Заполошный шёпот ласкал шею, Локи тяжело сглотнул и ответил на объятия, в груди разливалось тепло, хотелось дышать и жить рядом с этим мальчишкой. Может, Локи делает только хуже, привязываясь к нему, но иначе не может.

— Я тоже люблю тебя, — маг пригладил ладонью светлые волосы, шепча на ухо. — Ты тоже очень нужен мне.

***

Саксония. Германия.

Тор расположился в самой отдалённой части пригорода. Он купил большой участок земли и входящий в состав лесной массив. Простая бревенчатая изба вполне отвечала его требованиям, поблизости имелся колодец, новехонькая баня, сочные зелёные поля, поросшие кустами и деревьями, небольшое озерцо. Всё как в старые добрые времена, когда богов на этих землях ещё чтили. Недоставало только хорошей компании и верных спутников, упрямых козлов, которых порой надо было поучать и приходилось таскать за рога. Вот это были времена! Сейчас всё не то. Люди больше не верят в богов, как должное принимают дары земли. Прежде Мидгард казался необитаемым островом, где каждый восторгается твоими способностями, где один удар грома, вспышка молнии уже внушали трепет смертным. Мидгард мало-помалу становился агрессивным к всевозможным проявлениям мистики, люди сильнее стали бояться неизведанного, но теперь у них имелись средства для изучения иных существ. Это настораживало.

Но Тор сбежал из мегаполиса вовсе не из страха стать подопытной мышью в неком эксперименте, он понял, что не имеет право так просто вмешиваться в чужую жизнь, не хочет навредить единственному человеку, к которому проникся глубокой симпатией. Том не заслужил такого отношения.

Прошло несколько месяцев. Жизнь аскета радовала Одинсона, он немного успокоился вдали от людей и соблазнов. Нет, он отчаянно лгал себе, тело не мирилось с тем, что он далеко от Тома, душа рвалась обратно, демоны Хель раздирали его изнутри, и чем дольше бог грома пребывал в одиночестве, тем сильнее становилась эта тяга.

Тор с остервенением рубил дрова так, что щепки летели в разные стороны, мышцы на сильном теле пошли буграми, пот стелился по коже. Воин поднял глаза, пару раз глотнул воздуха, словно задыхался, окинул взглядом зеленеющие просторы, свою одинокую избу. Он сделал так как считал нужным, убрался от Тома подальше, чтобы не смущать его своим напором. А может, он ошибся, и Локи обманул его в очередной раз?

Тор пытался отринуть все мысли об актёре, задумался о необходимости натопить баню и смахнуть грязь, попариться веником.

Молниеносный золотой перелив осветил лужайку, зеркальная водяная гладь пошла рябью и на миг озарилась всеми цветами радуги.

— Привет! — раздался за спиной знакомый женский голос, Тор нахмурился и обернулся, опуская топор. Он не ждал гостей, тем более из Асгарда.

— Чего тебе? — недружелюбно поинтересовался Тор, окатив равнодушным взглядом стройную блондинку, облаченную в блестящие доспехи, золотые локоны струились по плечам. Пожалуй, Локи не просчитался, золотые кудри Сиф были даже лучше чем те, что он срезал, опозорив воительницу.

— Вот, — она развела руками, спокойно глядя на мужа, который явно был не в духе. — Решила заглянуть к тебе, узнать как дела.

Тор нахмурился, с чего бы такой интерес?

— А я тебя не приглашал, — отмахнулся Одинсон, но все же полюбопытствовал. — Как дела в Асгарде?

— Всё идёт своим чередом, — расплывчато отозвалась Сиф, вдохнула горячий воздух, скользнула взглядом по буграм мышц, вздувшихся на руках мужа. — Рагнар беспокоится о тебе. Я до сих пор не понимаю, почему ты ушёл.

Тор раскатисто засмеялся, ладонью смахнул пот со лба. Не понимает она!

— Только не говори, что не успела утешиться, — нагло бросил Одинсон, он знал свою жену как облупленную. Впрочем, официально она давно уже не его жена, они перестали делить страсть на двоих ещё до рождения Рагнара, но в ту пору Тору ещё казалось, что всё можно вернуть. Он ошибся.

— Успела, — кивнула гостья без стеснения. — Но речь вовсе не об этом.

— Ты сама знаешь, почему я ушёл, не стоит притворяться, ладно? — бог грома осклабился, он не хотел продолжать этот разговор, но Сиф его завела. — Я изгнал Локи из Асгарда за все его злодейства, а Рагнар века спустя возродил веру в этого прохиндея. Веру в Локи! Подумать только!

— Я так понимаю, тебя больше всего оскорбила скромная статуя на площади, — ухмыльнулась Сиф, уже не говоря о внуке, которого сын нарёк Локисом.

— Нет, — веско бросил Тор, сжимая пудовые кулаки. — Не в статуе дело! Рагнар, мой сын, верит в Локи больше чем в меня, в своего отца, который справедливо изгнал обманщика. Знаешь, у меня даже закрадывается сомнение, а мой ли он сын? Может, успела с Локи покувыркаться?

Сиф отреагировала спокойно, лишь отрицательно покачала головой.

— Он был в изгнании, — ответила воительница. — Хотя думай как знаешь. По мне ты просто не знаешь, на кого уже свалить свои проблемы. Я пришла, чтобы узнать, как у тебя дела, вижу, всё в порядке. Когда надоест дуться на весь мир, возвращайся в Асгард.

— Всенепременно, — язвительно пропел Тор. — Загляну на днях и сразу пойду на площадь преклонить колени перед статуей великого Локи!

— Ты неисправим, — Сиф посмотрела на мужа с жалостью.

— Уходи! — бросил Тор уже серьёзно.

Сиф кивнула, подняла голову, глядя в небо, её тонкое тело охватил поток золотого свечения, и через миг она испарилась. Настроение испортилось окончательно. Одинсон огляделся, никто не видел её появления. Зачем вообще было приходить?! Он в Мидгарде не пропадёт, прежде в странствиях в помощи жены не нуждался, и теперь не очень-то её присутствие здесь уместно. Разгорячённый разговором на неприятную тему бог грома хмуро подхватил топор и хотел было заняться дровами, как его вдруг словно жаром опалило, по спине разбежались мурашки. И с чего бы это? Не хватало ему ещё каких-нибудь гостей! Одинсон обернулся, огляделся, немедленно выхватив тонкую фигуру, бодро шагающую в его сторону. Не сразу признав гостя, Тор успел зло зарычать и свести брови, но уже через миг его лицо разгладилось, глаза удивлённо расширились, топор выпал из руки, благо, угодил в траву, а не по ноге.

— Быть не может! — одними губами прошептал ас.

Заметив владельца обширных земель, гость, кажется, чуть было не подпрыгнул от радости и припустился быстрее, хотя это было делом непростым, трава на лугу затрудняла ходьбу, палящее солнце настроения не прибавляло. Тор подловил себя на мысли, что просто бредит: жаркий день, пустые мечты о британце, визит Сиф, всё это просто навалилось на него разом, и вот, пожалуйста, он видит призрачный мираж.

Том подходил всё ближе и вовсе не был похож на призрака, трава под его весом подминалась, на лбу сверкала россыпь пота, белая рубашка, у подмышек и на груди мокрая от пота, но застёгнутая на все пуговицы.

Вот сейчас он должен растаять, исчезнуть, ведь боги не бредят, и эта несбыточная мечта далеко, очень далеко. Тор сглотнул ком в горле, отёр лоб. Одинсон смотрел на гостя дикими глазами и не верил, а мираж подошёл ближе, остановился в каком-то метре от него и вдруг открыл рот.

— Одинсон, — изрёк Хиддлстон и, набрав побольше воздуха, выпалил. — Ты мерзавец! Обманщик! Эгоист!

Том всплеснул руками, он готовил долгую речь, саркастическую, полную эпитетов и сравнений, но потом от переизбытка чувств и банальной усталости сократил вступление до минимума, скатившись до оскорблений. Тор нахмурился, открыл было рот, но тут же его закрыл.

— Заткнись! — со свистом выдохнул актёр. — Я боялся, что с тобой что-то случилось, а ты просто уехал! Хоть бы сказал, куда тебя к чёрту понесло! Хоть бы дал знать, что всё нормально, жив, здоров, козлов пасёшь на приволье! Но нет! Ты просто пропал, а я не знал что и думать.

— Том? — Одинсон топтался на месте, не зная что делать, вариантов было не много, а лучший из них — схватить в охапку, запереть в избе и хорошенько отыметь это рыжее несносное существо. Нет! Это недопустимо! Надо держаться изо всех сил, чтобы не схватить его и не прижать к себе, если только Тор посмеет коснуться, уже не отпустит, не даст уйти.