- Ты должен подружиться с моей дочерью, - спокойно сообщил Джоуль. - Получишь еду, кров, воспитание, а взамен скрасишь одиночество одинокой девушки.
- Вам не кажется, что я слишком мал для этого? Или вашей дочери как раз такое нравится? - язвительно поинтересовался я, прожигая его взглядом.
К тому времени мне было лет десять или одиннадцать. Для нашего табора - практически взрослый.
Мой мучитель снова рассмеялся и заметил, что, пожалуй, следует поучить меня манерам.
- Смотри внимательно, - пробормотал старик Джоуль. - Кажется, ты достался нам довольно дешево.
Не веря своим глазам, я взирал на Амшеля, который шел к нам, говоря:
- Надеюсь, он стоит хотя бы тех грошей, что я отдал старухе. Она говорит - мальчик талантлив, но, полагаю, просто из желания выручить за него побольше.
- Это невозможно, - вырвалось у меня шепотом, когда земля под стопами беспомощно дрогнула, покачнулась, накренилось насмешливо-солнечное, пустое небо...
- Ты и сам понимаешь, что возможно, - безмятежно произнес над ухом Джоуль.
Меня за плечи уводили прочь из табора. Я чувствовал на себе завистливые, заинтересованные и насмешливые взгляды некоторых цыган. Падальщик покидал гнездо.
Вооружившись хладнокровием, я пообещал себе, что сбегу. Нужно лишь выждать момент и усыпить бдительность этих господ, воображающих, что стали моими хозяевами.
"Заточи меня в кандалы, заткни мне рот, но внутри я навек останусь свободен и буду ждать. Мгновения, минуты или месяцы спустя, я выберусь и достану тебя. Отныне... никто не сможет знать, что у меня внутри, и оружием моим пусть служит молчание".
- Ваше упорство делает вам чести, - тихонько молвил Амшель старику. Они сидели в карете передо мной и говорили так, словно их попутчика не существует. Я, в свою очередь, делал вид, что не существует именно их.
- Надежда, друг мой, как яд, так и благословение, и я осенен ею, - ровно промолвил Джоуль. - Но, увы, приходится признать, что эта попытка последняя. Вы навещали Ее сегодня?
- Да, все без изменений. Однако, я не понимаю, отчего вы хотите, чтобы дрессировкой занималась ваша дочь?
- О, вы разве не замечали, что происходит, когда Она пытается этим заняться? - вкрадчиво пробормотал Джоуль и покачал головой. - Нужно повременить с их знакомством.
Ни слова из странной беседы этих людей мне было не ясно - о ком они говорили и что имени в виду? Но это вызвало сомнения насчет того, что я буду постельной игрушкой богатенькой, извращенной особы.
Никто из них не заметил у меня нож. Дети кажутся беспомощными, но, как я и говорил, меня учили убивать. Пытаться сбежать из кареты неразумно - снаружи холодно, лошади мчат быстро. Нужно немного подождать. Я не мог похвастаться силой, но во всем таборе никто лучше меня не обращался с кинжалами и ножами. Я ухитрялся пронзить летящее вниз яблоко в самую сердцевину, швырнув в него нож с расстояния полторы сотни шагов.
Наконец, мы стали подъезжать к поместью. Им оказался высокий, белый замок в чопорном окружении башен и колоколен. Всюду, во власти его подножия простирались плантации виноградников, сады и ручьи. Местность была тихая и отдалённая. Территорию окольцовывала высокая ограда из каменной кладки, поросшей диким плющом. Я немедленно понял, что выбраться через такую стену по толстому стеблю растения ничего не стоит.
Как только мы подъехали к входу, ворота нам тут же открыли слуги. Это были странные, молчаливые люди. Они не выглядели несчастными, но у них в лицах тут же бросалось в глаза что-то одинаковое, мрачное и это показалось подозрительным.
Выйдя из экипажа, мы подошли к каменному мосту, перекинутому через довольно глубокий, ухоженный ручей. Его украшал декоративный фонтан, в котором весело плескалась прозрачная вода.
Хотя окружающее отвлекало меня, я с каждой секундой всё больше и больше ненавидел эту Саю. Я поджидал её всюду, с содроганием представляя количество её подбородков, надменность её взгляда. Я воображал себя преступником и мучеником, с мрачной радостью ожидал самого ужасного, чтобы воспользоваться ножом.
Долго ждать не пришлось, с другого конца моста к нам стала легко и быстро приближаться высокая, изящная фигура, облаченная в платье по последней французской моде. Сердце моё колотилось от бешенства, я стоял, упрямо поджав губы и вжав голову в плечи. Когда она приблизилась, я так и не посмотрел на неё. Моего носа коснулся лишь тонкий аромат духов.
- Здравствуй, - сказала она старику необычайно красивым голосом. Тогда я встретился с ней глазами, скорее, от удивления, чем по желанию. По коже прошелся непонятный жар, но это лишь усилило мой гнев. Сая оказалась совсем не такой, какую я себе представлял. Она была прекрасно и изящно сложена, с азиато-европейскими чертами лица. Огромные, раскосые чёрные глаза, полный, маленький рот, бледная кожа и копна прямых волос цвета истинно воронова крыла, свободно падающих ей ниже плеч. Я часто видел барышень вблизи, но Сая разительно отличалась от всех них. В ней попросту не нашлось недостатка. Вся она целиком казалась словно ожившей скульптурой. Но мой гнев был упрям, и красота эта, шокировав, только усилила мою обиду, хотя я никак не мог угомонить бушующий в теле огонь. Казалось, меня начала бить лихорадка.
Сая удивлённо посмотрела на своего маленького гостя, явно не понимая жгучей ненависти в его взгляде, и спросила:
- Джоуль, кто этот мальчик?
- Хаджи, - снисходительно улыбнулся старик, отчего я едва не топнул ногой в ярости. - Он будет твоим самым верным другом.
В противовес его словам я окинул девушку презрительным взором.
- Верный друг? Ещё один? - устало и словно бы немного разочарованно переспросила Сая.
Она держала себя, как настоящая капризная леди. Снисходительное дёргание ресницами, интонации в голосе - всё это порядком бесило. А её красота, противопоставлявшаяся моей невзрачности, заставляла меня ещё выше вытягивать шею.
- С сегодняшнего дня он будет жить здесь, - кивнул Джоуль. - Подружись с ним и обучи его всему, что знаешь сама.
- Хорошо, но только ради тебя, - со всей серьезностью сообщила она и кинула на меня внимательный, изучающий взгляд. Увидев, что я игнорирую её, девушка нахмурилась. Эта перебежка взорами надолго определила отношения между нами. Я ненавидел ее, а она, вообще, не видела во мне человека и была, положа руку на сердце, невероятно глупа.
Меня следовало привести в порядок, как пристало выглядеть молодому господину, но в ванной я не позволил снять с себя одежду и впервые вытащил нож...
Когда от меня разбежались служанки, в спальне появился Джоуль. Он хмурился больше озадаченно, нежели сердито, и проигнорировал нож в моей руке.
- Что тебе не нравится? - спросил он спокойно и терпеливо.
- Издеваться изволите, месье? - ядовито сощурился я, подкинув в ладони оружие. - Вам бы следует знать, что, хотя вы и купили меня, я свободен. Пусть только кто коснется меня, я перережу ему глотку. А если не выйдет, однажды доберусь до вашей шеи.
Он смотрел на меня с таким изумлением, точно увидел, как щенку удалось прогнать со двора взрослую овчарку. Сложив вместе ладони, он склонил голову и улыбнулся:
- Очень хорошо. Прекрасно.
Я не понимал.
- Так и веди себя. Никто здесь не коснется тебя без твоего дозволения. Ты можешь бежать, продолжив упрямиться, но... будет досадно, если твой побег внезапно вызовет чью-то злость, и неожиданно в таборе случится беда. Допустим, пожар.
Почувствовав себя загнанным в угол, я не отвечал.
- Просто останься здесь и общайся с моей дочерью. Не спрашивай лишнего, и всё у всех будет замечательно. Но, надеюсь, помыться и переодеться ты соизволишь. Если хочешь, делай это без слуг.
"Вот, значит, какая здесь игра ведется, - мрачно думал я. - Хорошо. Я не сбегу. Но посмотрим, как ваша дочь стерпит такого товарища".
Я действительно умылся и переоделся потому, что не имел ничего против удобной и дорогой одежды. Впервые мне довелось увидеть себя в настоящее зеркало. Там отразился мальчик с черными до плеч кудрями волос, которых почти никогда не касался гребень, и светло-серыми глазами. Мне показалось - я вижу в них тревогу и заставил свое лицо придать выражение невозмутимости.
