— Ладно, чего там, — отмахнулся я, — все уже привыкли. Чудно, конечно.

— Ага, — завозилась Альга и, принюхавшись к кувшину с вином, смешно чихнула. — Ты воды не захватил?

— Кисловатое, да, здесь другого не бывает. Даже непонятно, откуда оно тут вообще появилось. Солнца нет, а виноград есть… Намудрила Хель с законами природы!

— Значит, не захватил, — констатировала супруга. — Ты помнишь, как зовут твою прародительницу?

Сначала я задумался, тщательно перебирая в уме свои же собственные записи и исторические изыскания. А потом, вспомнив, замер.

— Просто я-то в твоей родословной не разбираюсь, — продолжила женщина, занятая ощипыванием пирога, а потому не заметившая моего состояния. — А ты должен всех помнить. Вот и сам назови девчонку именем, которое носила жена Эрика. Оррен?..

— Я вспомнил ее, — ошеломленно признался я, — портрет, эти веснушки по лицу и плечам, которые в юности казались мне безобразными… Клевина Рит!

Альга восторженно вскрикнула:

— Клевина! Все-то слог один выкинули — зато зазвучало. И сокращение оставить можно, Эрик от него млеет. А его ты вспомнил?

Я кивнул. Действительно, портрет первого Рита мало кто видел. Про подвиги слышали все, а так считали, что априори похожи на великого предка. Все мужчины из моего рода были сероглазы и темноволосы. Кроме меня… И когда я, исследуя нашу родословную, отыскал старый портрет Эрика, подумал, что это просто очередная насмешка судьбы. Теперь же получалось, что если действительно они вдвоем с Виной дадут начало моему роду, то дети своей мастью пойдут в темную колдунью.

А вот русые волосы и синие глаза были отличительными признаками Наместников Хель. Чего стоит уже то, что я был вылитый Норт. Это Рик чуть отличился, а так многие поколения носителей безумия Убийцы напоминали друг друга, как капли… даже не воды — крови.

Ответа на эту загадку у меня пока не было.

Закончив трапезничать, я еще раз спросил у жены, не передумала ли она спуститься в общий зал, но та только отмахнулась. Василий тоже не захотел принимать участия в ритуале, а потому мне пришлось идти на этот спектакль одному.

Впрочем, надо отдать должное Литту — он сделал все идеально.

За прошедшую неделю мальчик немного возмужал и, наконец, осознал, какой долг согласился повесить на себя. Но не испугался, наоборот, почувствовал свою важность и нужность. Сейчас, стоя в центре круглого зала, Дариил, воздев руки к полотку, нараспев читал хвалу Пресветлой матери. И с каждым словом помещение насыщалось магией, а в воздухе появлялись золотистые искры, оседающие на присутствующих благодатью.

Алив тоже расстаралась.

Творец появилась перед нами на последней строчке.

Сегодня она была молодой женщиной около двадцати пяти лет. Фигуристая. Округлые бедра и грудь, тонкая талия. Покатые плечи. Длинные золотисто-рыжие пышные волосы до пят завивались крупными кольцами, их схватывал перевитый обруч с крупным изумрудом по центру лба. Овальное лицо с точеными чертами украшали веснушки, рассыпавшиеся по тонкому вздернутому носу и щекам; крупные ярко-зеленые глаза, с пятью рыжими крапинками каждый, внимательно оглядели присутствующих. Полные чувственные губы тронула нежная улыбка.

Властная, справедливая, всесильная, прекрасная. Стоящие рядом со мной мужчины едва не задыхались от восторга, жадно рассматривая контуры желанного тела, которое скрывала полупрозрачная ткань белого платья-туники. Ровная светлая кожа сияла бледным светом, не позволяя отвести взгляда.

Алив, насладившись произведенным эффектом, тихо заговорила. О своем покровительстве и любви; о безумной Хель, которая до этого момента не позволяла Пресветлой матери воплотиться в мире и принести в него процветание.

Я, скривившись, занялся изучением фресок, украшающих зал.

Вернулся в покои поздно и почти не удивился, не отыскав в них Альгу. Кажется, супруга и правда не нашла дела интереснее, чем отправиться дышать «свежим» воздухом. А может, решила заглянуть к Василию — нажаловаться на меня. Судя по всему, обид у супруги накопилось достаточно. Жаль только, она не спешила ими поделиться.

Я с раздражением стянул через голову рубашку, бросив ее в сторону кресла, и уже потянулся к ремню, как за спиной раздался сухой щелчок.

— Предатель! — прошипела абсолютно безумная Хель, и ее сила сковала меня прочными жгутами. — Я все поняла!

— Ты уверена… — договорить мне не дали — я почувствовал, что стремительно онемел.

— Ты был моим! — заявила Убийца. — Там, в будущем, ты поклялся мне, и я дала тебе силу! А потом ты переметнулся к Рыжей! Так же как этот щенок — Мастер! Ненавижу! Всех убью!

И она, кажется, не шутила.

В руках творца появилось темное, сотканное из ее разрушительной силы лезвие.

Хель замахнулась, но ударить не успела. Дверь скрипнула, и в покои прошла сонно зевающая Альга. Увидев нас, жена непонимающе моргнула, кажется, решив, что все это ей померещилось.

— Оррен? — жалобно протянула она, не отрываясь, смотря на хищно изгибающееся темное лезвие. — Что происходит?

Я только плечами пожал, голос мне Хель так и не вернула. Ну убивают меня. Можно подумать, в первый раз? Однако Альга, сообразив, что эта творец сильно отличается от своей будущей версии, неожиданно кинулась перед Убийцей, пытаясь загородить меня.

— Нет! Тебе нельзя его убивать! Сама пожалеешь, дура! Убирайся! — закричала женщина, пытаясь оттолкнуть ошеломленную Хель. Кажется, ее еще никто не пыталась просто поколотить.

Безумный взгляд внимательно изучил Альгу сверху вниз, а затем творец неожиданно отступила. Я, почувствовав, что меня больше ничего не держит, спешно задвинул жену себе за спину.

— С ума сошла?! — возмутился я. — Эта Хель тебя не знает — убьет и не заметит.

Творец почему-то улыбнулась.

— Ты все-таки плохо меня знаешь, Оррен Рит. Я никогда не подниму руку на беременную женщину…

Позади раздался испуганный писк.

— В смы-ысле?

— Так ты не знал? — Убийца медленно приходила в себя и откровенно веселилась.

Вытащив жену из-за своей спины, я сурово посмотрел на Альгу, та потупилась.

— Я собиралась сказать, но тут появилась Алив, потребовала долг, ты был так занят…

— Значит, я виноват? — вкрадчиво и недобро переспросил, почти забыв, что за нами наблюдает Убийца.

— Я даже не хотела с тобой идти!

— А зачем пошла?

— Попросили, — проворчала Альга, — и вообще хватит злиться! Ты теперь с меня пылинки сдувать должен!

— Злиться? — поразился я. — Родная моя, да я счастлив!

Притянув жену и нарочно игнорируя Хель, я поцеловал Альгу, надеясь передать этим все смешение чувств, захлестнувших меня. Это было подарком свыше! В наши годы и при нашей жизни… Любой, кто хоть просто косо посмотрит на мое сокровище — мгновенно пожалеет! Творец не стала нас прерывать, честно дождавшись, пока Альга сама не начала меня отпихивать.

Собрав разбежавшиеся по черепушке мысли, я попробовал объясниться с Хель:

— Я не предавал тебя, хотя бы потому, что ни в чем не клялся. Проклятье в моей крови — попытка спасти моего брата, которому по наследству перешло слишком много твоего безумия. Алевтине же я должен был желание. Вот, рассчитываюсь теперь.

Творец нахмурилась.

— Зачем я отдала кому-то свое безумие?

— Как «зачем»?! Чтобы лучше себя контролировать! — поразилась недогадливости Убийцы Альга.

Кажется, пока Хель еще не практиковала этот способ. Вот и подсказали.

— К тому же ты отдаешь не все — малую толику. Один Наместник, который не позволяет нам забыть о тебе. И еще один — меченный, твой избранник, вершащий суд от имени Убийцы.

— И ты — меченый? — догадалась Хель. — Над этим стоит задуматься. Можно, например, проклясть этого Этта, который позволил вам провести ритуал. Решено! Отмечу его сына. И место это сделаю таким, что больше никто не решит сюда просто так сунуться. Что ж, хорошо. Убивать тебя не буду. Женщина!

От неожиданного окрика Альга вжала голову в плечи.