Через два года их осталось пятеро. Подросшие дети уже не могли выпрашивать деньги, они не вызывали жалости и не умиляли, тогда мама дала им новую работу. Они стали курьерами. Таскали в своих рюкзаках поддельные паспорта и фотографии, деньги. По-прежнему крали. Джеджун учился. Утром забирался со всеми в фургон, прятался на переднем сидении или сидел на запасном колесе за креслами. Малолеток увозили на дело, а он выходил у станции метро и ехал в школу. Мама не проявляла к нему любви, но и жестокости тоже. Сама не лупила, остальным могла позволить потешить себя властью, но лишь в разумных пределах.

В десять лет Дже решил, что хорошо бы избавиться от подонков. Он их ненавидел. За обидные слова, за их грязь и невоспитанность, за то, что посмели выжить и продолжать причинять зло. Копов он вызвать не мог, потому что понимал, где окажется. Однажды он уже был в детдоме, всего несколько дней, но прочувствовать хватило. И все же эти маленькие твари были для него хуже крыс, которых хотелось убрать с глаз долой. И в первую очередь самых сильных из них. Ему представился случай, и он не упустил момент. Снег запорошил дороги, и они опаздывали, потому спешно собирались и лезли к фургон неумытыми. Джеджуну пришлось трястись со всеми в салоне. Мужик, заменивший исчезнувшего Джа, решил не делать крюк до метро и высадил парня на дороге. Тот взвалил рюкзак на плечо и потопал восвояси. В школе обнаружил, что вместо учебников и тетрадей прихватил пачку паспортов. Такие серьезные вещи мама пока доверяла только Юнхо. Стоило ему потерять такой драгоценный и несомненно дорогой заказ, за его жизнь никто бы не поручился. Значит, одним ублюдком в жизни Дже стало бы меньше. Ослепленный своими умозаключениями, парень выбрался из школы на задний двор и, укрытый пристройкой, методично вырвал все страницы, разорвал и сжег. Ни разу его не кольнула мысль о том, что по его вине могли убить человека.

Когда наступил вечер, он боялся возвращаться домой. Сидел на ступенях до самого закрытия. Паранойя накрыла тяжелым, душным одеялом, казалось, что в старом клоповнике его поджидает вызверившийся Юнхо и мама с палкой. Наверняка, этот говнюк обнаружил подмену и вернулся, обо всем доложил. И единственный, кто получит палкой по ногам, будет сам Дже. За этими мыслями он выбрался за изгородь, подгоняемый сторожем и засидевшимся допоздна учителем. На улице его уже поджидал фургон. Джеджун, заметив его, дал стрекача. Рос бы он с Юнхо и другими, возможно, ушел бы от погони. Его настигли уже к концу улицы, запихнули в машину и поехали домой.

— Зря ты это затеял, малыш, — хмыкнул мужик, заблокировав двери.

— Мы все из-за тебя получили. Даже если мама тебя не тронет не думай, что мы забудем подставу так легко, — шестерка, даже дыхание не сбивший в беготне за ребенком, ухватил Дже за горло. От него пахло луком и сигаретами, а глаза смотрели с такой злобой, что Джеджуна едва не вырвало от страха.

Пока они ехали домой, он все думал, как бы вырваться из машины, но это было невозможно. И вот, заветная кухня. Пахнет рамёном. Негромко гудит принтер, шелестят бумаги. За столом сидели незнакомые дядьки, в углу притулилась женщина с маленькой девочкой. Судя по всему, это клиенты, делают какие-то нелегальные документы.

Мама встала из-за стола. По ее лицу нельзя было ничего прочесть, и это сегодня неимоверно пугало. Джеджун сглотнул комок в горле. Его ухватили за шарф, едва не задушили, ударили в бедро. Взвизгнув, мальчик упал на колени.

— Извинись перед нашими гостями.

Дже закусил нижнюю губу, чтобы позорно не разрыдаться. Мама сдавила ему шею.

— Из-за тебя, Джеджун, они вынуждены были пропустить поезд. Из-за тебя эта маленькая леди сейчас не спит, как того полагается нормальным детям. Из-за тебя мы вынуждены просить наших уважаемых клиентов подождать то, что они оплатили. А это не на пользу ни мне, ни тебе. Ну, я жду.

— П-простите.

— Громче!

— Я прошу прощения, — выдавил Дже, уткнувшись в пол лбом и сложив перед собой ладони в знак глубочайшего сожаления.

Мама кивнула помощнику, сама же поволокла Джеджуна в детскую. Дети не спали, они знали, что случилось, и были крайне возбуждены. Шепотом обсуждали, какому наказанию подвергнется «маленький принц», хихикали. Слава богу, это он, а не они, додумался до подобной авантюры. Теперь он получит, да так, как никто из них не получал за все годы.

— Пошли вон.

Мелкие быстро вскочили, схватили куртки и выбежали на улицу. Все, кроме Юнхо. Он лежал поломанной куклой на своем одеяле. Кажется, дышал, но Дже не был в этом уверен. Мама пихнула мальчика на Юнхо, и тот свалился поверх, почувствовал под ладонями липкую кровь.

— А теперь попроси прощения у него.

Джеджун вгляделся в лицо мальчишки. В полумраке было плохо видно, но разбитое в мясо лицо, ручейки крови, текущие из носа и рта он разглядел. Тонкие руки безжизненно лежали на одеяле. На бледной коже скоро расцветут синяки.

— Его вина в том, что не уследил за товаром. Он должен был проверить, а потом перепроверить. Он не выполнил свою работу, поэтому был наказан. А в чем твоя вина, Джеджун?

— Я… я взял чужое.

— Нет. Ты сделал хуже, ты взял у своего. Где паспорта?

— Сжег.

Мама удивленно подняла брови.

— Зачем?

Мальчик поднял на нее покрасневшие глаза.

— Ненавижу все, чем ты тут занимаешься.

— Тогда почему не унес все в полицию?

Дже сжал губы, промолчал. Он думал, что его так же сильно изобьют. Однако время шло, но его не трогали.

— Ты намерено взял рюкзак Юнхо? Ненавидишь и его?

— Я не специально.

— Значит, ты не планировал воровать?

— Я не воровал, просто спешил и взял этот рюкзак, — выкрикнул мальчик.

— Но все-таки сжег документы.

— Я не хочу, чтобы ты этим занималась! Почему нельзя быть, как все?! — по щекам побежала предательская влага, и Дже ощутил, как болезненно перехватило горло. — Я хочу обычную маму, как у всех!

Женщина смотрела на него безразлично.

— Если кто-то из наших еще раз что-то потеряет по твоей вине, я начну укорачивать твои пальчики. Понял меня? — Дже молчал, пришлось пнуть его. — Понял?!

— Д-да.

— Следи за Юнхо. Если помрет, возьмешь лопату и закопаешь рядом с Джа. — Джеджун вздрогнул, рывком выпрямился и взглянул на мать. Та усмехнулась. — Неужели ты думал, что я ничего не знаю? Идиот.

Джеджун остался один. Теперь он мог плакать сколько угодно. Сжавшись в комочек, он уткнулся лицом в колени.

— Смотри, не затопи нас.

Дже не отреагировал, хоть внутри все сжалось от злобы. Девчонка дразнила его некоторое время и отстала, потеряв интерес. Мальчик не отвечал ей, что с ним время терять? Скривив личико, она уселась перед телевизором. Остальные тоже подтянулись. Успокоившись, Джеджун снял куртку и обувь, забрался в угол и просидел там, пока кухня не освободилась. Тогда он на цыпочках проник туда, раздобыл свечу, глубокую миску, стакан и тряпку. Вернулся обратно с водой. Стараясь не шуметь, чтобы не получить в свой адрес нелицеприятных комментариев со стороны мелкой сучки и ее подхалимов, мальчик зажег свечу, уместил ее в стакане. Смочив тряпку, он отжал воду и занес над лицом Юнхо. Как-то по ящику он видел, что одному несчастному положили так влажный носовой платок, и он задохнулся. Может ли Юнхо погибнуть от такого пустяка? И сможет ли Дже спокойно отвернуться и уйти, оставив мальчишку умирать? В любом случае, даже в таком состоянии Юнхо был полезен маме, иначе бы его уже убили. А вон он, Джеджун, не имеет значения вообще. Ни сын, ни работник, никто. Вновь вернулись злые слезы. Тряпка… лицо… убить… тряпка…

Наваждение схлынуло так же внезапно, как и накрыло. Моргнув, Джеджун опустил тряпку в миску, вновь смочил. Представил вдруг еще один холмик на заднем дворе. Начало подташнивать. Сглотнув, мальчик выжал воду и начал смывать кровь с лица Юнхо. За этим и провел всю ночь, уснув под утро с тряпкой в руке.

— Вставай!

Дже проснулся от чувствительного пинка чуть левее копчика. Над ним навис мужик, вновь осчастливил вонью изо рта.