Тем не менее Эрик перезвонил через полчаса и почувствовал облегчение, когда Чарльз поднял трубку.

— Эрик. Это ты звонил до этого, да? Прости. Нужно было сменить подгузник.

Эрик запнулся.

— Что?

— Джин. Ее отец — тот мужчина, про которого я говорил вчера. Ну, она тут со мной.

— О, — он напомнил себе, что великодушие Чарльза было одной из тех черт, которые он в нем больше всего любил. Было удивительно, что это великодушие не проявило себя в качестве сиделки намного раньше.

— Мы обязательно поговорим об этом позже, но я бы хотел заранее предупредить тебя о бессонной ночи, которая без сомнения нам предстоит, ­— только Чарльз мог быть настолько довольным от перспективы не выспаться. — И попросить тебя захватить пару упаковок Найс-Пакс в магазине. И немного молока. Ох, и детскую пудру.

Эрик хотел возразить, но это было бессмысленно. Родственники девочки, по-видимому, не могли ее еще забрать — возможно, ехали издалека, — и Чарльз не мог оставить ее в доме одну, даже на ночь. Его импульс был настолько же естественным, насколько и добрым. Упрекать его в этом значило только раскрыть… слишком многое.

В любом случае, это была всего одна ночь. Он сможет это выдержать.

— Хорошо, — сказал Эрик. — Могу еще захватить что-нибудь на ужин. Китайская кухня?

— Хорошая идея, — на том конце что-то звякнуло. — Ох, Джин, не вытаскивай все сковородки. Ты…я должен идти.

— Иди. Увидимся вечером, — Эрик поспешно положил трубку, чтобы снова не услышать звук детской игры.

***

Он старался изо всех сил. Купил Найс-Пакс (которые оказались чем-то вроде одноразовых влажных салфеток), детскую пудру и молоко в магазине. Заказал на вынос две большие порции китайского супа и курицы в кисло-сладком соусе. Когда Эрик наконец добрался домой, то был уверен, что спокоен и разумен. Возможно, это действительно было правдой.

Но все это рухнуло в тот момент, когда он заглянул в гостиную и увидел маленькую девочку, которая таращилась на него в ответ.

Аня, сказало его сердце. Не потому, что эта девочка была похожа на нее. Потому, что она была совершенно на нее не похожа.

Ребенок смотрел на него с неуверенностью. У нее были рыжие волосы, необычайно густые для ее возраста, который предположительно был в районе года. В руках она сжимала тряпичную куклу и сидела очень спокойно.

Эрик мог только смотреть в ответ.

— Так, что я слышу… — голос Чарльза затих, когда он появился в гостиной, взъерошенный и помятый, с блаженной улыбкой на лице. — Эрик! Ты дома.

— Я… — его горло сжалось, не пропуская слова. — Да, я вернулся.

— Эрик, это Джин, — Чарльз подхватил девочку на руки, чересчур поспешно. Она отвернулась от Эрика, спрятав лицо на плече Чарльза. — О, Джин, не будь такой застенчивой. Это Эрик. Он тоже тут живет.

Это, несомненно, была подсказка — он должен был сказать что-то успокаивающее ребенку, или что-то теплое Чарльзу. Но вместо этого он просто стоял там с пакетами в руках, глядя на них как какой-то дурак.

Чарльз похлопал Джин по спине. Рука тряпичной куклы обвилась вокруг его шеи, как будто она обнимала его.

— Не переживай. Она привыкнет.

— А.

Наконец внимание Чарльза переключилось с маленькой девочки на него.

— Эрик…ты в порядке?

— Я отнесу это на кухню. Потом мне надо подняться наверх, — единственное, что Эрик знал, это то, что он должен уйти от этой сцены, этого момента, этого ребенка, сейчас же.

Он поспешил в комнату, захлопнул за собой дверь и убедился, что закрыл ее на замок, хотя раньше никогда не закрывался от Чарльза, даже не думал о такой возможности. Но Чарльз не пошел за ним. Он будет следить за маленькой девочкой. Охранять ее. Эрик меньше всего ожидал этого, и все же…

Он не должен снова расклеиться. Не так, как вчера. Он сможет… конечно, он сможет…

Но взаимодействие с детьми в офисе социальной помощи иммигрантам было случайным испытанием, не больше. Большим было прийти домой и увидеть маленькую девочку на руках у человека, которого он любит. Это слишком близко к тому, что он потерял.

Одну ночь, напомнил себе Эрик. Ради них обоих. Ты сможешь выдержать одну ночь.

Спустя час он спустился по лестнице в джинсах и футболке, придя в себя, более или менее. Телевизор был включен, маленькая девочка сидела перед ним, увлеченно наблюдая за приключениями Флинтстоунов. Чарльз поднялся с дивана.

— Ты в порядке? Я могу разогреть ужин.

— Еще не голоден, — он старался смотреть на Чарльза, это делало ребенка не более чем размытым силуэтом на краю его поля зрения. — Прости за мое поведение раньше. Не хотел так остро реагировать.

— Я должен был лучше тебя подготовить, — Чарльз мягко провел пальцами по волосам Эрика. — Прошлая ночь воскресила болезненные воспоминания. Неудивительно, что ты был расстроен.

— Это в прошлом, — сказал Эрик, и это получилось легко и спокойно.

Улыбка исчезла с его лица, когда Чарльз сказал:

— Нет, это не так.

— Что ты имеешь в виду?

Чарльз взглянул за свое плечо, но девочка — Джин — оставалась загипнотизированной телевизором. Он потянул Эрика в сторону коридора и пробормотал:

— Я знаю, что это беспокоит тебя, и я знаю, что у тебя на это есть причины. Но у нас есть шанс…ох, Эрик. Обещай мне, что ты подумаешь об этом.

— Подумаю о чем?

Внезапная, удивительная улыбка появилась на лице Чарльза.

— Отец Джин встречался с адвокатом. Он действительно планировал лечь в реабилитационный центр. Даже начал готовить документы.

— Значит, это все-таки было не самоубийство, — вот из-за чего Чарльз был так взволнован. Правда же?

— Один из документов, которые он подписал, был юридической опекой для Джин. Он хотел, чтобы я позаботился о ней те несколько недель, которые он будет отсутствовать. Конечно, он должен был спросить меня… я предполагаю, что он собирался это сделать… не важно. Важно то, что на данный момент я ее законный опекун.

Эрик медленно повторил:

— На данный момент.

— Да, — Чарльз взял руки Эрика в свои, но все, что он говорил дальше, было просто шумом. Когда он сжал ладони сильнее, глядя на Эрика с любовью, надеждой и неуверенностью, он уже знал, что все это значит. — Но адвокат сказал, что в отсутствие других родственников, это дает мне большое преимущество, если я захочу удочерить Джин. И я хочу.

Единственная вещь, с которой он думал никогда не столкнется с Чарльзом в качестве своего любовника и партнера — и вот это случилось.

— Я знаю, что это очень поспешное решение. Для меня тоже, в некотором роде, но я понимаю, что для тебя это совсем по-другому. Но все, что я знаю, это что привязался к Джин с самого первого момента, как увидел ее. Мечта всей моей жизни, которую я считал несбыточной, — она здесь, и она реальна, и мы можем воплотить ее. Это будет непросто, но мы справимся, если захотим.

— Я не хочу.

Слова были хлесткими и резкими, как пощечина. Чарльз запнулся, задумался, попытался снова:

— Просто подумай об этом.

— Мне не нужно думать об этом. Мое решение не изменится. Я не собираюсь никак в этом участвовать.

Долгое время они просто смотрели друг на друга. Когда Чарльз заговорил, его голос был запинающимся и неуверенным:

— Ты не хочешь даже попробовать?

— Если бы ты понимал меня, хотя бы на одну десятую так хорошо, как утверждаешь, ты бы не спрашивал, — рявкнул Эрик. — Нет. Ответ окончательный. Категорически нет.

Он развернулся и поднялся по лестнице, чтобы быть как можно дальше от ребенка и от человека, чье сердце он только что разбил.

***

Эрик сидел в кабинете, главным образом потому, что там они держали бар. Поначалу он опасался, что Чарльз сейчас придет для серьезного и содержательного разговора. Затем он расстроился, что Чарльз все еще не пришел, чтобы покончить с этим.

К тому времени, как дверь наконец открылась, Эрик был уже настолько пьян, что не думал ни о споре, ни о чем-то конкретном вообще.

— Вот и ты, — сказал он и поставил свой стакан на ближайший стол, слишком резко. Виски выплеснулось через край, намочив кончики пальцев. Но он долил еще.