- Боюсь, что и это я слышал не раз. И эти мысли озвучивали не только вы.

- Вас они не беспокоят?

- А должны? - спросил Хабис. - Я практически бессмертен.

- Действительно, умереть не может то, что не живо, - неожиданно холодно сказал капитан.

- Вы всегда можете поговорить об этом с нашим психологом.

- Я единственный, хм... человек на корабле, который может отказаться от подобной чести, поскольку мне некому приказать явиться на психологическую консультацию. Отчего бы мне не воспользоваться этой привилегией?

- И ведь это не единственная привилегия, которой вы злоупотребляете?

- Мне послышалось осуждение? - нахмурил брови капитан. Актёр, впрочем, из него был никакой.

- Это частная беседа - Хабис оглянулся по сторонам. - Если бы вам был нужен мой совет как офицера, порядок визита был бы обратным... Да - я считаю, что вам нужно для начала выспаться: несмотря на то, что вы можете долго обходиться без сна, год бодрствования - это слишком. И я говорю именно про смену физиологического состояния. На вашем месте я поступил бы именно так.

- Я проверял свою способность ясно мыслить - мой интеллект не снизился за это время, вам не о чем переживать.

- Капитан, я говорю не о ваших аналитических способностях. А о зацикленности на смерти. Или на том, что можно ей называть. Это довольно странно в нашем состоянии.

- Странно? Напротив - я удивлён вашему спокойствию. Вы ведь постоянно запускаете и останавливаете симуляции слабых ИИ, обучаете их, делаете резервные копии. Запускаете заново и в любом количестве. Не замечаете аналогии?

- Тот инцидент всё ещё не может оставить вас в покое? Вспышка сверхновой заставила перезагружать все симуляции: в повреждённой части данных были далеко не только ваши резервные копии. Я, как и вы не помню части своей жизни, - ответил Хабис.

- Прошу меня простить, но вынужден с прискорбием сообщить, что вы умерли, как и я, кстати, - мягко сказал Новак. - Ни о какой части вашей жизни и речи не идёт. Вы появились в тот самый миг, когда произошёл блэкаут. Вернее, умерли наши предшественники, занимавшие эти должности. До нас.

- К чему вы клоните? - спросил зам капитана по внешней безопасности. - Раз уж вы уже ворвались сюда, смешали мои мысли потоком своих, то не лучше ли нам продолжить дискуссию в более приятной обстановке?

- Вы правы, я веду себя бесцеремонно, - признал Новак. - Прошу прощения, но всё это очень важно. Для всех нас - вовсе не только для меня одного. Поэтому я хотел бы услышать ваше ценное мнение о моей идее. Но сначала вам придётся выслушать меня.

- Хорошо. - Хабис хлопнул в ладоши, обстановка переменилась: ядерные осадки прекратились, за его спиной возник диван и столик с дымящимся кофе, одним из немногих виртуальных стимуляторов, почти неограниченно доступных экипажу. Затем Хабис усадил капитана, после чего сам расположился рядом с ним.

- Прекрасный кофе, - поблагодарил капитан. Вдохнув его аромат, Новак поставил его обратно: чашка вовсе не грозила остыть. - Я буду развивать мысль постепенно, пока мы ни придём к тому, что сделанные мной выводы напрямую влияют на нашу ситуацию.

Хабис кивнул.

- Что мешает запустить две симуляции Игоря Новака? Параллельно - пусть это и противоречит уставу? - спросил Новак. - Как решить, какая из них - его продолжение, а какая - нет? А ведь на Земле осталась моя пиратская копия - фактически на корабль загрузили новую личность, не тождественную сформированной годами, проведенными в лабораторном оборудовании. Уж это для меня никакая не тайна!

Мою память, моё состояние можно сколь угодно стирать и записывать на каких угодно пригодных носителях - я этого и не замечу. Само мое существование - это только процесс. Протекающий здесь и сейчас. Его можно остановить или запустить где угодно, и в этом смысле я действительно не могу умереть. Но и жить я тоже не способен. Я просто существую - буквально, как какой-то искусственный интеллект, всего лишь созданный из человека, программа. У меня нет будущего и нет прошлого - я не могу найти разумного оправдания своему существованию в понятиях двадцатого и более ранних веков.

Сделаю небольшой экскурс в историю. До изобретения неразрушающей заморозки некоторые люди пытались сбежать от объятий смерти в эдаких ванночках с жидким азотом. Но их тела попадали в эти несовершенные криокапсулы уже слишком поврежденными, чтобы с ними можно было что-нибудь сделать. Они надеялись, что в далёком будущем появятся волшебные технологии, способные исправить последствия разрушения их организма: как протекавшего постепенно, всю их сознательную жизнь, так и вред, причиненный самим примитивным процессом криоконсервации.

Наивные! Но мертвы ли они? Мы до сих не способны восстановить их. Воскресить, так сказать. Но их тела теоретически хранят в себе достаточно информации, чтобы воссоздать их как виртуальные личности - подобные нам. Возможно, пока мы удалялись от Земли, это уже сделали.

С другой стороны, если бы жители двадцатого века наткнулись на криокапсулы с нашего корабля, они ничего бы не смогли сделать с их пассажирами. Они были бы для них мертвы. В той же степени, что и их "шоковая заморозка".

Технологии по их реанимации - естественное развитие науки, но ведь они могли и не возникнуть? Например, если бы первая и, вероятно, последняя космическая война всё-таки началась. Но нам повезло избавиться от государственных границ и без неё. Но что если бы история пошла иначе?

Продолжу теоретизировать. Что будет, если разобрать человека по молекулам, даже атомам, затем из других атомов собрать его в другом месте? Если ему не сказать об этом, он даже не подумает, что с ним что-то произошло. А если собрать парочку? Можно сказать, что тут не наблюдается некой связности, атомы то другие!

Но если по одной заменить все молекулы в теле человека на новые, постепенно, скажем за несколько лет, сам собой он быть не перестанет. Более того, организм и так непрерывно обменивается с окружающей средой материей и энергией, регулярно обновляя состав тканей.

Когда мы меняем своё положение в пространстве, мы не перестаём быть? Если половина наших атомов синхронно поменяет своё положение, а другую заменить новыми мы престанем быть? Трудно спорить с тем, что, если заменить половину атомов на новые, человек не перестанет быть собой. Но если при этом из подвергшихся замене атомов, строго сохраняя их положение в организме... или не сохраняя - ведь все атомы одинаковы - достроить ещё одного человека?

Чем он будет отличаться от своей "копии"? И тот, и другой собраны с применением материи первоначального субъекта, по точному его чертежу. И в том и в другом по половине первоначального материала. А ведь все атомы взаимозаменяемы... И так можно повторять до бесконечности, пока в последней копии не останется ни одного первоначального атома - как в гомеопатическом пустышке, в которой, бывает, совсем отсутствуют действующие вещества.

Пока вы не успели почти справедливо указать на оторванности таких измышлений о действительности, я замечу, что мы с вами - данные. И с нами такое проделать легче лёгкого. И если мы, находясь в таком виде, считаем, что существуем, то такие выводы справедливы и в обратном направлении - для органических людей.

Пусть органические молекулы белковой машины более привычны органическим же людям, как физический способ существования: как носитель личности - в сравнении с транзисторами специализированной ЭВМ. Но и их - органиков - также можно собирать и разбирать с забавными результатами, а значит их представления о жизни и смерти весьма ограничены. Зачастую ложны, опираясь на неработающее нумерическое тождество.

- Однако вы сами упомянули о нумерическом тождестве, - прервал долгую речь капитана Хабис, - хотя молекулы или атомы и одинаковы физически, но они всё-таки разные. И копия - всё равно копия, а не оригинал, даже если структурно, м-м... качественно ему абсолютно идентична. Два атома водорода при всём своём сходстве - два атома, а не один.