— Я вернулся! — воодушевлённо сообщил Крис.

Томас поднял глаза на инвестора, и в них Хемсворт увидел глубокую печаль и обречённость. От этого взгляда всё непомерное веселье, закопошившееся было в душе колдуна, стихло, стало холодно и неприятно на сердце.

— Крис! — поприветствовала Люсиль, живо оборачиваясь на голос американца. — Как съездил?

— Отлично, — он хотел рассказать, как всё прошло, снова ощутить домашность, пусть даже такую эфемерную, но Томас тут же поднялся из-за стола, поприветствовал и удалился из кухни.

Хемсворт чуть было не вспыхнул от недовольства, но умерил пыл и обратился к хозяйке:

— Что с ним такое?

— Он просто… — леди помотала головой и пожала плечами, она и сама не понимала, что происходит с братом. — После плаванья он как-то странно себя ведёт.

Должно быть, ей не стоило говорить такие вещи за спиной брата, но она волновалась о нём, и поговорить об этом ни с кем кроме Криса не было возможности. Ведь гость заметно импонировал ей и мог просто выслушать. В нём таилась странная энергия. Хемсворт скрывал свою властность, но вёл себя порой весьма повелительно, в этом было что-то интригующее Люсиль и притягивающее. Может, Томас прав, и объятия американца будут ей по вкусу, однако глупо и думать со стороны Томаса, что она перестанет любить своего младшенького братика.

Хемсворт покивал, он отлично знал, почему Тому не по себе, но он ничего не сказал сестре. В этом Хиддлстон тоже прав. Помимо самого факта данного колдуном слова, неосведомлённость Люсиль сыграет лишь ей на пользу.

— Будешь ужинать? — постаралась перевести тему леди Хиддлстон.

— С удовольствием, — улыбнулся Хемсворт. Люсиль поухаживала за ним, накрыла стол и подала ужин, она исчезла на какие-то десять минут, но вернулась одна, хотя понятно было, что отправилась пригласить брата к ужину. Томас не явился.

— Он не голоден, — сообщила Люсиль извиняющимся тоном. — Позднее отнесу ему сандвичи и чай.

Хемсворт покивал, соглашаясь. Он же помог хозяйке с уборкой после ужина, воодушевлённо рассказывая об итогах поездки, и даже уточнил, что детали для машины прибудут уже на этой неделе.

— Томас будет счастлив, — улыбнулась Люсиль, вытирая влажные от воды руки полотенцем.

— А ты? — Крис подошёл к ней со спины, коснулся распущенных волос, опустил ладони на тонкие плечи. — Ты счастлива?

Люсиль взволнованно сглотнула. Может, Крис торопится? Определённо торопится, после их прибытия прошёл всего лишь день, а он уже разбрасывает капканы. Оправданием ему служило лишь то, что Люсиль была прекрасна.

— У тебя возникли сомнения на этот счёт? — дерзко поинтересовалась Люсиль, и Хемсворт отступил, убирая руки с её плеч. Леди обернулась, она не была оскорблена его поведением, но дала понять, что Крис ведёт себя бестактно.

«Это только пока», — насмешливо подумал Крис.

— Я ошибся? — парировал её защиту колдун. — Прости за мою дерзость, ты потрясающая женщина, удивляюсь, как до сих пор ты не замужем.

— Не представилось случая найти достойную кандидатуру, — лгала леди Хиддлстон. — Моя жизнь в этом доме, мы с Томасом - дети этого дома. Он отчаянно хочет вернуть поместью былое величие, а я призвана ему помогать в этом.

— Но теперь я здесь, и как только он успешно завершит работу над механизмом, величие вернётся в эти стены, — заверил Крис, не уточняя, что ценой величия может быть смерть её родного брата. Может быть? Хемсворт сам себе удивился, что допустил неуверенность. Томас вызывал у него странные эмоции, с этим надо как-то справиться. Ведь тот поцелуй был всего лишь случайностью, приступом импульсивности, плодом вседозволенности.

— Прости, я приготовлю ужин для брата, — Люсиль отвлеклась от разговора с колдуном и принялась суетиться возле рабочего стола. Она резала хлеб, сыр и ветчину, наливала чай.

— Я отнесу, — вдруг предложил Крис. — Отдохни.

— Он на втором этаже, в левом крыле его мастерская, — охотно согласилась леди. Возможно, она надеялась, что они найдут общий язык. — Спасибо тебе, Крис.

Подхватив поднос с чаем и сандвичами, американец отправился наверх.

***

Он правда это видел?! И слышал? Или же нет? Поднимаясь по лестнице в свою мастерскую, Томас сперва услышал торопливый топот лап, а затем заметил скользнувшую мимо него тень. Определённо собаки, и этот отвратительный строгий ошейник вместо глаз! Какой только бред сейчас не закрадётся в его голову. Нужно отринуть всё это. Жить так как прежде, вплоть до рокового дня. Пусть его кончина будет неожиданностью, как любая нелепая трагедия.

Оказавшись в мастерской, Томас зажёг свечи, вдохнул полной грудью и уселся за свой рабочий стол. А что, если это существо принадлежит Хемсворту? Скорее всего, так оно и есть. Однако колдун дал слово, причем в его обещании присутствовала искренность. Крис не тронет Люсиль, а если и тронет, то не с целью убить. Ему нужен дом, определённо дом. Эта мысль сейчас казалось наиболее разумной. Колдуну нужен дом с большим энергетическим зарядом. «Allerdale Hall» скрывал множество тайн: смертей, разочарований и обречённости. Томас хотел было отвлечься хоть каким-то делом, но не мог себя заставить, руки опустились. Может, всё изменится, когда он продолжит работать над своей машиной, появится настроение, исчезнет это монотонное ощущение затягивающей в свою утробу адовой ямы. Некоторое время спустя в дверь постучали, и Томас обернулся. Это Люсиль пришла пригласить его на ужин, но он отказался, и она тут же покинула его, оставляя в одиночестве.

«У неё всё будет хорошо, — повторял себе Томас. — Она будет счастлива. Ведь ей так мало досталось счастья. Нам обоим. Но Люсиль меньше».

Почему жизнь сыграла с ними такую жестокую шутку? Почему их родители были монстрами? Если сейчас сам дьявол явился в его мастерскую и сказал: «Я дам тебе выбор. От чьей руки ты хотел бы умереть? От руки отца? Тогда я верну тебя в прошлое, и он задушит тебя, как и хотел. Или ты умрёшь, растерзанный этим существом, безглазым волком?»

Томас знал ответ на этот вопрос. Он ни за что не вернулся бы в прошлое и не позволил этому сумасбродному ублюдку убить его, если бы так всё произошло, Люсиль осталась бы одна наедине с двумя монстрами, не знающими пощады. А так они вместе всё пережили, они выжили и остались друг у друга. Пусть лучше безглазый волк растерзает его тело, но Крис не тронет Люсиль. Такая расплата его устроит. Зато Крис не монстр, он — демон. И в этом демонизме Хиддлстон видел величие, пусть и трагичное для него самого.

В дверь снова постучали, а Томас слишком увлёкся своими мыслями, что не услышал повторный уже настойчивый стук. Дверь распахнулась.

— Я тебе ужин принёс, — раздался несколько повелительный тон за спиной баронета, и тот вздрогнул и обернулся. — Я стучал, ты не отзывался.

В руках у Хемсворта был поднос, ароматно запахло чаем и ветчиной. Томас улыбнулся так искренне, словно вторжение Хемсворта доставило ему удовольствие.

— Прости, что не спустился, — начал было оправдываться Хиддлстон. — Не хотел портить вечер.

— Ты бы не испортил, — американец с интересом озирался по сторонам, мастерская впечатлила гостя, он бесцеремонно прошёл внутрь и закрыл за собой дверь, подошёл к рабочему столу и поставил перед британцем поднос. — Люсиль волнуется за тебя.

Томас покивал, соглашаясь, и притронулся к чашке с чаем, взял её в ладони, согревая руки в тепле фамильного фарфора. А Крис тем временем с интересом бросал взгляд на разные безделушки в мастерской, здесь было множество механических игрушек. И все они впечатляли: выполненные рукой мастера игрушки говорили о его педантичности и аккуратности, о его таланте.

— Безупречно выполненные вещицы, — Крис приблизился к одной из таких — чёрной бабочке с рисунком на спинке, напоминающем человеческий череп, и огромными крыльями, под самой игрушкой был скрыт хитрый механизм.

— Нажми на неё, — посоветовал Томас, заметив любопытство, которое одолело гостя, смотрящего на мёртвую голову*, столь любимую Люсиль в детстве. Это был более модернизированный вариант, в детстве она была проще.