Поднявшись, молодой мужчина прошел вглубь квартиры. Поставив бокал на край рояля, взялся за коробки. Несколько минут ушло на то, чтобы освободить инструмент, потом Дже принес стул и уселся, поднял крышку. С некоторым сомнением он всматривался в клавиши, вновь глотнул вина. И только потом смог опустить пальцы на прохладную поверхность. Одна из клавиш поддалась под тяжестью указательного пальца. Раздался громкий звук. Ким поморщился. Слишком он отвык от музыки. Джеджун принес бутылку, налил полный бокал и, глядя на него, сыграл простую мелодию. Когда уверенности в собственных способностях стало больше, он принес свою последнюю песню. Вот тут настал коллапс. Он долго ерзал, никак не мог сесть удобно, расслабиться. Так, не сыграв ни ноты, выцедил весь бокал. А потом перечеркнул записи, осознав, какую когда-то сочинил ерунду. Он так давил на ручку, что порвал лист. Взял карандаш. Сломал грифель. Зарычав от злости, отшвырнул тетрадь, ударил по клавишам. В квартире была шумоизоляция, и он не беспокоился, что перебудит соседей. Ким вдавливал клавиши, терзая рояль, выплескивал накопившиеся эмоции.

— Почему?! Почему?! Почему?! — скрипел зубами Джеджун. — Почему это случилось со мной?! Почему всегда так сложно?!

По щекам поползли слезы. Вскочив, Дже схватил бутылку и запустил в стену. Алая клякса расползлась уродливыми разводами, во все стороны брызнуло стекло. Джеджун уселся у рояля и расплакался. Он был никому не нужен. Ни бывшим одногруппникам, клявшимся в братской любви перед фанатами, ни президенту компании, называвшего его своим сыном, ни Юнхо, засевшему в подполье. Ни матери. Он был один с самого начала, с тех пор, как отец, чье лицо практически стерлось из памяти, успокаивающе поцеловал в щеку и попросил ехать с незнакомыми мужиками. Издав болезненный стон, Джеджун растянулся на полу. Его душили рыдания.

Как во сне он прополз к кровати, стянул банку со снотворным и вытряхнул горсть. Хотелось забыться нахрен. Запихав все в рот, Дже принялся жевать, хрумкая. От горечи запершило в горле. Поперхнувшись, Дже закашлялся. Во рту стало сухо, ни глотнуть, ни вздохнуть нормально. И тогда он испугался, осознав, что может умереть. Подобравшись, он рванул в ванную и выплюнул медикаменты, взялся полоскать горло. Для пущей уверенности сунул пальцы в рот и надавил на язык. Его вырвало. Вновь хлынули слезы.

Через пару дней под вечер раздался звонок, который он уже отчаялся ждать. Юнхо приказал взять наработки песен и ехать в клуб. Джеджун никогда в жизни так быстро не собирался. Сбрив щетину и умывшись, он похлопал себя по бледным исхудавшим щекам и улыбнулся отражению в зеркале.

— Соберись, урод. Не раскисай!

Нацепив джинсы и футболку, он выбежал из квартиры с рюкзаком, забрался в машину и помчался к гангстеру. Тот по своему обыкновению сидел в кресле и наблюдал, как двое парней и безумной красоты девушка играли в таццу. Эта карточная игра с изображением цветов была такой же популярной, как и маджонг. Нелегальных заведений, где делались крупные ставки, было полно, от мелких до эксклюзивных закрытых клубов. Юнхо недавно открыл один такой, нанял профи, обыгрывающего гостей с хитростью дьявола. Официанты вовремя подливали соджу и пиво, и азартные игроки пускались в разнос, а проигравшись, брали в долг крупные суммы. Юнхо тут же выдавал им деньги, которые уже через пару часов возвращались к нему вместе с долговой распиской несчастных идиотов. Сейчас ближайшее окружение бандита просто развлекалось, делая шуточные ставки.

Дже на цыпочках прошел в помещение, чтобы не отвлекать игроков.

— Звонил?

— Да. Выпьешь? — Юнхо взглянул на него, несколько дольше, чем обычно, разглядывал круги под глазами протеже. — Неважно выглядишь. Проблемы?

— Нет, блядь, я же только с курорта, — зашипел Джеджун.

Юнхо усмехнулся.

— Не хочешь развеяться? Сыграй, выпусти пар.

— Мне не интересно.

— Если не умеешь, Мина тебя научит.

При звуке своего имени девушка подняла глаза от карт. Игриво подмигнув Джеджуну, она лихо бросила карту поверх карты оппонента.

— Пятый гон, — елейным голоском пропела победительница. — Итого в сумме десять очков. Это десять тысяч.

— У меня нет таких денег, пощади, — один из мужчин вынул пачку денег из кармана, состоящую из одних сотен, безуспешно потрепал.

В комнате грянул хохот. Дже подумал, сколько из этих дружелюбных на вид головорезов спят и видят падение империи Юнхо. Особенно он не верил этой бабенке.

— Пойдемте пожрем рамён что ли.

Помещение довольно быстро опустело. Джеджун занял кресло рядом с бандитом. Один из его людей принес ему бутылку воды и стакан. Ким нервно дернул плечом, отказываясь от стеклотары, глотнул из горла.

— Ну?

— Своего менеджера ты видел только что.

— Какой из? Девчонка?

— Нет, она мой мастер таццу. Тот балабол с бабками.

Джеджун поморщился.

— Он даже не потрудился по-человечески поздороваться.

— Не начинай. Он сказал, что посмотрит, значит…

— Я не пес, Юнхо. Ты не можешь просто швырнуть мне кость и ожидать благодарность. Я ухожу.

Ким поднялся и направился к двери. Юнхо тоже встал.

— Стой.

— Пошел ты. Все это время я только и делал, что выполнял твои типа просьбы. Я не твоя шестерка или шваль. Я заслуживаю уважения! — Джеджун обернулся и смерил мужчину презрительным взглядом. — Деньги и власть портят человека. Ты даже представить себе не можешь, какой стал мразью. Весь в маму.

Его голос дрогнул. Помедлив, он сорвал с плеча рюкзак, бросил под ноги гангстера.

— Он просил песни? Вот, может подтереться.

Пыхтя от злости, Дже вышел, громко топая. Однако больше пяти шагов сделать не успел, путь ему перегородили два амбала. Ким макушкой им даже до подбородка не доставал.

— Джеджун, мы не закончили, — послышался голос Юнхо за спиной.

— Ноги моей здесь больше не будет.

— Ты мне…

— Должен? — Дже повернулся к Юнхо и хлопнул себя по груди. — Ну так давай, выпотроши, вернешь треть. Сколько там сейчас стоят органы? А сетчатка или роговица? О, у меня филеры качественные! Парни, тащите плоскогубцы! Извини, но больше с меня взять нечего!

Юнхо посмотрел поверх головы Дже, кивнул.

— Позовите Ёнгиля.

Бандит подошел и стиснул руку Джеджуна чуть выше локтя, поволок обратно. Дже безуспешно дергался, пока не свалился в кресло.

— Ты мне обещал, — закончил фразу гангстер. — На ее могиле обещал, что не предашь.

— Меня клеймят предателем последние два года, уже не так больно, — Ким вскочил и уставился в лицо мужчины, в его не прикрытый волосами здоровый глаз. — По твоему науськиванию я бросил все, и теперь остался ни с чем. А ты исчез! Расширяешь свой бизнес, оставив меня разгребать то дерьмо, в которое сам же меня и окунул. А теперь еще унижаешь. Наверное, ожидаешь, что я буду пресмыкаться и заглядывать в рот тебе и твоим ублюдкам? Кто из нас кого предал, а?!

— Ёнгиль — козел, но лучше него в Сеуле никто не раскручивает. Я все улажу, — Юнхо запустил правую руку в волосы Дже, погладил. — Верь мне.

— Не могу, — Ким отшвырнул его руку, отступил на шаг. — И не хочу.

В кабинет вальяжно вошел мужик. Раскинув руки, он словно бы с сожалением заулыбался. Судя по всему, вышибалы Юнхо ясно дали ему понять, что босс не доволен.

— Брат, прости, прости, я совсем забыл, зачем пришел. Эта лиса Мина так красива, что забываю напрочь о делах.

— Давай к делу. Это Ким Джеджун, — представил Дже Юнхо, ни секунды не теряя на ерунду.

— Знаю-знаю, очень запоминающаяся внешность. Наделал шуму парнишка, аха-ха-ха! Но ценю, чтобы кинуть эту компанию, надо иметь стальные шары.

— Он должен вернуться на сцену.

Ёнгиль уселся и переплел пальцы, оглядел Джеджуна, как рыбу на базаре. Ким опустился в кресло, чтобы не стоять идиотом, закинул ногу на ногу. И принялся сверлить глазами подонка. Юнхо встал за ним, засунул руки в карманы брюк. Под его мрачным взглядом новоявленный менеджер стал совсем шелковым. На первые пару минут, по крайней мере.