Однако у Эдварда ушло некоторое время на маневры по коридорам и пандусам. Эдвард утверждал, что он в первую очередь врачеватель и проецироваться в зеркале – не его конек. На расспросы он всегда отвечал, что, разумеется, все прекрасно умеет, но ходить пешком очень полезно, к тому же, когда для личной встречи приходится проделать какой-то путь, потом остается ощущение, что и вправду кого-то повидал. А все остальное, говорил он, отдает иллюзией.

Когда Эдвард наконец появился, он, что не менее характерно, с извиняющимся видом проскользнул в открывшийся проем в стене, пригнув голову под притолокой. Он всегда пригибался, хотя Верховный глава несколько раз ставил его на порог и доказывал, что высоты хватает с запасом. А потом Эдвард с тем же извиняющимся видом скользнул к столу и поставил на него две дымящиеся чашки.

– Я подумал, кофе тебе не помешает, – сказал он, – раз уж с утра пораньше пришлось заниматься Литой.

– А где коньячок? – спросил Верховный глава.

– Ну не сразу же после завтрака, – ответил Эдвард, – хотя я думал, не принести ли пива… Ой, ну тебя, Лоуренс! Никогда не понимаю твоих шуток!

– В конце концов обычно понимаешь, – заметил Верховный глава. – Зачем ты хотел повидаться со мной? Хочешь убедиться, что меня за ночь не превратили в марионетку Литы?

Эдвард засмеялся. Верховному главе было приятно, что другу такое даже в голову не приходило.

– О великие боги, нет! Я по поводу призывников этого года; по-моему, тебе еще не представилось случая на них посмотреть. Боюсь, тебя ждет неприятный сюрприз.

– Ты имеешь в виду, что количество призывников падает? Вижу по спискам. Что случилось? Моя гипотеза – что Владычицы Литы исподтишка высадили из транспорта две трети, чтобы Внутренней Обители – да благословит ее Богиня – было вольготнее путешествовать.

Эдвард покачал головой:

– Нет, не в этом дело. Я поговорил кое с кем из них: видимо, все, кого набрали, здесь и больше никого нет. Увы, Лоуренс, все гораздо хуже. Похоже, все области, обязанные поставлять нам призывников, все до единой пятины, отправили нам минимальное количество, дозволенное законом, а кроме того, у всех юношей есть те или иные пороки. Я бы сказал, что Корриарденский округ предлагает нам малолетних преступников из своих тюрем. А с севера Треньена прибыл паренек, который и имя-то свое написать не может, однако обладает зачатками колдовских навыков и потому проходит по закону. Что до прочих, мне редко приходилось видеть такое сборище увечных и убогих. По-моему, единственный нормальный – сын пентарха Фриньенского, а он прибыл только потому, что иначе не мог: в следующем году он уже не подлежит призыву по возрасту и дуется по этому поводу, как младенец. А остальных, положа руку на сердце, лучше демонам скормить.

– Что? – оторопел Верховный глава. – Даже из Орты? Кого они нам прислали?

– Хромого кентавра, – отвечал Эдвард, – и гвальдийца, у которого обе ноги левые.

Они переглянулись. По закону Иные Народы Орты подчинялись непосредственно царю. Как правило, для них было предметом гордости отправлять на годичную службу в Арт лучших своих юношей; не раз и не два они присылали по нескольку представителей всех пяти народов. Если и они ограничились только тем, что были обязаны сделать по закону, все и вправду скверно.

– Я не имею в виду, что царь теперь под пятой у Литы, – испуганно уточнил Эдвард. – Хотя такое в принципе возможно.

– Сомневаюсь. – Верховный глава раздраженно поднялся и прошелся от стены к окну и обратно. – Может, царь и боится Литы, как и все мы, однако способен за себя постоять, на то он и царь. Пожалуй, нам стоит поблагодарить его величество, что он не прибыл сюда и не вправил нам мозги на манер Владычиц Литы. А просто дал понять, что вся Пентархия больше не доверяет Арту. Эдвард, я тут ни при чем. Я вкалывал как демон, чтобы вытащить нас из помойки, которую оставил после себя маг Питер. И только мне удалось все наладить, как вот!.. Что же мне делать?

– Попробуй добыть хоть какие-то результаты по последнему эксперименту, пока дома все не затопило, – ответил Эдвард. – И выпей кофе, раз уж я расстарался и принес его. – Верховный глава уставился на чашку, словно на диковину из Иномирья, и Эдвард добавил: – Всю эту пеструю компанию арестантов, калек и деревенских дурачков я построил в гимнастическом зале. Хочешь сходить туда и провести ознакомительную беседу?

– Дай пять минут, – отвечал Верховный глава. Взял чашку и рассеянно выпил. – Знаю, я тебе уже все уши прожужжал, что этот проект по борьбе с наводнениями добром не кончится, но, похоже, вот оно и сбывается. И у меня ужасное предчувствие, что дальше будет только хуже. А у тебя?

Эдвард пожал плечами:

– Я не силен в прорицаниях. Кроме смерти, конечно. Не хотел тебе говорить, но да, я чувствую, что ближайшее будущее принесет нам череду смертей. Однако, – тут он встал во весь свой немалый рост и с извиняющимся видом скользнул к двери, – население Арта довольно велико, так что в этом нет ничего необычного. Попрошу-ка дежурного мага провести с призывниками небольшую тренировку, пока они ждут. Вдруг от этого половина сразу перемрет?

Предчувствия предчувствиями, а Верховному главе ничего не оставалось – пришлось изо всех сил продвигать проект. Он скорректировал образный ряд и направил сознание на нужную спицу Великого Колеса. Там он ловко и профессионально подцепил нити мыслей, принадлежащие его агентам в Иномирье, и подтянул весь пучок к особым веретенам, установленным у него на столе. Веретена позволяли экономить силы: они преобразовывали мысли обратно в вещество и выводили результат прямо в главное зеркало.

Агентов у Главы было предостаточно. Без них он бы пропал – они не только поставляли сведения, но и помогали осмыслить непрерывный поток идей, который в последнее время тек из Иномирья в Арт и Пентархию. Поскольку Верховный глава спешил, то выводил идеи в зеркало не по отдельности, а группами, и каждый виток нити соответствовал какому-то центру интеллектуальной активности в том мире. Вот уже месяц агенты исправно докладывали, что воздействие проекта Арта на Иномирье было замечено. Похоже, в Иномирье ощутили, что климат становится жарче и уровень морей поднимается. Однако пока что ничего по этому поводу не предпринимали. Жители Иномирья носились туда-сюда, ломая руки, и болтали о том, что надо бы посадить соответствующие растения или запретить те или иные технологии, которые считались вредными.

– Ради Богини! – воскликнул Верховный глава. – Что за адский обод?! – И он разослал по нитям сообщения: «Расшевелите их. Скажите, что в ближайшие десять лет эффект удвоится!»

Потом он подергал за нити с Островов. Издавна считалось, что тамошние жители особенно сильны в колдовстве. Арт недавно провел различные испытания и доказал, что и сегодня там все в образцовом порядке. Вот почему отрог Наблюдателей регулярно сосредотачивался на положении дел в этой области. Тут Верховный глава очень рассчитывал на результаты. Сначала он в очередной раз сосредоточился на том месте, где Наблюдатели отметили бурную деятельность, но оказалось, что сколько ни настраивайся, получается полный ноль. Интересно. В норме во всех областях Иномирья постоянно регистрировался какой-то уровень фоновой бессмысленной деятельности. Спицы Колеса гудели от нее, и младшие маги учились ее отфильтровывать. Очень интересно. Выходит, они наслали защитные чары по меньшей мере той же силы, что Арт применял против Литы. К сожалению, в этой области тишины на Островах не было ни одного его агента, однако это не слишком обеспокоило Верховного главу. Он знал: когда на Островах настраивают масштабные магические конструкции, их сразу прикрывают со всех сторон, так уж у них заведено. Значит, наконец-то там стало происходить что-то серьезное!

Главу охватило волнение, и он торопливо вытащил из группы двух своих ведущих агентов. Первому некоторое время назад было дано задание стать любовником особи женского пола, которая, как удалось выяснить, теперь находилась то ли в самом центре строящейся магической конструкции, то ли где-то совсем рядом. Изображение агента появилось в зеркале – он выглядел почти так же, как во время их встречи в Арте, хотя это не обязательно означало, что именно так агент сейчас и выглядит. Скорее, так он себя представляет. Тех, кто совершал переход в Иномирье и закреплялся там, постигали странные метаморфозы. Этот агент – по крайней мере, в собственном представлении – был сейчас несколько небрит, немного пьян и сильно утомлен.