыслями, чтобы рассказать мне то, что скрывала из-за страха быть осужденной.

— …Вообще, мы втроем как-то держались вместе всю началку, — она вышагивает рядом, практически касаемся друг друга плечами, что сближает нас не только физически, но и морально. Я не перебиваю, не задаю вопросов, боясь сбить подругу, которая продолжает:

— Мы не были друзьями, просто, — задумывается, обнимая себя руками, подобно мне, чтобы защититься от сильного ветра. — У нас были иные интересы, и они нас сближали. Мы ведь не росли в достатке, как дети вокруг. Но мы учились с ними в одних классах благодаря пособию. Конечно, в средних и старших классах всё серьезнее. Детей на пособии, не приносящих материальной выгоды, не будут держать, если они начнут приносить неприятности. А уже в четвертом классе Нейтан начал казаться буйным, поэтому я… — покачивает головой. — Не горжусь, но я решила сменить окружение, чтобы точно составить о себе хорошее мнение. И учиться успешнее.

Поглядывает на меня. Я спокойно смотрю перед собой, вникая в разговор, боюсь, что мой нагруженный мозг не захватит всю информацию, поэтому ни на что не отвлекаюсь.

— Не думаю, что мой переход к Остину поверг их в шок, но очень часто я становилась объектом их издевок. Где-то до класса девятого, это точно, — Агнесс поправляет волосы, натягивая на них капюшон, чтобы локоны не растрепались. –Ам, всё началось… Ну тем летом, во время вечеринки на реке, — девушка произносит заветное событие, на которое мое сердце реагирует, но не показываю этого, лишь повернув голову, чтобы смотреть ей в лицо. — Я потеряла вас там. Робб постоянно лез. Он сильно напился, как и я, и мне было страшно сделать что-то, о чем буду жалеть, — сглатываю. — Я решила засесть в одной из комнат на втором этаже, и там я пересеклась с Нейтаном, и… — она странно жестикулирует руками, выглядя очень нервной. — В тот день… Ну… — ей явно нелегко говорить об этом. В свете фонаря вижу, как краснеет её лицо.

— Мы переспали, — всё же выдавливает, а я резко смотрю перед собой, опешив. Выходит, у Агнесс всё произошло в ту же ночь, что и у меня с Диланом? Это самое дикое совпадение в моей жизни. Но я молчу про себя, продолжая слушать подругу. Сейчас её черед говорить и быть понятой.

Друзья должны уметь слушать друг друга.

— И я думала, нет, — Агнесс нервно смеется. — Я знала, что это один раз, — мнется, начав мять пальцы. — А потом мы пересеклись ещё раз, и ещё раз, и… — она с виной косится на меня, ожидая осуждения, но остаюсь молчаливой. — Мы просто спали вместе. Постоянно. Он приходил ко мне — и мы спали. Я к нему никогда не ходила. Ничего не знала о его жизни, мы просто совсем не разговаривали. И, честно, мне было в тот момент плевать на происходящее, мне просто, — она опять хихикает от смущения, за что пихаю её локтем, так же улыбнувшись, чтобы она чувствовала себя раскованнее. — Мне нравился секс с ним. И в январе он опять неожиданно пришел ко мне домой. Меня смутило, что он заранее не узнал, дома ли мои родители, ведь мне не хотелось спать с ним, пока они сидят в соседней комнате. Помню, он вел себя странно: не давал никаких намеков, ничего не говорил. Я впервые почувствовала странную неловкость. Налила ему чай. Сидели. Молчали, — прячет замерзшие ладони в карманы куртки. — Я сказала ему, — теперь её лицо было серьезным, — что мы можем пойти в ванную, на что он ответил, что у него нет презерватива. Это было вторым фактором, который сбил меня с толку, но я не растерялась, предложив ему свои, — поворачивает голову, взглянув на меня. — А он сказал, что пришел не спать со мной. Типа у него нет настроения, или как-то так… — вздыхает, вновь уставившись перед собой, а я читаю на её лице очень необычные эмоции, пропитанные тревогой. — Думаю, тогда у нас что-то изменилось. Мы стали больше разговаривать. Если раньше мы спали и расходились, то Нейтан стал оставаться у меня дома, на ночь. Мы болтали, потом просто спали в одной кровати, — и вновь её румяное лицо озаряется приятной улыбкой. — Знаешь, никогда бы не подумала, что мне будет нравится делить с кем-то кровать, — и я смеюсь, вспомнив, как она пихала меня с края, когда мы ночевали вместе, а Агнесс отвечает улыбкой, кивая:

— Понимаешь, да? — качает головой, взяв меня под руку. — Всё слишком закрутилось. Престон начал рассказывать о ситуации в его семье. И тогда я поняла, что такие, как он, скорее всего, такие мудаки не просто так.

— И тогда ты начала немного их защищать, да? — догадываюсь.

— Да, но тихо, не так явно, — Агнесс подтверждает. — Зная отношение Остина и Робба к ним, это было опасно и рискованно.

— А ещё ты продолжала отвечать Роббу на его флирт, — шучу, получив возмущенный смех подруги, которая хлопает меня по плечу ладонью:

— А что мне оставалось? Этот тип думал, что я влюблена в него.

Киваю, ведь всё становится на места:

— Теперь ясно, чего Нейтан так на Роббе отыгрывался. Он же ревновал?

— Ну, не знаю, — девушка с сомнением морщится. — Как бы выразилась Гермиона: «У него эмоциональный диапазон, как у зубочистки». В нашем случае, таким недугом страдают двое.

Мы смеемся. Обожаю, когда она начинает цитировать героев фильмов. Идем по тропе, впереди развилка. Агнесс выдыхает белый пар в черное небо, полное звезд и густых одиноких облаков. Я наслаждаюсь природной тишиной вокруг. Мне становится намного легче после слов рыжей. Выходит, она понимает меня намного сильнее, чем я могла себе представить. Наши ситуации очень похожи. Только в её случае, Нейтан не начал игнорировать. Они продолжили видеться, а вот Дилан…