Я вынула челюсть из стакана, вымыла ее с мылом и, подойдя к зеркалу, приложила к своим зубам. Собственное отражение мне понравилось: оно могло напугать кого угодно. Проблема состояла в том, что челюсть во рту не держалась. Но я нашла выход. Открыв холодильник и покопавшись в лекарствах, я обнаружила сосновую смолу. Ею и закрепила челюсть во рту. Полюбовавшись на себя в зеркало, я завернула челюсть в салфетку и убрала в портфель до поры до времени.

В день розыгрыша Люська болела, и за партой я сидела одна. Пока Нина Ивановна писала у доски, я незаметно вставила челюсть в рот, закрепила ее смолой и высоко подняла руку. Обернувшись к классу, Нина Ивановна решила, что мне непонятно условие задачи. Она подошла к моей парте, и тут я широко улыбнулась. Математичка взвизгнула и отступила назад. Взглянув на меня, одноклассники заржали. Громче всех Ветров. Урок был сорван, и меня выгнали из класса.

Я чувствовала себя героем. Прикололась, выделилась, заставила о себе говорить. Я не сомневалась: теперь обо мне будут рассказывать другим, и я обрету славу. Признаюсь, хотелось в нее окунуться. А что? Сколько можно стоять в стороне и исполнять роль примерной девочки? Эта роль хороша для ботана, а я таковым никогда не была.

Но, как ни странно, Нина Ивановна меня не наказала. Мало того, не сказала Клавдии Григорьевне – нашему классному руководителю. И, обнаглев, я выдала ту же схему на уроке истории. Незаметная установка челюсти – поднятая рука – истошный крик учительницы – смех одноклассников – сидение до конца урока в коридоре на подоконнике.

На сей раз я не осталась без наказания. Меня вызвали в учительскую, поставили два за поведение, обещали позвонить отцу. Учителя знали, что он директор соседней школы, однако до поры до времени к нему не обращались. Прежде всего потому, что я не давала повода. И вот теперь повод появился. Однако мне было «по барабану», в голове стучала единственная мысль: «Я – ЗВЕЗДА, Я – КРУТАЯ».

И тут случилось нечто неожиданное. В школу приехал зубной врач. Именно в тот день. Как по заказу. Узнав эту новость, одноклассники приготовились к новому представлению. И я оправдала их ожидания. Нацепив бабушкину челюсть и прикрываясь ладонью, я отправилась в кабинет стоматолога. Врачу было лет двадцать пять. Совсем молодой. Чтобы обеспечить удовольствие зрителям, я оставила дверь полуоткрытой. Одноклассники прильнули к щели, а я уселась в стоматологическое кресло.

– Открой рот, – сказал врач.

Я убрала ладонь. Можете мне поверить, я хотела только приколоться. Однако не просчитала последствий. Врач дернулся и, рассыпав инструменты, свалился со стула. Похоже, он ударился. Но я этого не видела. За дверью грохнул гомерический хохот, а я пулей рванула в раздевалку.

«Надо из школы сваливать», – подумала я.

Через двадцать минут я уже сидела у Люськи. И только приступила к рассказу, как позвонил папа. Он сказал одну только фразу:

– Срочно зайди ко мне.

Оставив у Люськи рюкзак, я отправилась в папину школу. Она была метрах в пятистах от нашего дома. По этой причине я в свое время в нее не пошла. К тому же папа боялся особого отношения – дескать, директорская дочка. Помню, он так и сказал:

– Не хочу никакой предвзятости. Будешь учиться, как все.

Папина позиция меня устраивала. Я давно поняла: чем больше контроля, тем хуже. Однако контроль все-таки нужен. Незаметный. Ведь без контроля всякое может случиться. Взять, например, нас с Люськой. Мы так распоясываемся на даче, что черти потирают копыта от радости. Одни «зеленые глаза» чего стоят. Помню, эта история началась с того, что Варвара Петровна подарила Люське дракона с большими, светящимися во тьме глазами. Нам с Люськой дракон понравился. Мягкий, большой, теплый. Но вскоре дракон «ослеп». Он валялся в кладовке и пялился пустыми глазницами в никуда. Наткнувшись на дракона, Варвара Петровна спросила:

– А где глаза?

– Рекс съел, – ответила я.

Варвара Петровна как-то странно взглянула на меня и ничего не сказала. Ночью она пошла в туалет, в это самое время лампочка возьми и перегори. И на стене, прямо перед туалетом, вспыхнули два глаза. Варвара Петровна как закричит…

Нам с Люськой досталось. Мы ведь и забыли, что приклеили драконьи глаза в коридоре. К нашему оправданию стоит добавить, что, если бы не Варвара Петровна, мы бы не додумались до этой шутки. Именно она нас спросила:

– Слышали про зеленые глаза?

– Нет, – ответили мы.

– Когда была маленькой, эта страшилка ужасно пугала.

Мы с Люськой попросили рассказать. Оно и понятно. Как можно пройти мимо страшилки?

– Одной девочке приснились зеленые глаза, – начала Варвара Петровна. – Они бегали по стене, а глухой мужской голос говорил: «Бегут, бегут по стенке зеленые глаза, сейчас они задушат тебя, тебя, тебя…»

Чем закончилась история с зелеными глазами, мы с Люськой так и не узнали. К Варваре Петровне пришла соседка, и они взялись рассуждать о саженцах и других неинтересных вещах. Однако стишок мы запомнили и не раз им пугали друг друга. А когда появился дракон, поняли, вот он – наш шанс поиграть в страшилку.

Ну и поиграли.

Воспоминания о зеленых глазах вызвали у меня улыбку, с ней я и вошла в кабинет отца.

– Садись, – сказал папа. – Что произошло в школе?

– Ничего особенного, – ответила я. – Просто я прикололась.

– Положи сюда челюсть.

Папа постучал по столу.

– Она у меня в рюкзаке.

– За эту дурацкую шутку ты будешь наказана. «О, это уже интересно. До сих пор папа меня не наказывал».

– Как?

– Я еще подумаю, как тебя наказать. А теперь можешь идти.

И я пошла. Без всякого раскаяния. В довершение ко всему у меня появилось ощущение, что я зазвездила. И это ощущение мне понравилось.

Меня наказали рублем. Ничего лучшего папа не придумал. Он не давал деньги в течение недели, и маме запретил это делать. Наказание было неприятным, оно привело к тому, что я стала занимать. Прежде всего у Люськи. И еще оказалось, что папа не просчитывал последствий, и наши отношения ухудшились.

Спустя две недели после «челюсти» в школе объявили карантин. Ученики получили незапланированные каникулы, и первый день я провела у Люськи. После обеда к Люське зашла Наташа – наша одноклассница, и, чтобы развлечься, мы решили провести спиритический сеанс. Люська предложила вызвать дух колдуна Ванэги Тарэги.

– Первый раз о таком слышу, – сказала Наташа.

– Ты что – не знакома с индейскими колдунами? – спросила Люська.

Люськины губы дрожали от смеха, на лице вспыхнули веснушки. Это был знак: Люська входит в кураж. Уж я-то ее знаю.

– Ни с какими колдунами я не знакома, – смутилась Наташа.

– Тогда слушай.

Воткнув в волосы пару перьев, Люська взяла нас с Наташей за руки и потянула в центр комнаты. Подчиняясь Люськиной воле, мы сели на пол и закрыли глаза.

– Повторяйте за мной, – сказала Люська.

Сделав паузу, она запела:

– Япутко, хибиро, полтла-а-ах!

– Япутко, хибиро, полтла-а-ах! – повторили мы.

– Мамхлапинатакай!

В это время в соседней комнате что-то загремело. Решив, что к нам прибыл дух индейского колдуна, мы захлопнули дверь в комнату и подвинули к ней кресло. Стук усилился. Мало того, нам показалось, что стучат не только в комнате, но и на кухне.

– Колдун не один, с ним прибыли другие духи, – прошептала Наташка.

– Не бойся, – сказала Люська. – Надо снять одежду и обмотаться простынями.

– Зачем?

– Не задавай вопросов. Чтобы прогнать колдуна, каждый из нас должен быть в белом.

Мы побросали одежду, и тут оказалось, что Наташины трусы бежевого цвета.

– Снимай, – прошипела Люська.

Скинув трусы, та обмоталась простыней и застыла. Удивительно, но стуки прекратились. А мы так и просидели до вечера.