— Что? — Одинсон чуть приподнялся, он был похож на скалу, которая вот-вот рухнет и придавит Тома к земле.
— Ты мерзавец, — прошелестел Хиддлстон беззлобно, с таким придыханием, словно хвалил, а не оскорблял. Бог грома хищно улыбнулся в ответ. Теперь-то Одинсон понял, что актёр клял его вовсе не потому, что Тор поступил с ним бесчестно. Том желал этой встречи ничуть не меньше бога грома.
— Вовсе нет! — возмутился Одинсон и снова приник к нежной шее британца. Тор с трудом верил в реальность происходящего. Хиддлстон постанывал и извивался под ним, с упоением мял плечи бога руками.
— Вовсе да! — передразнил Том и коротко рассмеялся. Но тут же стих, когда сильный громовой раскат ударил прямо над крышей, как могло показаться. Дождь барабанил по кровле, создавая приятный звуковой фон, лишний раз напоминая смертному, что он во владениях бога грома.
— Не бойся, — шепнул Одинсон, скользя ладонью по плоскому животу, Том хотел было что-то ответить, но Тор мягко обхватил его истекающий смазкой член и начал не спеша надрачивать. Хиддлстон слабо взвыл, словно бы ему было непривычно и неожиданно приятно, ас не понял, но для верности решил успокоить рыжее чудо поцелуем. Губы Тора без слов давали понять, бояться смертному нечего, никто его не обидит и не навредит.
Актёр плавился в этом горячем плену под ласками бога грома, он не чувствовал опасности, как же приятно раскрыться перед кем-то, довериться, отдать всего себя пусть даже ради этого мимолётного удовольствия.
— Разденься, чёрт возьми, — потребовал Том, когда Одинсон большим пальцем прошёлся по головке, заставляя британца сходить с ума от этих ласк.
Тор рассмеялся, выпустил напряжённый член из рук и торопливо принялся избавляться от штанов. Хиддлстон как заворожённый наблюдал за каждым движением. В очередной раз отметил, что богач великолепно сложен, а его крупный член казался просто гигантским, что заставило Тома нахмуриться.
— Ну как? — самодовольно пророкотал Тор, отбрасывая штаны куда-то в сторону.
— Большой, — выдохнул Хиддлстон, не подумав, Одинсон ухмыльнулся, заметив, как щёки гостя заалели. — Боги, я не то хотел сказать! В смысле, у тебя, конечно, большой! Но ты весь огромный как Атлант. Что я несу?!
Хиддлстон покраснел до самых кончиков ушей и по-детски закрыл лицо ладонями. Одинсон понял причину смущения и беспокойства смертного. Он обхватил тонкие запястья, отнял ладони от чужого лица и просто чмокнул в губы, Том моргнул, удивлённо уставившись на богача.
— Успокойся, всё в порядке, — прошелестел Тор успокаивающе, но, кажется, от этих слов смертный в конец разнервничался, и Одинсон, не сдержавшись, выпалил. — Я не твой отчим, Том. Я не собираюсь тебя насиловать.
— Ты… откуда ты, — Том чуть было не задохнулся от ужаса, стыда и вместе с тем гнева. Он уже дернулся, чтобы выскользнуть из постели, но Тор его удержал, притиснув к перине своим телом, сильные руки успокаивающе прошлись по рыжим локонам, Одинсон уткнулся в нежную шею, скользнул языком, чуть прикусил мочку уха. — Ты знал и молчал?
— Прости, — Тор нехотя оторвался от шеи Тома и приподнялся, заглядывая ему в глаза, британец, к счастью, не пытался его оттолкнуть, он смотрел странно, неверяще. — Да, я узнал и поэтому уехал.
Хиддлстона затопила жгучая обида. Тор всё знал и поэтому не хотел с ним связываться, конечно же, актёр всё понимал, кому нужна использованная изломанная игрушка. Если бы он только знал об осведомлённости Одинсона, ни за что не стал бы искать с ним встречи.
— Жалость, — выплюнул Том и снова попытался вырваться, но не смог Тор был сильнее.
— Дурак, — Тор поймал острый подбородок и заставил Тома смотреть в глаза. — Причём здесь жалость? Я хочу тебя до безумия, но я боялся, что ты занервничаешь, решишь, что я такой же как твой… этот ублюдок! Я бы не навредил, но попробуй тебе объясни.
Тор сглотнул и погладил большим пальцем тонкие губы, Хиддлстон резко вдохнул, вздохнул отвёл глаза в сторону и снова посмотрел на Одинсона.
— Ты знаешь, что я… что меня… и тебе не противно? — запутанно шептал Том.
— Что за глупость! — Тор нахмурился. — Ты не виноват, ты был ребёнком. Послушай, если ты не готов, я…
— Нет! — тут же выпалил Том. — Я хочу, но боюсь.
— Просто доверься мне, — Тор улыбнулся, и британец поверил как глупый несмышленый ребёнок. Впрочем, кому-то же он должен довериться, а Одинсон, несмотря на все его противоречия, оказался неплохим парнем.
«Пусть ему нужен только секс, пусть, но он уж точно знает как им заниматься», — мелькнула малодушная мысль в голове актёра. Том постарался расслабиться, обратной дороги нет, даже если бы он и хотел всё прекратить прямо сейчас, сбежать и не думать о своём позоре, ему всё равно это не под силу. Том до дрожи хотел ощутить всю силу лжебога. Хиддлстон вцепился в крепкие плечи богача и потянул его к себе, вовлекая в долгий сладостный поцелуй, Тор немного расслабился и тут же перехватил инициативу, позволяя любовнику ощутить себя желанным, единственным.
— Тор, — прошептал Хиддлстон, разрывая поцелуй. — Я хочу видеть твоё лицо, видеть тебя.
— Хорошо, — улыбнулся Тор и нахмурился, что-то прикидывая в голове. — Нам надо чем-то тебя смазать. Чёрт, у меня ничего нет, придётся обходиться подручными средствами.
— Слюна? — британец приподнял рыжую бровь, Тор рассмеялся, причем так, что у Хиддлстона от его бархатистого смеха восторженно дёрнулся член. Том чуть было не залился краской. Он сказал что-то не то? Одинсон соскочил с постели и вышел за дверь, гордый, голый и возбуждённый до предела. Гость обескураженно открыл рот. Судя по звукам, Тор что-то в спешке искал в той части дома, которую они миновали, не отрываясь друг от друга, падали какие-то склянки и бутылки. Хиддлстон мечтательно уставился в бревенчатый потолок, и на губах его заиграла счастливая улыбка.
Одинсон быстро нашёл искомое, забрался на постель и вручил Тому в руки стеклянный флакон.
— Это зачем? — Хиддлстон сглотнул, уставился на флакон с маслом, бегло прочитал, что масло отборное, затем взглянул на Тора.
— Ещё не понял, сейчас узнаешь, — мило улыбнулся Тор. — Налей мне на руки немного.
Том примерно понял, что там собирается делать любовник, но масло на ладонь Одинсона лил с опаской. Избалованный богач хитро щурил глаза и улыбался как самый настоящий маньяк, Том завернул крышку и сунул флакон под подушку. Тор пару раз не торопясь скользнул масляной рукой по своему горячему члену, довольно прикрывая глаза, позволяя любовнику просто наблюдать, а затем, нагнувшись над актером, прошёлся пальцами между его ягодиц. Том даже дёрнулся в попытке свести ноги, но расположившийся между ними Одинсон ему мешал.
— Не бойся, — увещевал Одинсон. — Расслабься, ладно?
Том нервно облизнул губы, руки, не зная пощады, вцепились в покрывало, Тор это заметил и просто осторожно огладил вход, он не спешил, смотрел прямо в распахнутые напуганные глазищи актёра и улыбался. Хиддлстон судорожно вдохнул в себя воздух и постарался возобладать над своими детскими страхами. Бог грома нагнулся к губам гостя и легонько поцеловал.
— Ничего страшного не происходит, даже не больно ведь.
— Давай, — неуверенно отозвался Том. — Делай уже что-нибудь ещё.
Сказать вслух язык не поворачивался, Тор это, конечно, тоже заметил, и глаза его потемнели от страсти и нетерпения. Идти на попятную Хиддлстон не собирался, что радовало и в тоже время немного беспокоило Тора.
«Только бы сдержаться», — тяжело сглотнув, подумал бог грома.
— Делать что? — Тор довольно щурился, просто массируя кожу вокруг входа, скользя пальцами по нежным складочкам. От лавины стыда, которая уже поглотила смертного, он так мило краснел, напоминая беззаботное дитя, предавшееся греховным играм.
— Ты сам знаешь, — умоляюще выдохнул Хиддлстон. — Давай, я не боюсь.
Одинсон понимал, что требовать от Тома большего пока слишком, поэтому не стал допытываться и осторожно толкнулся в горячую глубину, сперва смертный инстинктивно сжался, но тут же попытался расслабиться. Он так напряжённо смотрел на Тора, словно опасаясь, что в любой миг он исчезнет, а на месте красавца-бога окажется отчим-насильник.
