Ответа не последовало. Я поднял глаза от костра – рыжая крепко спала. Покачал головой и уставился обратно в огонь.

Утром я все-таки попытался приобщить девушку к решению проблемы, на что она справедливо заметила, что не имеет никакого представления о том, что же собственно произошло на самом деле. Так что первые полдня я пересказывал Лелиане свои злоключения, умолчав, впрочем, обо всех документах, кроме письма Дункана, и настоящей личности Флемет. Ни к чему ей эта информация. С моих слов выходило, что мимо пробегавшая ведьма просто вдохновила меня на хорошее дело. Немного польстил себе, не знаю, поверила она или нет. Я бы не поверил.

- Я не знаю – наконец призналась рыжая, потратив на размышления часа полтора. – Придется импровизировать и надеяться на то, что нам повезет.

Такой ответ меня немного разочаровал, но приходилось признать, что другого выхода действительно не было.

Вообще, с приобретением попутчицы дорога стала веселее. Мы друг друга все еще опасались, и по ночам я по-прежнему не спускал со спутницы глаз, но тот разговор словно сломал какую-то стенку, и стало гораздо проще. Уже можно было и поддержать разговор ни о чем, и банальные трудности вроде сбора хвороста и поиска пищи стали куда легче. Последнее, впрочем, ложилось исключительно на мои плечи – с дикой природой Лелиана была на испуганное «вы». Как-то раз девушка рискнула последовать моему примеру и набрать грибов. И если бы не моя бдительность, наш поход бесславно завершился бы в тот же вечер.

Зато я по достоинству оценил ее искусство барда – историй рыжая знала бесчисленное множество. Так что теперь редкий привал проходил без байки, неважно, исторической или бытовой. Если же настроения на треп не было – Лелиана просто извлекала свою флейту, и наигрывала что-нибудь, что приходило ей в голову.

И, если честно, чем сильнее она оттаивала, тем я меньше ее понимал. Отвечая на свой собственный вопрос – Лелиана действительно была ребенком с мечом. Это выражалось буквально во всем – в том, как рыжая иногда припрыжку бежала по дороге, в ее безоговорочной вере в Создателя, поминаемого к месту и не к месту, даже в самих ее историях.

Как-то ночью мы встали лагерем в небольшом распадке в стороне от дороги. Я валялся и, выковыривая языком из зубов остатки мяса (удалось словить крола), пялился в небо, бард по своему обыкновению что-то наигрывала. Неожиданно мелодия смолкла, и я бросил на Лелиану вопросительный взгляд.

- Кейт, а ты слышал легенду об Алиндре?

- Валяй. – Сказка была довольно популярной, и даже имела вариации, но почему бы не послушать еще раз. Тем более что у рыжей был слишком вдохновенный вид, а я после ужина был слишком благодушен, чтобы ее расстраивать.

Бард набрала воздуха в грудь и начала.

- Давным-давно жила красавица по имени Алиндра. У нее было много поклонников, но она всех отвергала, потому что никого не любила.

- Жестокая какая – не удержался я от комментария.

- Эй, не перебивай меня, я рассказываю!

- Извини, продолжай.

- Однажды Алиндра сидела у окна в замке своего отца, пела и мечтала. И ее прекрасный голос донесся до слуха молодого солдата. Очарованный ее пением, солдат подошел к окну. Когда их взгляды встретились, он влюбился в нее, а она — в него.

Как у них все просто – подумалось мне. Хотя, сказки этим и хороши, в жизни и так слишком много сложностей. Посмотрели – влюбились и все отлично. Может не сразу – надо потерпеть какое-то время, пока рассказчику не надоест. Но вот потом все – история кончилась. Никаких тебе ссор, драк, родственников и прочих подобных вещей. А жизнь… Жизнь она не заканчивается. Со сказками, впрочем, тоже не все так однозначно – той же Алиндре с этим ее парнем не очень повезло. Кстати, почему девушку назвали по имени, а солдата нет?

А Лелиана между тем продолжала.

- Когда Алиндра рассказала отцу о своем избраннике, он пришел в ярость: Алиндра была аристократкой, а ее любимый — всего лишь простым солдатом. Чтобы разлучить их, он заточил Алиндру в самой высокой башне замка, а ее солдата отправил на войну. Увы, не прошло и месяца, как Алиндра узнала, что солдат погиб. Алиндра в одиночестве скорбела в своей башне и молила богов забрать ее из этого жестокого мира.

И столь... столь искренней была ее мольба, что тронула даже богов. Они простерли свои длани и… перенесли ее высоко в небеса, где… где она…

Я недоуменно посмотрел на девушку. А рыжая уже вовсю ревела.

- Где она сделалась звездо-ой!!! О, Создатель! Прости, я ни-икогда не м-могу-у ее закончить.

Очень хотелось ржать. Но я почему-то не стал.

Повернул голову обратно.

- Кроме нее самой Боги взяли на небо и того солдата, но поместили их на разных концах неба. Вот они, Воин и Дева.

Бард всхлипнула. Я сделал паузу.

- Ну, еще говорят, что звезды между ними это река слез и когда Алиндра достаточно выплачется, то сможет через нее переправится, но это уже маловероятно – про половину этих огоньков тоже есть байки.

- Ты знал!

- Ее половина Денерима знает. – Я пожал плечами. Кстати, есть версия с хорошим концом. Они там вроде как сбежали.

- Расскажи! – потребовала девушка.

Я хмыкнул, повернулся к ней и стал рассказывать.

И хоть убейте, я не мог связать эти два радостных синих ручейка с теми ледышками, которыми, как я хорошо знал, она иногда может смотреть. И со вскрытыми глотками тех солдат тоже.

И, кроме шуток, это пугало.

*

Дорога до Редклиффа заняла чуть больше двух недель. И чем дальше – тем больше она меня напрягала.

Во-первых, я не чуял порождений. Совсем. Как будто их просто не было, или же – взяв Лотеринг (а я был практически уверен, что деревни уже нет) они полностью остановили свое продвижение. Первое было ложью, а второе вызывало во мне страх, в первую очередь потому, что я не понимал причин. Порождения, может, и были тупыми тварями, но вот считать таковым архидемона, бывшего, на минуточку, Древнего Бога – точно верх идиотизма.

Но эта причина была не главной.

На тракте не было людей. На исходе шестого дня нас все-таки догнала телега с беженцами. Нас двоих то ли никто не узнал, то ли узнал, но не стал показывать пальцем, но разошлись мы вполне мирно, даже выторговав два одеяла и немного еды. Еще через день на север проскакали двое храмовников, которых я заблаговременно услышал и мы пересидели всадников в кустах.

Из Редклиффа не шел никто.

С одной стороны это было объяснимо – что сейчас делать на юге нормальным людям? И все-таки, внутри копошилось поганое предчувствие. Хоть кто-то должен был быть. Разведка? Мародерствующие идиоты, как те, которых я встретил раньше? Армия, на худой конец? Кто-нибудь?

- Мне это не нравится – наконец остановился я в полдень пятнадцатого дня. До замка оставалось несколько часов ходу, но я все еще не видел ни одной живой души.

Лелиана, шедшая рядом с восторженным видом и рассматривавшая облака, периодически рассказывая мне на что они похожи, мгновенно преобразилась. Жесткое лицо, узкие губы. И я снова не понял как это произошло.

- Согласна. Пустая дорога. Не к добру.

Мы переглянулись.

- Свернем? – неуверенно предложила девушка.

Я кивнул, и дальше мы пошли через лес, стараясь держать тракт в поле зрения. Предосторожность оправдала себя уже через полчаса.

- Создатель! – охнула Лелиана.

Я промолчал, но в глубине души с ней согласился. Бросил

- Следи за дорогой – и выбрался на тракт.

Беженцы до замка не добрались. Разбитая телега была здесь, а вокруг нее лежали трупы. Я нашел всех. Кто-то пытался бежать, кто-то отбиваться – один мужик до сих пор сжимал в руке широкий мясницкий нож. Тот даже был испачкан кровью, но тел нападавших я не видел. Все убиты рубящим оружием – мечами, или может быть, топором.

Что-то здесь было очень сильно не так, но я никак не мог понять что именно. Огляделся, и, не обнаружив признаков опасности, махнул своей спутнице. Лелиана присоединилась ко мне, озирая тела мрачным взглядом.