— Представь себе! — выпалил Хиддлстон, разводя руки, демонстрируя, что это действительно он, вовсе не мираж.
— Уходи, — сухо выдавил Одинсон, и одного этого слова хватило, чтобы взгляд британца потемнел. Тор тяжело сглотнул, смотрел, хмуро надеясь, что Хиддлстон не станет лезть на рожон, испугается его и позорно сбежит, так будет лучше. Но Том не собирался бежать, он сжал кулаки, излучая злость, а вовсе не страх. Тор в один миг принял решение, которое будет стоить ему очень дорого — одиночество длиной в вечность. — С какой стати я должен был что-то сообщать тебе? Кто ты вообще такой, а? Ты всего лишь актёр, просто шут, бездарный к тому же.
Хиддлстон упрямо снёс взгляд Одинсона, его гнев. Ради этой встречи Том поссорился с агентом, который был категорически против незапланированной поездки в богом забытую глушь, где никто с актёром не разговаривал. Пришлось чёрт знает сколько времени добираться до владений Тора, к счастью, его немного подвезли, молоденький парнишка на старом драндулете отца ехал за покупками в городок и прихватил его. Хиддлстон предложил ему денег, но тот отказался. В полной решимости добраться до Тора британец шёл наперекор всему, чтобы высказать богачу все, что он о нём думает. А ещё увидеть Одинсона в добром здравии, узнать, что с ним всё в порядке.
И вот он здесь, сказал что хотел и узнал, как на самом деле к нему относится избалованный богач. Том непроизвольно сделал шаг назад, словно пошатнулся от удара. Может, Одинсон здесь не один? Может, Тор уже нашёл себе пассию по душе? Хиддлстон вдруг осознал, что его визит неуместен, его оскорбления в адрес Тора — просто низость.
Одинсон сжимал кулаки в ожидании реакции и не понимал, почему гость не бросил очередную гневную реплику в ответ.
«Ну почему ты молчишь? — Тор сглотнул ком в горле. — Не молчи, скажи хоть что-нибудь!»
Британец небрежным движением ладони смахнул пот со лба, оглянулся себе за спину, представляя, что до города он доберётся только к вечеру, если только снова кто-нибудь его не подвезёт.
— У тебя всё в порядке? — неуверенно спросил Том, взгляд потух, он устал с дороги и устал в принципе.
— Как видишь. Ты зря явился, — грубо бросил он, из последних сил борясь с собой, если Том сейчас же не уберётся, то Одинсон не выдержит.Будь всё проклято, он не отпустит этого рыжего мальчишку, он подчинит его и сделает своим рабом навечно.
— Наверное, — неуверенно отозвался Том, он взял себя в руки, стиснул кулаки, делая последний и решительный шаг, он не хотел больше недоговорённостей. — Я пришел, чтобы сказать тебе…
— А мне нет дела до того, чего ты там хочешь! — рыкнул Одинсон, теперь уже он сделал шаг назад, слишком близко, слишком опасно. Но Том не чувствовал опасности и не собирался молчать.
— Это я уже понял, — Хиддлстон нервно усмехнулся. — А я не поверил ему и зря.
— Кому? — нахмурился Тор, и отчего-то богу грома стало не по себе от присутствия призрачной фигуры в их разговоре.
— Локи сказал, где тебя найти, — при упоминании имени бога огня Одинсон побагровел. — Но предупредил, что не стоит искать встречи, он был прав, не надо было мне приходить. Это всё моя глупая наивность, я решил, что ты настоящий, а оказалось, это просто иллюзия. Моя собственная иллюзия…
— О чём ты? — Тор изумлённо открыл рот, он словно разом потерял все свои силы, природное упрямство и непоколебимую уверенность в своей правоте.
— Я приписал тебе качества кого-то другого, — Том решил, что ему необходимо сказать это вслух, чтобы поверить. — Качества бога, в которого давно уже никто не верит… в которого поверил лишь я, но обманулся.
— Ты… — Тор взревел словно дикий волк, то ли от злости, то ли от боли, пронзившей душу, и ринулся вперёд порывисто, с угрозой. Не последовало оскорблений, удара. Разгневанный бог грома оказался мощнее, сильнее, быстрее, чем обычно. Словно все силы были сконцентрированы в одной направленности и устремились в сторону беззащитного перед такой мощью смертного. Тор набросился на него, захватив в душные объятия, прижал к себе так, что стало нечем дышать. Одинсон был горячим и влажным от пота, и руки его словно тиски не знали пощады. Горячий рот смял тонкие губы, отчаянно вырывая поцелуй. Но Том не сопротивлялся, как ожидал Одинсон, не отталкивал, его губы разомкнулись навстречу, впустили язык, позволили терзать сладкие уста. Задыхаясь от нехватки воздуха, Том не молил о пощаде, он высвободил руки лишь для того, чтобы ухватиться за плечи бога.
Над головой начали собираться тёмные грозовые тучи, словно по мановению волшебной палочки разгоняя летнюю жару, свежий ветерок немного остудил Тора и Тома, что не могли оторваться друг от друга. Гром ударил неожиданно сильно, словно ругань древнего старика, сетовавшего на глупую молодёжь. Хиддлстон вздрогнул, и Одинсон оторвался от него, но не отпустил, ни слова не говоря, потянул за собой в сторону избы. У актёра заплетались ноги, он ничего не понимал и не соображал, куда они идут? Неужели Тор вот так просто выставит его?
Хиддлстон запротестовал, начал вырываться, Одинсон метнул на него разгневанный горящий взгляд.
— Я никуда не пойду! — неожиданно твёрдо выкрикнул Хиддлстон, ветер усилился, вспышки молний освещали потемневшее небо. Тор зарычал и немедленно подхватил на руки рыжее проклятье, чем немало обескуражил последнего.
— Под дождём тебя растяну, если хочешь, — рыкнул Одинсон, прижимая смертного к себе, и смотрел так, что до костей пробирало. Тор осознал, что это пик, обратно дороги нет и не будет. Том принадлежит ему, и Одинсон возьмёт своё. Хиддлстон задохнулся от такого заявления и уже хотел бросить: «Бери прямо здесь», но вспомнил, что у него в заднем кармане паспорт и бумажник, вымокнут под дождём деньги и документы, как он вернётся обратно? Отчего-то Том теперь не боялся силы лжебога, его страсти, пусть берёт все что хочет, если так они смогут быть вместе.
У Хиддлстона кружилась голова, о чём он только думает? Разве они смогут быть вместе по-настоящему, Тор насытится и бросит его, разве не так делают боги, вольные поступать как вздумается? Впрочем, актёр преодолел весь этот путь не для того, чтобы отказываться от пускай короткого счастья.
Богач шагал быстро, прижимая гостя к себе, тот притих, обвил руками его шею и не возмущался больше. Одинсон только ступил на крыльцо, поставил Тома на ноги, и тут же на землю обрушился сильнейший дождь, шум ливня словно музыка ласкал слух, раскаты грома вселяли в душу Тома мистическую силу, а вспышки молнии мутили разум. Тор распахнул дверь в избу, хотел было втолкнуть актёра в своё скромное жилище, но тот набросился на него с поцелуями, и Одинсон не нашёл в себе сил отстранить его. В итоге они ввалились в сени, борясь за первенство в поцелуе, Одинсон раздирал хрупкую одежду, стаскивал с плеч Тома рубашку.
— То-ор, — простонал Хиддлстон, когда богач потёрся своим стояком ниже пояса, где его собственный член уже невыносимо ныл и требовал к себе внимания.
— Лучше молчи, я же с тебя с живого не слезу, — просипел бог грома, рывками избавляя смертного от пояса, потянул брюки вместе с трусами вниз.
— Чёртов язычник, — буркнул Том, сжимая пальцами обнажённые плечи бога грома. Где-то на периферии сознания он ловил мысль о боли, он чувствовал, что Одинсон не сдержится, не станет его щадить, ну и пусть, в детстве он не раз пережил боль и унижение, потерпит, ведь сейчас его не насилуют и не принуждают, Том сам этого хочет.
До комнаты они не добрались, кровать в сенях вполне отвечала их нуждам. Тор повалил гостя на узкую постель, придавил его к матрацу и принялся зацеловывать грудь, теребить соски то языком, то губами, то пальцами. Хиддлстон стонал, выгибался всем телом, бесстыдно разводил ноги и не хотел думать о том, как всё это выглядит со стороны.
— Всё это время думал о тебе, — выпалил Тор, скользя ладонями по гибкому телу. — Хотел забыть, но не выходило, хотел обезопасить тебя, а ты сам пришёл. Глупый мальчишка…
— Знаешь что?! — взвился Том, но тут же прикусил себе язык. Тор глянул на него так, словно хотел прожечь насквозь.
