Женщина покачала головой. Она или не знала, или не желала озвучивать ответ.

А напротив нас разворачивалось Абсолютное Ничто.

Оно не собиралось отдавать такую желанную добычу и медленно продвигалось вперед, будто бы надеясь, что пожрав нас, все-таки сможет проникнуть в мир.

— К бою! — воскликнула Алив и первая атаковала Бездну потоком золотого света.

За ней вперед бросилась Хель. Ее сила была густой и чернильной. Она растекалась перед Убийцей, оплавляя границы Междумирья. Следом, убедившись, что жизни Лада более ничто не угрожает, развернул чудовищную мощь Данте. Она была ослепительно-холодной и беспристрастной.

Синхронно ударили Юлька, Крис и неизвестный мне рыжий парень. Эриам, кажется, бросил вперед весь свой резерв. Мой брат поддерживал своей силой Ливия, переплетя безумие Хель с орденской хвалой.

И я, сорвав с шеи дар, выпустил на волю свое проклятье. Оно кинулось на Хаос голодным и злым зверем. Кажется, ни один мир не устоял бы от подобной силы. Но против Хаоса все было бесполезно. Он просто продвигался вперед, лишь чуть замедляясь под нашими атаками.

Рядом в Междумирье открывались порталы, откуда к бою присоединялись все новые и новые творцы.

Но силы были неравны.

Все растянулось на одно долгое мгновение, а затем сражение превратилось в бойню.

Отлетела в сторону изломанной куклой Хель — и только проклятье подсказало мне, что Убийца еще жива. Иссякли резервы дочери и крестника. Рыжий обессиленно опустился на колени. Альга вжалась мне в спину, боясь вздохнуть. Я кожей чувствовал ужас жены, но ничего не мог сделать.

Мы проигрывали.

Хлестко стегнула по нашим рядам плеть пустоты. Рик увернуться успел. Ливий — нет. Закричав, Эриам кинулся вперед, выжигая свой дар… только для того, чтобы исчезнуть под следующим ударом Бездны.

Моя доченька закрыла лицо руками, понимая, что следующей волны Хаоса нам не пережить. Крис обнял ее за плечи.

Творцы продолжали раз за разом призывать свои силы, но и они осознавали, что все закончится сейчас и здесь.

Элизабет заслонила собой Юлию, ожидая следующего удара.

Наступила короткая пауза.

Одно мгновение между двумя ударами сердца.

Василий вышел вперед, хлопнув меня по плечу на прощание, и улыбнулся.

А затем протянул руки к Бездне и обратился в Свет.

Яркий и теплый, он затопил все вокруг, захлестнув нас волной. И в ней я вдруг услышал голос иномирца. Он благодарил меня за чудесные годы новой жизни и просил позаботиться о его дочери.

— Спасибо, Оррен. И не стоит грустить, мой друг…

А затем Хаос, дрогнув, отступил.

Не просто отступил! Он бежал, вжимаясь в холодные стены Междумирья, сверкающие миллиардами звезд. Бездна неслась без оглядки, оставляя за собой пустые, давно погибшие миры.

Сегодня они получили второй шанс.

Свет медленно угасал, сжавшись в крошечную яркую искру. Ее бережно поднял Данте, спрятав в своих ладонях.

— Мы наконец-то нашли часть души Единого и теперь сможем достойно о ней позаботиться, — улыбнулся творец.

Поколение исчезло мгновенно. Я понял, что даже не успел их сосчитать.

Рядом с нами остались только Алив и Хель.

— Что ж, удивительно, но мы все-таки выжили и даже отбили мир, — вздохнула Пресветлая мать. — Возвращаемся. У нас еще много работы. Восславим победителей, помянем павших… Удивительно, Оррен, как тебе повезло. Из тысячи вероятностей выпала та, где ничто не нарушило старый порядок.

— Это не слепое везение, — не согласился я с творцом.

К нам, хромая и с трудом держась на ногах, приблизилась Хель.

— И как же ты понял, что ничего не изменится? Ты ведь не мог знать, что выберет Время!

— Нет. Не мог. Мне подсказала Алив. Она давно общается со Временем, а оно с ней. У друзей сходные привычки. И если Пресветлая ленится выдумывать новые трюки, вынуждая людей раз за разом приносить ей клятвы, почему Время должно быть другим? Оно такое же ленивое, как Алевтина, и не захотело сочинять что-то новое, когда можно просто повторить, как было.

Убийца обидно расхохоталась. Алив покачала головой, но спорить не стала.

Узнав, что будет двойня, мы с супругой на радостях едва не вытрясли душу из целителя. Дочь и долгожданный сын-наследник, к которому после меня перейдет герцогский титул и земли. Законные чистокровные Риты. Я даже мечтать о подобном не мог.

Единый, благодарю!

Но хватит ли у Альги здоровья для ее возраста? Все ли будет в порядке с детьми? Быть может, требуется выписать из столицы мага? Или еще с десяток целителей? Я был готов притащить в замок даже парочку творцов, чтобы они создали все необходимые условия и бдительно следили за здоровьем моей герцогини. Сухонький целитель уже шипел и плевался, устав нормальным тоном объяснять, что все в порядке и даже лучше, чем должно быть.

Альга сначала тоже взволновалась, но затем, посмотрев на меня, решила, что хоть кто-то в семье должен оставаться спокойным и с трезвым рассудком.

— Дариэль и Эрик? — наморщила супруга носик. — Сойдет. Звучит гораздо лучше той же Юльтиниэль. Хотя… Оррен, давай сразу решим вопрос с тем, что у Хель на тебя планы. И глупо держать себя рядом с обычной смертной, когда вся Множественная вселенная готова пасть к твоим ногам.

Альга сидела в кресле, бережно обхватив руками заметно округлившийся живот, и смотрела на меня внимательно, с застарелой тоской и пониманием. Я отложил на низкий столик весьма увлекательное жизнеописание восточного мудреца и собрался с мыслями.

Сцену ревности это не напоминало, но я все равно чувствовал себя виноватым.

Да, многие мужья заводят любовниц. Но я всегда считал, что у одного мужчины не может быть две женщины. Это недостойно и позорно. И вдруг сам оказался в таком положении. Перед супругой было стыдно и неловко. Когда я принимал решение делать предложение Альге, считал, что история с Хель — давно пройденный этап.

У творца оказались другие мысли на этот счет.

— Здесь нечего решать.

— Действительно, — фыркнула женщина, — ты ее любишь.

— Убийцу? Нет, родная моя, не люблю. Это даже звучит абсурдно. Я уважаю Хель, понимаю и вижу в ней, быть может, не самую привлекательную, но женщину.

Это было некрасиво, но честно.

— А меня любишь?

— Люблю. Как боевую подругу и соратницу. Как человека, с которым мне тепло и уютно, к которому хочется возвращаться, вместе идти по жизни и стареть, как бы пафосно это не прозвучало.

Альга вздохнула, понимая, что я безнадежен.

— Хоть кого-нибудь ты любишь как женщину?

— Нет. А что ты испытываешь ко мне?

Супруга помялась.

— Наверное, то же самое — благодарность, тепло, любовь к мужчине, с которым пришлось пройти столько, что хватит на пару жизней. Девичья глупость развеялась, и я не уверена, что хочу ее возвращать.

— И что же, по-твоему, того, что мы перечислили, мало?

— Нет, этого более чем достаточно. Но я всегда буду ревновать тебя, Оррен. Прости мне этот грех.

— А если я поклянусь, что никогда больше не дам повода усомниться в себе?

— До самой-самой смерти, как в сказке?

— Все верно.

— Тогда я поверю и буду самой счастливой.

— Готовы? — Бриан заглянул в комнаты императорской четы.

Юльтиниэль как раз заканчивала воевать с пятым измерением, отказывающимся вмещать все вещи, которые девушка хотела забрать с собой. Крис надиктовывал зачарованному перу инструкции для советников и отдельно — для Оррена и матери, чтобы они вдвоем проконтролировали этих жуков, которые, кажется, уже мысленно распилили бюджет и растащили по своим поместьям. Ничего, у Рита ни то, что не забалуют — строем ходить будут.

— Почти, — согласился Лит и, заколдовав листы, быстро разослал их с вестниками адресатам. — Дорогая?