— Держи меня, Джейми, — горячо попросил Локи, и Хант окончательно отпустил себя и уже не пытался сдерживать порывы, он стонал в голос, чуть не кричал и сжал волосы немца в кулак, а тот сладостно прикусывал кожу на его шее и скользил по укусам языком. Вспышки боли стали доставлять удовольствие, яркие, как слепящие отблески солнца на глади воды, горячие, как раскалённое железо, и сладкие, подобно медовому сиропу. Локи снова накрыл губы смертного, затягивая его в свой огненный мир. Зажатый между их телами член Ханта готов был взорваться от натуги. Локи вбивал Ханта в матрац, с неистовой силой заставляя стонать, как ту девчонку.
— Локи! Да! Локи! — вырвалось у Ханта мольба о снисхождении. — Я не могу… не могу больше!
Джеймс кончил, когда Локи загнал в него так глубоко, что, наверное, разорвал надвое, и замер, нещадно зажатый внутри горячего плена. Их обоих трясло, они слушали тяжелое дыхание друг друга, оба не могли двигаться и соображать. Всё вокруг исчезло, разбилось, пропало. Весь чёртов мир рухнул и перестал существовать.
Хант отчасти снова обрёл способность видеть, слышать и чувствовать, когда Локи покинул его тело, однако вернулся в реальность он всего ничего на пару минут.
— Локи, я тебя…
Хант так утомился, что даже не успел договорить, для Локи осталось загадкой, что именно хотел сказать ему друг после того, как перенёс слияние с богом. Несколько возможных вариантов так и возникли в голове Лофта: «Я тебя ненавижу!», а может «Я тебя убью!», или «Я тебя люблю!», последнее почему-то казалось магу фантастичным признанием. Но, положа руку на сердце, бог огня готов отдаться Ханту во всех возможных приятных гонщику позах, если это позволит смягчить его ярость.
«О чём я только думал?! — корил себя Локи. — Я ведь просто хотел быть рядом, любить тебя, наслаждаться твоим обществом. Нельзя было переходить эту грань, даже если ты сам этого хотел. Я ведь так тебя люблю, мой дикий мальчишка».
Лофт только сейчас окончательно вернулся в реальность, из гостиной доносилась музыка. Солист пел непосредственно для Локи, так ему показалось.
«Карусель разбитых надежд несётся по кругу снова и снова. Карусель! Я снова остался в дураках!» — был припев.
Снова остался в дураках!
Комментарий к Глава 2
музыкальное сопровождение: Axel Rudi Pell - Carousel
Постер к главе - https://vk.com/id59987887?z=photo59987887_415124874%2Falbum59987887_00%2Frev
========== Глава 3 ==========
Джеймс проснулся, сладко зевнул и потянулся, потёр глаза ладонями и, наконец, открыл их. Во всём теле чувствовалась лёгкая слабость, тянуло в заднице. Хант скользнул взглядом по потолку, повернул голову на стену справа — гостевая спальня. События прошлого вечера возникли перед мысленным взором с угрожающей чёткостью. Некоторые элементы яркими вспышками врезались в сознание: горячие шелковистые волосы Локи, сжатые в кулак, его плоть внутри и губы у самого уха.
В воздухе витал кофейный аромат с примесью корицы и ванили. Джеймс вдохнул полной грудью и улыбнулся сам себе. Вот сейчас он встанет и доберётся до Лафейсона, схватит его в капкан и будет жалить белоснежную шею поцелуями. Гонщик сел в постели, заметив, что его одежда аккуратно сложена на стуле, он сделал несколько круговых движений плечами, немного разминаясь, и поднялся с постели. Ночь, проведённая с Локи, оставила тягучее послевкусие во всём теле, но Джеймс не видел в этом ничего плохого, лишь одно смутило хозяина дома, он не слышал, чтобы кто-то копошился на кухне, только кофейный аромат распространился по дому.
Британец нахмурился и вскочил с постели как ошпаренный. Даже не удосужившись надеть джинсы, гонщик выскочил из комнаты и помчался на кухню. Едва миновав порог, он глубоко вдохнул кофейно-утренний аромат и с улыбкой на губах скользнул взглядом по фигуре любовника. Лафейсон смотрел в окно, стоял к нему спиной и, судя по всему, был чем-то озадачен, если даже не заметил его стремительного появления. На столе стояла пара чашек, одна пустая, а в другой на дне виднелся осадок чёрной гущи. На приятеле как и вчера были рубашка и брюки, а ноги босые, значит, сбежать он не собирался. Хант в несколько шагов преодолел разделяющее их пространство, что явно было неожиданностью для Локи. Когда гонщик обхватил его сзади, прижимаясь к любовнику всем телом, Лафейсон вздрогнул.
— Доброе утро, — пропел Джеймс в ухо пилота Формулы.
— Ты меня напугал, — дыхание Локи в один миг сбилось, а ведь пару минут назад он был всё равно что ледяной айсберг, равнодушный ко всему.
— Я не хотел, — британец, как и хотел совсем недавно, весь обратился капканом, из которого трепещущая жертва вовсе не стремилась выбраться. — Я подумал, что ты сбежал. Я вырубился вчера как подросток, ты меня хорошо так объездил.
Одной рукой Джеймс перехватил любовника поперёк груди, запустил ладонь в мягкие шелковистые локоны, пальцы задели сосок, вызывая очередную волну дрожи в теле Лофта.
— Я бы не ушёл, прежде не переговорив с тобой, — Локи облизнул губы, заводясь от того, что Хант бесстыдно прижимается своим пахом к его заду.
— У тебя какие-то дела сегодня? — поинтересовался Джеймс, убирая вороново крыло волос на один бок и прижимаясь губами к белоснежной шее. — Опять пропадёшь на неделю?
— Вообще никаких дел не запланировал, — капризно отозвался Лафейсон.
— Тогда ты весь мой, — тут же предупредил гонщик и нежно прикусил его за шею.
— Я побоялся, что утром ты увидишь всё в ином свете, — взволнованно проронил немец, он рукой дотянулся до обнажённого бедра любовника и нежно коснулся пальцами. — И сам не захочешь меня видеть.
— Ты ошибся, — ответил Джеймс, он немного отстранился, давая Локи возможность повернуться к нему лицом. — Мне понравилось. То, что произошло, не было случайностью или ошибкой. Я хотел, ты тоже.
Лофт довольно улыбнулся:
— Ну что, посмотрим, чему ты научился, — маг скользнул ладонями по обнажённым бедрам.
— О! Всё, что надо, я запомнил.
***
Сценарий новой картины оказался любопытным и интригующим. Весьма перспективно, как показалось Хиддлстону сначала, но уже после прибытия на место съёмок Том понял, его просто заманили в ловушку как доверчивого ребёнка. Он ведь всерьёз решил, что Одинсон отступился, не тут-то было. Взгляд богача кричал о его власти над рабами, коими Тор считал всех актеров, которые будут работать на его колонизированные кинокомпании. В первый же день Тор встретил его, вольготно чувствуя себя на съёмочной площадке, он практически ничего не обсуждал с режиссером, но присутствовал везде, где снимали Тома. Съёмочный процесс проходил в новой элитной высотке, чудеса архитектуры, новизна, великолепный декор и дизайн коридоров и жилых комнат. Режиссёр имел целью добиться реализма, и, надо отметить, у него это получалось. Некоторые сцены предстояло доснимать в условиях павильона, и Хиддлстон просто мечтал о том дне, когда они, наконец, к ним приступят. Но до этого момента им предстоит долгая и кропотливая работа в здании, где Хиддлстон то и дело наталкивался на Тора.
В новой картине персонаж, которого играет британец, испытывает сильное психологическое давление со стороны «верхних» и «нижних». Определенно, так было на самом деле, и пусть критики захлебнутся от восторга, Одинсон обеспечивал полную правдоподобность, поскольку именно из-за него Тому приходилось постоянно пребывать в напряжении; он не говорил лишнего, сухие приветствия, ни в коем случае не смотрел в глаза, словно Одинсон был диким зверем.
Актёр дошёл даже до того, что в туалет ходил исключительно тогда, когда кто-то из актёров решит отлить. Ему вовсе не хотелось оказаться в комнате для мальчиков, когда рядом Одинсон.
В конце одного из напряжённых рабочих дней, когда режиссёр пытался отснять сцену, где Том должен лежать на софе обнажённым и греться на солнышке, прикрытый только проспектом «WELKOM», Бен Уитни хотел получить жаркую сцену, а получалось всё вовсе не так, как он видел.
