Они бегали по утрам вместе, ели рядом почти всегда. Из разговоров он уловил, что их неразлучность привлекла внимание, но никто не признавал этого и не вмешивался. Если бы их начали спрашивать об этом, думал Эрик, что бы он сказал? А что бы сказал Чарльз? И в конце концов понял, что хотел бы такой допрос, просто чтобы узнать это.

Эрик не просыпался от кошмаров с тех пор, как Чарльз разбудил и успокоил его. Леншерр знал, что это только потому, что теперь он чувствовал себя в безопасности. Возможно, это действительно было так.

А ещё он всё чаще думал о руке Чарльза в его волосах.

И хотел бы найти повод почувствовать её снова.

***

Утром был сильный дождь, и они не отправились на пробежку. Эрик позволил себе такую роскошь, как сон до обеда. Из спальни он спустился в хорошем настроении и использовал свою силу, чтобы узнать, что происходит. Обычно в это время он был на улице, режим дня внутри поместья в эти часы был ему неизвестен. Оказалось, что Хэнк с увлечением рассказывал о своих новых идеях; движения небольшого, тонкого металлического пласта предполагали, что кто-то делал сэндвич или намазывал джем на тост — это был Армандо; Рейвен находилась очень близко, говорила с кем-то, стоя в дверях, с кем-то, кто мог видеть его на ступенях.

И тут на него будто вылили бочку ледяной воды — так чувствовался шок находящегося поблизости телепата. Чарльз проецировал его пару раз. Но тот, кто стоял рядом с Рейвен, не был Чарльзом.

Сочетание телепатии и женского голоса дало понять, что это была Эмма Фрост.

Правая рука Шоу. Его мучитель. В Доме Ксавьера в качестве гостьи.

— Он свободно расхаживает, — сказала Эмма.

— Не твоё дело, — выкрикнула Рейвен в ответ.

Эрик не мог найти слов. Он начал искать любой металл, до которого мог дотянуться, готовясь обороняться, согнуть его в тиски и сомкнуть вокруг шеи этой отвратительной женщины.

— Эрик, нет. Ты не понимаешь.

— Как ты смеешь, — слова не выходили громче шёпота. Но он знал, что Чарльз слышит. — Как ты смеешь говорить мне, что я не понимаю, что со мной делали?

— Она говорит с нами иногда.

— Она виновна в моей слепоте.

— Она помогла тебе выбраться отсюда. И Алексу, и Ангел. Понимаешь?

Эмма Фрост — любовница и помощница Шоу, партнёрша во всех смыслах — она и есть “связи” Чарльза.

Так только хуже.

— Ты знаешь, — сказал он, в этот раз достаточно громко, чтобы она услышала, чтобы услышал Чарльз, чтобы все в поместье отчётливо слышали его речь. — Ты знаешь, что делает Шоу, и помогаешь ему в этом.

— Нам нужна власть, — абсолютно невозмутимо отозвалась Эмма. — У Шоу она есть. Будучи тем, кто я есть, не могу обойтись без неё. Особенно учитывая, что знают власти. Но это не значит, что не вижу, как плохи дела.

— Не можешь обойтись без неё, — металл в доме начал вибрировать, он слышал это сквозь стены, чувствовал его даже своими костями, — как удобно. Ты выбираешь, что тебе необходимо, а что — нет. Ты объединилась с Шоу, чтобы чувствовать себя комфортно. И ты стоишь и смотришь, как другие мутанты молят о пощаде.

— Эрик, послушай меня, ты не должен вредить ей!

Он хотел лишь слышать треск её костей.

— Ты защищаешь её. Защищаешь женщину, которая ослепила меня.

— Я не защищаю её, я пытаюсь сказать тебе, что если она не вернётся вовремя в лабораторию, власти заинтересуются этим, и если они отследят её к нам, мы все будем в опасности.

К чёрту это. Ему уже было плевать на опасность и безопасность, ему надоело прятаться, и он был готов драться. Он мог расплющить любую машину, отразить любую пулю, и всё это стоило бы сделать ради того, чтобы услышать последний вздох Эммы Фрост.

…Но мысль об Ангел остановила его. И об Армандо, и Рейвен, и других. А что они сделают с Чарльзом?

Так ослабило его время, проведённое здесь, понял Эрик. Оно дало ему людей, о которых теперь он беспокоился. Дало ему что терять.

Он сказал Эмме:

— Выметайся. Если я учую хоть намёк на твоё присутствие в течение пяти минут, я убью тебя на месте.

Эмма вышла. Дверь хлопнула у неё за спиной.

— Боже, Эрик, — сказала Рейвен.

Послышался приближающийся звук шагов ног, обутых в носки.

— Пожалуйста, давай поговорим об этом.

— О чём здесь говорить? Ты приглашаешь эту женщину как гостя в свой дом?

— Она тоже хочет, чтобы это всё закончилось.

— Она мучитель и убийца, она упрощает свою жизнь смертями других мутантов! Какую пользу ты можешь извлекать из этого?

— Эмма спасла жизни. В том числе твою.

— Да лучше сдохнуть, чем быть ей должным! — Чарльз ничего не понимал. Никогда не понимал. — Ты забыл, что такое, когда тебя преследуют. Когда тебя ненавидят. Ты защищаешь других, только чтобы самому быть в безопасности!

— Это не правда, ты знаешь это.

— Выметайся из моей головы! — завопил Эрик.

Наступила тишина.

Эрик сосредоточил внимание на своей силе и учуял гонящий прочь на скорости сто миль в час автомобиль. Он всё ещё мог подбросить машину ввысь и уронить её, размозжить об асфальт вместе с этой женщиной внутри. Но он заключил с ней сделку в этот раз и сдержит обещание. В следующий раз никаких сделок не будет.

— Эрик? — Рейвен поднималась по ступеням. — Я понимаю, почему ты зол, окей?

— Ты ничего не понимаешь, — он направился в свою комнату.

— Чарльз просит, чтобы ты его выслушал.

— Не о чем больше говорить. Кажется, я задержался здесь. Я ухожу сегодня.

Он прошёл мимо Чарльза, достаточно близко, чтобы учуять лёгкий кедровый запах, который цеплялся к нему из-за этих чёртовых плечиков, на которых висели его отвратительные свитера. Но его близость не остановила Эрика ни на секунду.

***

Автобус до Нью-Йорка отходил три раза в день. Эрик подумал, что стоит взять последний. Покров ночи обеспечит какую-никакую анонимность.

Это означало, что ему надо было весь день провести в своей комнате, но так даже лучше. Что бы ни сказали другие, это выбесило бы его ещё больше.

И всё-таки он ждал, что Чарльз снова залезет в его голову или постучится в дверь. Это позволило бы ему сполна высказаться по поводу Эммы Фрост в качестве союзника, по поводу наивной веры Чарльза в этот мир и его предательства, пока они притворялись друзьями. Время шло, а Эрик злился всё больше из-за того, что Ксавьер не объявляется.

Наконец послышались шаги. Но по паре металлических шариков он понял, что это Рейвен, и не стал даже отвечать на стук.

— Эрик? Слушай, я принесла записку от Чарльза. Я положу её под дверь, окей?

Записку. Как по-идиотски глупо. Стоп.

Эрик упал на колени и поднял записку. Прикинувшись к ней, он понял, что она написана на печатном станке Брайля, том самом, который купил для него Чарльз. Читал он медленно, но дело шло.

Я не лезу в твою голову, как ты и просил, но мне и так очевидно, что ты собираешься уйти сегодня. Всё, что я могу сказать, Эрик, это то, что я понимаю.

Ты хочешь убить Себастьяна Шоу. Это — всё, чем я могу помочь.

Далее следовало точное описание дороги к Лабораториям Шоу. Несмотря на своё долгое заключение там, Эрик никогда не знал, где точно они находятся: его накачали ещё перед тем, как привезти туда в первый раз. В письме даже была информация о том, какой поезд ему нужен. Второй адрес был домашним адресом Шоу. Чарльз даже включил туда номер банковского счёта и пароль безопасности, чтобы Эрик мог снять достаточно денег.

Единственное, чем Чарльз мог помочь бы больше — это сам повести машину.

Весь день я думал о том, что ты сказал мне — что я создал безопасное место для других, чтобы обезопасить самого себя. Глубоко в душе ты, наверное, понимаешь, что это не так, или поймёшь это однажды. Я надеюсь на это. Но ты заставил меня задуматься, когда я начал считать безопасность своей главной целью, а не справедливость. Вместо отваги. Если жертвуешь ей ради безопасности, то что ты теряешь?

Предоставлять безопасное место тем мутантам, с которыми плохо обращались, необходимо, но недостаточно. Работа с Эммой принесла положительные результаты, но чего мы бы могли достичь, не согласись я на её условия? Сколько жизней я мог бы спасти? Ты был прав, тыкая меня лицом в цену сотрудничества. Я больше не хочу задавать себе эти вопросы. Ты изменил направление моих действий. К лучшему.