И может быть, все они такие же звери, как Цемуки, только имеют вид людей, а на самом деле внутри – жуткие монстры. Только монстры могли оставить после себя обгорелые трупы женщин, детей, мужчин.

И Мэй только что, совсем недавно летела на драконе, который сжигал людей. Живых людей. Сжигал огнем, сеял смерть и ужас.

Все повязаны в страшном клубке войны, нет ни правых, ни виноватых.

Люк сказал, что ополченцам нужен источник Живого металла, что только ради этого они совершили ночной налет.

– Пока наши драконы бессильны, они надеялись попасть внутрь Костровой Башни.

– И что это даст?

– Подземный ход, ведущий в Храм Живого металла, начинается там. Его непросто найти, но они бы взяли кого-то в плен и выпытали. Верное дело, они все рассчитали.

– У них не вышло.

– Да, не вышло. Зато они умудрились уничтожить нескольких драконов. Для клана это большая потеря. Если сейчас уцелевшие отцы отыщут платы, оставшиеся от машин, мы вырастим новых роботов. Но если чей-то дракон не успел оставить плату, то клан окажется в бедности и слабости. У нас не будет достаточно машин, чтобы остановить нападение в случае войны.

– Нам надо привезти еще лекарств, на всех не хватит, – ответила ему Мэй, чувствуя, как расползается внутри пустота.

– Надо еще лекарств. И слетать и проверить, как там остальные кланы. Еще много чего надо сделать.

Люк замолчал, посмотрел на Мэй черными, полными горечи глазами и тихо добавил:

– Агинья погибла. Та самая, которая приезжала ко мне. Мэй не ответила ничего. Сухой и жесткий ком встал в горле, но слез не было. Только горечь и песок на губах. Только сажа и пепел. Только жар и пустота.

Люк убедился, что сестренки в порядке и младшие девочки уже укрыты за стенами Костровой Башни, а после сказал, беря Мэй за руку:

– Нам надо наведаться в соседние кланы. Вот-вот наступит рассвет, и тогда драконы встанут на крыло. У нас есть еще энергики для машины. Я рассказал отцам клана, как можно заставить машины летать ночью, у них тоже есть энергики. Они останутся тут защищать народ. А мы полетим в соседние кланы и узнаем, как у них дела. Вдруг там тоже нужна помощь. Я… – Люк замялся, тревожно всмотрелся в лицо Мэй и продолжил: – Я хотел бы, чтобы ты осталась тут, под присмотром отца, и тогда мне было бы спокойнее… но ведь ты не останешься.

– Нет. Я буду с тобой. – Мэй сжала ладонь Люка. – Я буду только с тобой. Так будет спокойнее.

– Значит, летим.

Енси снова поднялся в небо, оставив позади пепелище и смерть. Мэй боялась смотреть вниз, но от жуткого зрелища негде было укрыться. Мертвые тела ополченцев, опаленные огнем и слегка присыпанные песком, казались беззащитными и печальными. Среди них могли быть знакомые. Друзья, может, даже одноклассники. Те, с кем когда-то Мэй дружила, играла, общалась.

Внизу лежала часть ее жизни, уничтоженная навсегда.

И у Мэй просто не было выбора! Она не могла ничего сделать!

Зачем, ну зачем они прилетели в Камлюки?

Ради Живого металла? Опять война за драгоценный металл, рождающий могущественных роботов? Только Городским-то он зачем? Что это даст? У них ведь нет плат кроме леков, они не смогут вывести ни одной машины. И создать тоже не смогут!

Енси между тем обогнул длинный оранжевый отрог горной гряды, и в слабом розовом свете восходящего Светила Мэй увидела еще одно пожарище. Разрушенные стены Костровой Башни, развороченные части драконов. Мертвые тела людей и все еще догорающие костры.

– Это был клан Мигайев, – тихо проговорил Люк.

Навстречу им вынырнул неповоротливый дракон: ему едва хватало розовых лучей Светила, чтобы немного подняться над землей. Махнув рукой, Всадник приказал Люку и Мэй спускаться.

Енси сел в песок, и к ним тут же направились мужчины – те, кто уцелел. Их было не много, раненных, уставших и почерневших от горя.

– Да будет к нам милостива Настоящая Мать, – проговорил Люк, спускаясь вниз. – Я из клана Рика-Им-Наи. Нам удалось отбить нападение, наши машины уцелели. Почти все.

– У нас большие потери. Половина драконов обездвижена, но их можно восстановить. Трое взорваны, из них лишь один успел оставить плату, – пояснил человек с перевязанной головой и ярко-оранжевой накидкой на оголенных плечах.

– Что это за девушка у тебя на драконе? – спросил еще один, высокий и худой воин.

– Это моя невеста Мэй, она избрана Настоящей Матерью, – поторопился пояснить Люк.

– Мы слышали о ней, – сказал воин с повязкой на голове, и остальные мужчины закивали. – Предсказания сбываются. Часть предсказаний. Осталось только увидеть белых зверей – и война вернется. Она уже возвращается, война за Живой металл. Напали на все кланы, и на Вурногов тоже, и их источник захвачен. Мы не пришли на помощь, потому что вынуждены были защищать наших жен и детей.

– Мы тоже не смогли прийти на помощь. Драконы наши не летают по ночам. Только мой дракон – и то, потому, что Мэй-Си сумела прочесть знаки на его хвосте и воспользоваться камнями энергии. Драконы могут летать, если есть энергики. Достаточно вставить в пазы у хвоста несколько штук, – устало проговорил Люк.

– Откуда вы знаете, что источник Вурногов захвачен? – осмелилась спросить Мэй.

– Мы видели пожарище с нашей Костровой Башни. И мы видели, как ящеры опускались на крышу башни. Источник Вурногов слишком близко к поверхности, он совсем рядом. До него легко добраться. Мы видели, как Городские ополченцы напали, но не видели, как они улетали. А те, что были у нас, направились в сторону Вурногов, – пояснил высокий и худой.

Остальные молча кивали.

– Вурноги не исполнили свое предназначение и не сохранили источник Живого металла, – добавил воин с небольшим дракончиком из красного металла на шнурке.

Светило поднималось медленно и тяжело. От бессонной ночи и усталости ломило в затылке и хотелось лечь и уснуть. Чтобы без сновидений, без звуков, без мыслей. Чтобы забыть мертвые лица знакомых и друзей, забыть посеревшее лицо матери и застывшие глаза Мэй.

Мэй! Его Мэй, которой пришлось сегодня воевать против своих…

Она всегда переживала лишь об одном: чтобы не убивать. Желала этого больше всего, была готова пойти на уступки. Ее трепетное отношение к человеческой жизни тронуло Люка, и какое-то время он думал, что так можно. Так выйдет, так получится. Изредка воровать и никого не убивать.

Теперь не осталось ни надежды, ни веры. Ничего не осталось.

Мир рухнул в одночасье. Развалился на куски.

Они вместе с Мэй слетали несколько раз за водой, чтобы наполнить резервные бочки в Костровой Башне, затем еще два раза за дровами. Большая часть драконов оставалась в воздухе и охраняла народ от нападения. Несколько машин заботилось об уцелевших мьёках. Мьёки были залогом выживания, источником еды и питья. Перевезти их к Костровой Башне было нереально и невозможно, потому животных постарались собрать в резервные загоны.

Беременные матки вот-вот должны разродиться. Они, конечно, справятся и сами, без помощи людей. Но их надо было кормить, поить и чистить загоны. Прямо сейчас, прямо сегодня. А люди еще не похоронили своих родных: мужей, жен, детей, отцов, матерей… Погибших было так много, что скорбь заливала, захлестывала с головой.

Семье Люка в этот раз повезло, неслыханно повезло. Все целы, и даже Ник с его обожженными руками уснул после того, как мать напоила его кинелем и устроила на толстых шкурах в удобной нише в Башне. Дети и женщины все еще оставались под прикрытием: было неясно, чего следует ожидать к ночи.

Мужчины поговаривали о совете всех кланов Инимайтов, но для этого надо было собраться где-то в одном месте, оставив женщин и детей одних. А это явная опасность. Кто его знает, когда вернутся ополченцы? В том, что это только начало, никто не сомневался.