Один из присутствующих мужчин чихнул и быстро извинился.

Фунтик бросил на него грозный взгляд.

– Взять, например, Средне-Енисейскую платформу, – махнул рукой в сторону висевшей на стене карты, – некогда исключительно перспективную. Правительство решило освоить ее своими российскими силами. Тимофеев, вы кажется, занимаетесь ее развитием. За этот год никакого прироста мощностей!

Чихнувший мужчина решил промолчать и не отвечать на реплику в свой адрес.

– Или взять работу нашего отдела регистрации и лицензирования месторождений драгметаллов, – продолжал энергично Фунтик. – Люди жалуются на бюрократию и волокиту при оформлении лицензий на геологоразведку и добычу драгметаллов. Люди с Магадана и Чукотки вынуждены лететь в Москву с какой-то справкой. И это в разгар полевых работ! Весь мир уже перешел на электронный документооборот! – взглянул на своего заместителя Игонина. – Василий Васильевич, разберитесь с этим отделом. Иначе я их всех разгоню и наберу новых работников.

– Хорошо, господин председатель.

– А что у нас творится на Курупканском прииске на Чукотке? – эмоционально продолжал Фунтик. – Второй год топчемся на месте. Ждем, когда придет какой-нибудь канадец или китаец и все за нас и для нас сделает?..

Совещание продолжалось более двух часов и закончилось на минорной ноте…

Утром Варлам и Николай проснулись действительно под петушиную песню. Друзья хорошо выспались, настроение было прекрасное. Они сразу отправились на речку. Температура воды оказалась где-то 15–16 градусов. Но молодые люди решительно и смело бросились в воду…

После всех утренних процедур друзья отправились в дом. Войдя, весело изрекли:

– Доброе утро, хозяюшки!

– Доброе-доброе, – дружно ответили обе женщины. – Как водичка в речке?

– Великолепная!

– Как отдохнули на новом месте?

– Отменно!

– Присаживайтесь к столу, молодежь.

– Спасибо.

На столе уже находилось молоко, хлеб, масло, сыр, колбаса. Тетя Домна выставила большую дымящуюся сковороду с яичницей на сале.

Вчетвером дружно приступили к завтраку…

Иркутская губерния, село Усолье, заводоуправление солеваренного завода…

Только что старший надзиратель Кукуев доложил по телефону начальнику Александровского централа, полковнику Гусарову, о бегстве двух заключенных.

Начальник тюрьмы спросонья смачно выругался и грозно спросил:

– Когда сбежали?

Кукуев посмотрел на висевшие на стене ходики. Они показывали – 7:11.

– Ночью и сбежали, точно не скажу. Лодка одна пропала.

– Куда сбежали? – еще толком не проснувшись, спросил полковник.

– Так, это… неизвестно… Начальник тюрьмы снова смачно выругался и выкрикнул:

– Найти и наказать розгами или шпицрутенами!

– Так, это… как найти?

На три-четыре секунды полковник задумался.

– Кукуев, сообщи местному полицмейстеру, и организуйте поиск беглецов. Пусть поднимут на поиск всех: уездную полицейскую стражу, казаков, старост ближайших поселений. Ты со своими надзирателями. Мне докладывать каждые три часа. Все…

– Что это за поселок, ваше Раздолье? – спросил Вар-лам.

– Образовался он примерно в 1900 году переселенцами из Белоруссии, – ответила тетя Домна. – Белорусские крестьяне издавна страдали малоземельем. Во время проведения Столыпинской аграрной реформы, когда крестьяне получили право выхода из общин и продажи своих небольших наделов, этой возможностью воспользовалось и переселилось из белорусских губерний в Сибирь с 1906 по 1914 годы многие, многие тысячи. Так наши предки оказались в этих краях. Поселение быстро росло и развивалось, построили красивый деревянный православный храм. Только вот потом большевики его в 1927 году сожгли.

– Тяжело нашим предкам было начинать с нуля, – продолжила бабушка Ружана. – Но отец мой Ульян был двужильным мужиком, выдюжил. Выжил и в Гражданскую войну и Великую отечественную. Да и мне было не сладко по жизни, родила я семерых детей. Двое умерли при родах, старший сын – офицер погиб на войне в Афганистане, младшего убили бандиты на рынке в Ангарске. Остались три дочери: Домна со мной, Рада в Москве и Олёна в Чите.

Варлам и Николай переглянулись.

– Интересная история. Как вы вообще поживаете сейчас здесь? Как живет поселок? – спросил Николай.

– Мы сами живем на две пенсии, ну и от своего натурального хозяйства, да огорода, – ответила бабушка Ружана. – Живем, не жалуемся, все необходимое у нас есть, – широко улыбнулась, обнажив ровные белые зубы.

– И поселок живет…

Иркутская губерния, река Ангара…

По берегу медленно шли двое тюремных надзирателей в черной форме. В руке одного была палка, он ей разгребал попадавшийся по ходу движения мусор.

– А кто хоть эти беглецы были? – спросил мужчина, идущий впереди.

– Оба матерые, с большими сроками, – ответил второй, с палкой в руке. – Один убийца-душегуб, порезал ножом двоих. Второй закоренелый бандит и вор, грабил лавки да магазины.

– Да, – изрек первый надзиратель. – Эти утекут, ищи свищи.

– Утопли они. Промашка получилась у них, лодку не ту взяли.

– Может и утонули…

Выше по берегу следовала на конях пара полицейских всадников. Это была привлеченная к поискам местная конная уездная полицейская стража.

– Им веселее, чем нам, – кивая на всадников, изрек мужчина, идущий впереди.

– Точно, – согласился второй и заунывно затянул:

– А ну прекратить петь арестантские песни! – крикнул один из всадников. – Или плети захотел…(далее следовала ненормативная лексика).

– В поселке ситуация хуже, чем у нас с мамой, – продолжала тетя Домна. – Работать людям негде. В 90-е годы прошлого века были уничтожены колхоз, фабрика игрушек, леспромхоз, пушной цех, цех по изготовлению одежды, цех по изготовлению хлебобулочных изделий, банно-прачечное хозяйство, медпункт…

– А хлеб у вас отменный, – вставил Николай.

– Это тут наши соседи сами пекут, ну и с нами делятся, – бросила бабушка Ружана. – За последние 20 лет население поселка уменьшилось в два раза. Даже пожарную часть закрыли.

– Как же оставшиеся люди поселка живут? Где зарабатывают деньги? – спросил Варлам.

– Сейчас в поселке одно полноценное предприятие, это лесхоз, – ответила тетя Домна. – Его, конечно за последние годы подрезали, подсократили, но он пока работает. Есть небольшая лесопилка, тройка магазинов, школа, детсад, почта. Еще пара сельскохозяйственных, частных кооперативов. Продвинутые люди ездят на работу на предприятия в Ангарск, пожилые получают пенсии. Так и живет поселок.

– Не очень как-то, – бросил Николай.

– У нас даже никаких органов власти нет, полиции нет, участкового нет, – вставила бабушка Ружана. – Есть наши местные казаки из Иркутского казачьего войска, старший у них хорунжий. Вот они вроде как все и решают.

– Я 40 лет отработала в школе…

– Домна – заслуженный учитель России, – перебила дочь бабушка Ружана. – Местным депутатом была, почетный житель поселка…

– Мама! – воскликнула тетя Домна. – Ребятам это не интересно.

– Пусть знают. Ты им лучше кофе предложи. Городские без него жить не могут.

– Мы его действительно выпили бы с удовольствием, – улыбаясь, изрек Варлам…