— Ах, — мадам Левизия не нашла что сказать в защиту или оправдание. — Полно, сын, пора спускаться вниз, — подобрала юбки и вышла.

Юный лорд с трудом высидел за столом положенный час. Притворялся, что не видит нарочито небрежных действий слуг по отношению к Химемии: салфетку подмочат, на рукав капнут, суп неосторожно поставят, вино на подол нальют. И вроде следовало бы ему, как и матери улыбаться, да неприятно стало, как и отцу, который это безобразие остановил. Одного Пай уволил без рекомендаций, остальные сами вразумились.

Не смотря на нежелание графини есть за общим столом, ей подавали те же блюда что и остальным членам семьи. Затем уносили как были полные тарелки. А она сидела бледной тенью, не отвечала на вопросы, не могла задать своих и смотрела на сына виконта, сидящего напротив. И от такого соседства у юного лорда портился аппетит.

Подали десерт, и Леонар смог покинуть дом.

Онёр ждала его в беседке у розового куста, которому осенняя непогода нравилась больше летнего зноя. Куст цвёл и пах одуряюще прекрасно, собой он дополнял облик скромной служанки и напоминал её прелестные алые губы. Влюбленные обнялись.

— У меня не более двух часов, любимый, — проворковала Онёр. — Давай уйдем, где нас никто не будет видеть.

Они направились к реке, где сладкое журчание успокаивало волнение дней. Немного пахло тиной, сонно квакали лягушки и стрекотали пьяные стрекозы. Они, как и бабочки, в преддверии зимы старались жить последним днём и успеть налетаться перед неминуемой смертью, лишь изредка садясь на сухие травинки осоки и вновь взмывая ввысь.

Укромный уголок склона с одной стороны возвышался песочной насыпью, изъеденный норами ласточек, он больше напоминал обронённый великаном кусок сыра. С двух других сторон любовное гнездышко защищала от ветра и взгляда густая заросль разнотравья по грудь. А впереди открывался вид на заросший берег, облюбованный бойкими мальчишками, любившими поутру удить в кустах рыбу. Благо, сегодня никого не было, и никто не должен был помешать.

Любовники расстелили одеяло, кокетливо подначивая друг друга выровнять края. В корзине служанка принесла вино и фрукты, собираясь по традиции в начале пригубить напиток. Но не успели.

Только Леонар открыл бутылку, как Онёр охнула, а некто позади мужчины вырвал бутылку и закинул далеко в воду. Когда и как успела подойти графиня Химемия Сеа Хичтон, ни один не видел, и не слышал её шагов. Будто ветер принёс, или мракобесы подсобили.

— Да как ты смеешь! — мгновенно напустился на неё лорд, но излить гнев ни словом, ни делом не успел.

Графиня в тот же миг отшатнулась и зайцем с огорода бросилась бежать. Лорд – следом, словно охотничий пес, преследующий добычу. Вот только где гончая не пройдет, прыткий ушастый проскачет. Леонар с оторопью остановился у колючих кустов и нагнулся, с интересом всматриваясь в проделанную брешь. Сумасшедшая уродина проделала в них дырку, часть примяв ковром. Такого поведения, пожалуй, он не ожидал.

— Ты это видела?

Огорошенный Леонар вернулся к любимой женщине, которая показалась неожиданно бледной. Онёр быстро взяла себя в руки и сказала:

— Ой, брось. Она же твоя будущая жена. Ревнует, — а сама подумала: «Знает!»

— Да какая мне она жена! — едва не сплюнул лорд, словно полевой селянин. Помнишь же, почему выбрал именно её.

— Но что же делать, вас с ней поженят.

— Я буду продолжать пытаться отговорить отца. Но, даже если и придется вступить с графиней в брак, Онёр, верь, для меня есть только ты. А к этой, — Леонар брезгливо поморщился, — мне даже прикасаться охоты нет. Возможно, под бинтами струпья, а может гной, и он заразен.

— А, может, извести её?

— Гляжу, ты начала. Твоя работа? Я о слугах.

Главная служанка заерзала и потупилась, признаваясь:

— Думала отпугнуть. Показать, как ей не рады.

— Не из пугливых она, — сын виконта за неимением вина взялся за яблоко.

— А если припугнуть сильнее?

— Как это?

— Ну, — Онёр сжала на своем горле тонкие пальцы.

Леонар аж подавился фруктом:

— Ты о таком даже не думай! Всем всё сразу станет ясно! Не дайте Боги она помрёт, позор на голову семьи Фаилхаит. Заподозрят тебя, и наградой будет плаха.

— А если заказать… Знаешь, тем, кому святого в жизни нет? — Онёр не отпускала идею избавиться раз и навсегда от конкурентки. — Её и лекаря в лесу прикопают, сожгут карету, сгубят лошадей.