"Здесь все чужое", - думало нечто. Оно пыталось вспомнить, был ли у него дом, но все, что он воспринимал - лицо человека перед ним. Оно дарило утешение, было родным, понятным и знакомым.

Тело не слушалось, сотрясалось и болело, это тоже вызывало ярость.

Мир умирал каждую секунду. Каждая травинка доживала свой срок, каждая песчинка переживала ломку трансформации, каждая молекула грязно и открыто сообщалась с другими, неизменно погибая. Никакого покоя и тишины - шум, смерть, ложь, неопределенность, хаос и несправедливость.

Нечто тряслось от ненависти к миру. "Он неправильный, он несовершенный, он нас не любит!" И ему бы рычать, но проклятый организм не слушался, пока он молотил по земле гибким хвостом.

"Нужно заставить тело меняться", - подумало нечто. К тому времени Она ушла, и это вызвало тоску, тревогу. Единственное существо, казавшееся ему родным и правильным - исчезло.

Оно зарычало, и из-за спины, наконец, стали рождаться крылья. Этого мало, мало... Вот появились клыки, когти, длинные рога. Ладно, пока достаточно, хотя хотелось обрасти чешуей крепкой, как камень, вытянуть в небо длинную, клыкастую морду - тогда хоть какое-то чувство целостности появилось бы.

Нечто было нетерпеливо, но его немного успокоило, что оно хотя бы частично сделалось собой.

Стараясь привыкнуть к гравитации, оно осваивалось. Изнутри что-то скреблось. Человеческая часть тела была упряма и стремилась контролировать ситуацию.

Нечто взмахнуло крыльями, немного полетало. Гравитация ощущалась, как притяжение к огромному, вращающемуся глубоко под землей сердцу.

Монстр чувствовал бег планеты в космосе, и эта суетливость раздражала его. Кое-как найдя свои координаты в новом пространстве, нечто взмыло повыше в небо. Крылья были сильные, гибкие, подвижные, тело понемногу все лучше слушалось его.

Теперь нужно найти Ее.

"Последовательность. Здесь существует линейная последовательность", - нечто со злостью и ностальгией подумало, что привыкло к моментальному действию одновременных событий, в которых участвует. Здесь везде совала свой нос треклятая причинно-следственная связь - липкая, надоедливая и скучная, скучная, скучная.

Нечто наблюдало за беспорядочным движением ветра, и это увлекло его, как котенка увлекает беготня по ковру солнечного зайчика. Трепет крыльев бабочки в миле отсюда звучал, как издевательский, тихий смех.

"Время уродливо".

Оно казалось сетью кровеносных сосудов. Их переплетение - это отдельный предмет или организм, и для каждого время течет по-разному. Единое время было у планеты, и оно исходило и самого ее сердца, как какая-то зараза.

Нечто кувыркалось в воздухе и летало довольно долго, хотя само понятия не имело, как время течет для него.

Потом был крик. Ее крик где-то далеко, за холмами. Ее губы восклицают его имя, и в этом вопле боль, отчаяние.

Взмахнув крыльями, монстр понесся на зов.

Оно увидело пожар. Небо пузырилось черными клубами дыма, облака умылись в багровом зареве, а ночь сделалась светлой, наполнилась длинными тенями, что плясали во дворе замка. Его черный скелет пожрала геенна. Она плевалась, шипела, ревела, вырываясь сквозь дыры окон, и без конца поглощала все, что только могла.

Вот Она. Почти в центре. Местная живность набросилась на Нее. Живность пульсировала и медленно умирала, наполненная чем-то аппетитно пахнущим. Двуногие орали и смели поднимать на Нее свои неуклюжие конечности. Нечто спикировало вниз черной, гигантской, летучей мышью, рассекая собой воздух. Оно расшвыряло вокруг Саи людей, пока до них не дошло, и они не стали сами уносить ноги, вопя что-то вроде:

- Дьявол!

- Бафомет!

Одного из них Нечто схватило за горло. Его глаза мерцали черным цветом, где отражалось пламя. Рот открывался, издавая хрип. Монстр инстинктивно вонзил клыки в шею добычи, и почувствовал, что жажда начинает отступать. Осушив двуногого, Нечто огляделось в поисках жертв. Ему сделалось интересно - одинаковая ли кровь на вкус. По запаху она отличалась...

Неожиданно оно услышало пение и обернулось. На крыше замка, куда еще не до конца добралось пламя, стояло существо. Восхитительно красивое создание. Оно пело, и сердце Нечто сжималось от горечи и восторга. Это пение почти причиняло боль, но было потрясающим. У существа точно те же черты лица, что и у Саи, но одета она совершенно иначе. Длинная, рваная, грязная рубаха. Волосы ниже пояса не причесаны и спускались вниз свободными прядями, а глаза ее пронзительно-голубые, светящиеся в темноте, словно драгоценные камни. Она улыбнулась Нечто, а оно улыбнулось ей в ответ. Он услышал, как шевельнулись ее губы:

- Видишь, как замечательно? Я же говорила, что озарю твой путь к истине. Почувствуй эту волю, отдайся ей.

Сая стояла на одном месте. Трупов давно уже стало больше, чем живых. Волосы Ее растрепались, платье испачкалось, черные глаза смотрели в сторону Дивы с ненавистью.

Певица, точно не замечая ее, торжественно подошла к Сае и сказала с удивительно кроткой, ангельской улыбкой на лице:

- Здравствуй, сестренка. Спасибо, что освободила меня. Я спела на дне рождения Джоуля, как ты и просила. Давай убежим отсюда вместе? Нам больше никто не сможет мешать. Теперь, когда твоя игрушка стала слугой, мы и его возьмём с собой. Он будет убивать для нас людей. Судя по всему, Хаджи создан для охоты. Раньше я думала, что он твоя собачка, но его когти и крылья великолепны! Я тебе завидую! - копия Саи рассмеялась спокойным, звучным смехом. Она говорила под рев рушащегося в пожаре поместья.

Пока что она не трогала Саю, и Нечто было всем довольно, наблюдало. Оно стало меланхолично облизывать когти, но все веселье портило что-то-внутри. Это Что-То стремилось вырваться и отчего-то думало, что оно тут главнее. И все больше причиняло существенный дискомфорт, почти похожий на боль.

Сая вдруг спросила с нехорошим прищуром, перестав задыхаться от рыданий:

- Ты моя сестра?

- Да. Ты дала мне имя. Я Дива. Джоуль шесть десятков лет держал меня в башне вдали от своей родной сестры. Он и тебе лгал. Но теперь мы свободны!

- Ты самая обыкновенная убийца, - прошептала Сая. Она дрожала всем телом. - Убирайся отсюда, - когда она по-настоящему сердилась, не кричала, а шипела. - Я еще отомщу тебе.

Дива подалась назад и рассмеялась. А потом протянула:

- Не думаешь ли ты, что я здесь - единственное зло? Взгляни, что он сделал со мной.

- А мне наплевать, - мрачно выплюнула Сая. - Ты чудовище.

- Я ли чудовище? Или ты - упрямая, глупая, слепая дура? Твой эгоизм убил того, кто любил тебя. Этот эгоизм убил десятки людей в катакомбах. Это ты, твое молчаливое потворствование происходящему во всем виновато. Смотри на пожар - он твоих рук дело. Нет, нас обеих. Ты сама открыла мою камеру. И не лги, что не догадывалась, кто я. Из нас двоих - ты змея, а я не я. Скоро перестанет пылать этот пожар, зайди в катакомбы, они откроют тебе тайну твоего "лекарства". Ты увидишь, как Джоуль пытал и мучил людей, выжимая из них кровь досуха. Откуда в замке столько немых, Сая? Пришлось бы собрать немых со всей округи, чтобы она составила часть вашей прислуги. Эти люди никогда не были немы! Им отрезали языки.

Под конец смысл слов стал доходить до той части, где прятался мой рассудок, голову пронзила боль, и я отступил на пару шагов назад.

Было жарко, за спиной что-то тяжело тянуло вниз, во рту чувствовался привкус вина и восточных пряностей, тело дрожало от странной энергии, мир вокруг сделался чужим, цвета и звуки никак не хотели прийти в норму. На сердце было страшно гадко.

Я помнил, что умер. Это и есть загробный мир?..

- Я не намерена говорить с тобой, - обрубила Сая ледяным тоном. - Убирайся, тебе нет места здесь. И жди, потому что я найду способ тебя прикончить.

Каждое ее слово заставляло меня вспоминать происходящее. Крылья за спиной стали пропадать, как и когти, но что-то было не так. Я не становился в полной мере собой. Нечто притаилось внутри меня, лишь ожидая своего часа.