Койя, глядя в мою сторону, произносит злобную тираду. Внезапно пещеру наполняют звуки выстрелов — нападающие, похоже, находятся у самого входа, — и она понимает, что у нее нет времени на словесный поединок. Она швыряет мне кукол, потом выпаливает одним духом список распоряжений виллаку. Реагируя с поразительным хладнокровием, он вызывает нескольких священников вместе с дюжиной мамакон и дает им инструкции. Они повинуются беспрекословно, поспешно устремляясь в угол пещеры и вернувшись с двумя длинными шестами, которые вставляют в желобки, находящиеся по обеим сторонам кровати Койи. Инки становятся у четырех торчащих ручек и по команде Койи поднимают кровать, после чего с удивительной скоростью направляются к выходу.

Англоязычный виллак оборачивается ко мне. В его белых глазах — оранжевый отблеск мерцающих свечей.

— Это еще не конец, — злобно выкрикивает он. — Нам приходилось и раньше спасаться бегством и заново все создавать. Мы начнем все с нуля. Город наш, и мы вернем его себе, и это так же верно, как то, что солнце восходит на востоке.

Я усмехаюсь:

— В ваших снах.

Верхняя губа священника морщится, но он не может придумать достойного ответа и, повернувшись, рысью припускается вслед за Койей и ее свитой, быстро пропадая из виду.

— Может, стоит догнать их? — спрашивает Ама.

— Думаю, в этом нет необходимости. — Засунув под жилет кукол Амы и Вами, я подмигиваю ей, кивая на оставшихся виллаков и мамакон, которые с ужасом смотрят на варваров, ворвавшихся в их пещеру. — Давайте насладимся финалом. Я долго ждал возможности посмотреть, как эти слепые гниды получат хорошую трепку, и не собираюсь упускать ее ни за что на свете.

Инки организуют на удивление упорную защиту. Обнаженные жрицы и слепые священники бросаются на противника, используя ножи и ногти с убийственной ловкостью. Но противник по численности превосходит их и имеет большое количество винтовок, так что реальной схватки не получается. Через пять или шесть минут последнюю из завывающих мамакон заставляют замолчать, как взбесившуюся собаку — солдатам дан приказ убивать всех, кого они найдут, — и сияющий Эжен Даверн большими шагами направляется ко мне через смешавшиеся вместе отряды гвардейцев, клуксеров и Змей.

— Ты жив! — смеется он, обнимая меня.

Я уверен, что Даверн смутится, когда будет вспоминать об этом позже, но сейчас он охвачен восторгом быстроты и сокрушительности победы.

— Похоже, что да, — усмехаюсь я.

Он отстраняется и изучающе смотрит на мою одежду:

— Ты совсем не думаешь о своем внешнем виде. Мы могли бы подстрелить тебя в таком наряде.

— У меня не было большого выбора. Пришлось подчиниться причудам виллаков, чтобы задержать их.

Вслед за Даверном в пещеру входит Сард и поспешно направляется к нам.

— Сапа Инка! — счастливо кричит он, вытирая с лица чужую кровь. — Настал наш час!

— Ты хорошо поработал, солдат! — Оглянувшись, я замечаю Змей, находящихся в пещере, — из разных фаланг, не только из фаланги Сарда. — Были проблемы, когда вы убеждали остальных объединиться против виллаков?

— Никаких. — Он усмехается. — Они знали, что не я придумал этот приказ.

— Они не спрашивали о моих мотивах?

— Вы — Сапа Инка, — отвечает он просто. На полу мой отец издает глухой стон и садится, все еще не приходя толком в сознание. Глаза Сарда расширяются при виде второго Паукара Вами, и он делает шаг назад. — Сапа Инка? — произносит он неуверенно, опуская правую руку к поясу, на котором висит нож.

— Надо было сбить с толку священников, поэтому мне пришлось замаскировать этого человека под меня.

— Приманка? — щурится Сард.

— Да. — Нагнувшись, я беру Вами под мышки и поднимаю. Его глаза лишены выражения, но на теле нет видимых повреждений. — Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня сбила лошадь, — хрипит он, потирая шею. Увидев солдат и мертвых инков в пещере, он улыбается. Потом замечает, что в пещере нет больше кровати королевы, и его улыбка гаснет. — Где эта толстая ведьма?

— Подданные забрали ее с собой. Не огорчайся, они не успели уйти слишком далеко. Мы их догоним и прикончим.

— Моя кукла! Если она проткнет ей сердце…

Я начинаю говорить ему, что забрал куклу, но замолкаю, когда в памяти вплывает образ плачущего Билла Кейси, рассказывающего о своей сестре. Я задумываюсь на мгновение, потом говорю:

— Она слишком безумна, чтобы ясно мыслить. Тебе нечего опасаться. Мы выследим и поймаем ее очень быстро.

Пока мой отец вертится от беспокойства, Райми, ковыляя, выходит вперед и встает перед Эженом Даверном. Вождь клуксеров вздрагивает, увидев окровавленную, едва узнаваемую фигуру, потом наконец понимает, кто перед ним, и улыбается одними губами:

— Капак…

Райми скользит взглядом по лицу Даверна, потом смотрит на меня:

— Что, черт возьми, происходит?

— Временный союз, — объясняю я, кивая в сторону гвардейцев, клуксеров и Змей, которые, уже разделившись на отряды, беспокойно смотрят друг на друга. — Виллаки настроили ваших гвардейцев и клуксеров Даверна друг против друга, и они находились на грани войны. Для этого священники использовали Змей — ребят с бритыми головами и татуировками на лице. Я заключил сделку с Тассо и Даверном. Они инсценировали вторжение на востоке, и священники решили, что начались реальные боевые действия. Чтобы избежать хаоса, виллаки отступили под землю. Гвардейцы и клуксеры, объединившись, спустились в туннели вместе со Змеями. Эти три силы порвали в клочья всех священников, а объединенный авангард стремительно направился сюда, находя дорогу по покерным фишкам, которые мы оставляли по дороге.

Райми замолкает, обдумывая мои слова, и на его изуродованном лице выражается сомнение.

— Тассо и Даверн объединились? Клуксеры сражались вместе с бандой чернокожих? Да, многое изменилось за время моего отсутствия.

— Наступило время перемен. Его организовали сами виллаки. Я просто смешал их планы, повернув ход событий в новом деле в нашу пользу.

— А что означает это «новое дело»? — спрашивает Райми.

— Детали еще не совсем проработаны. Вы сможете этим заняться, когда вернетесь к своим обязанностям. По нашему договору с Тассо и Даверном гвардейцы, клуксеры и Змеи должны поделить город между собой. Тут есть чем поживиться, особенно теперь, когда священники взяты под контроль. Но финальное слово остается, безусловно, за вами, хотя мне кажется, что надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться преимуществами достигнутого мира именно теперь.

Райми задумчиво кивает, потом, подняв бровь, смотрит на Даверна:

— Я думал, что ты хочешь вышвырнуть меня из города и возглавить это шоу.

— Так оно и было. — Даверн усмехается. — Но было раньше, а сейчас все повернулось иначе. Наш темнокожий друг показал мне свет в конце туннеля. Мы договорились, что треть города станет моей — и это справедливо.

Райми издает хриплый смешок:

— Придется провести немало переговоров. Но для этого у нас еще будет время. А сейчас имеется несколько более неотложных дел.

— Оставьте их нам, — говорю я ему. — Вы в недостаточно хорошей форме, чтобы преследовать…

— Я перережу горло любому, кто попытается остановить меня, — хрипло выкрикивает он.

— Мы не будем останавливаться и ждать вас, — предупреждаю я.

— Я не отступлю, даже если подохну. — Он усмехается. — Хотя, возможно, так и произойдет.

Кивнув, я прошу Даверна принести нам оружие.

— Еще остались ублюдки? — спрашивает он.

— Пара дюжин или что-то в этом роде. Они наши. Не сопровождайте нас. Когда закончите работу здесь, прочешите туннели наверху — может, там еще найдете несколько священников, — потом возвращайтесь на поверхность и ждите встречи с Кардиналом. — Я поворачиваюсь к Сарду: — Назначаю тебя временным начальником над Змеями. Если я не вернусь, эта должность будет постоянной. Работай с Даверном и Райми. Убедись, что они смогли договориться. Используй свою власть, чтобы создавать и улучшать.