– Сначала Йорвик, теперь Флом… – пробормотал он. – Неужели случайно?..

– Знакомое местечко? – догадался я.

– Пойду вниз, – пробормотал он.

– Давай я сначала вылечу тебе руку?

Он покачал головой с несчастным видом – мол, чего уж там, я уже привык, вся жизнь – боль. И побрел вниз по трапу.

Ти Джей повернулся к Мэллори:

– Что это с ним?

– А что я-то? – огрызнулась она. – Я вам не хранитель его секретов.

Но в голосе ее слышались тревожные нотки.

– Давайте разберемся с этим в пути, – предложила Самира. – Не хочу оставаться в этой реке дольше необходимого.

На том и порешили. Йорк, конечно, прекрасен. Рыба с картошкой там отличная и есть по крайней мере одна хорошая гончарная студия. Но лично я был не прочь свалить из него.

Ти Джей и Алекс отправились вниз переодеться и отдохнуть после утренней битвы. На вахте, таким образом, остались я, Сэм и Мэллори. Только к вечеру мы наконец выбрались из реки Уз обратно в море, но этот отрезок пути, к нашему облегчению, никакими событиями не ознаменовался. Водяные лошади не пытались нас затоптать, великаны не настаивали, чтобы мы сразились с ними в поединке или в бинго. Самое худшее, что с нами произошло, – это низкий мост, из-за которого нам пришлось сложить мачту и она чуть не упала на меня.

На закате, когда мы оставили позади берега Англии, Сэм совершила свое ритуальное омовение. Она помолилась, обратившись лицом на юго-восток, и со вздохом облегчения присела рядом со мной, чтобы развернуть кулек с финиками.

Передав один финик мне, она откусила от другого и стала жевать, прикрыв глаза, с выражением такого блаженства на лице, словно вкушала божественную благодать. Подозреваю, примерно так оно и было.

– Каждый раз на закате, – сказала она, – когда ешь первый финик, это так здорово, будто вообще впервые в жизни ешь что-то вкусное. Настоящий взрыв вкуса.

Я жевал свой финик. Нормальный такой был финик, вкусный, но никаких взрывов и неземного блаженства. Хотя, с другой стороны, я ведь и не постился весь день, чтобы заслужить такую радость.

– А почему именно финики? – спросил я. – Почему не «Твизлерс»[53], к примеру?

– Просто традиция. – Самира откусила еще немного и тихонько застонала от удовольствия. – Пророк Мухаммед, когда заканчивал поститься, всегда ел несколько фиников.

– Но потом-то тебе можно есть и все остальное?

– О да, – серьезно сказала Сэм. – Я намерена поесть всего. Кстати, Алекс ведь купила в городе вишневой газировки, да? Ее я тоже хочу попробовать.

Я содрогнулся. Я мог удирать из-под носа великанов, я мог бежать за границу, но «Тайзер» будет преследовать меня повсюду. И мне будет сниться в кошмарах, как все мои друзья улыбаются мне вишневыми губами, демонстрируя темные от газировки зубы.

Сэм отправилась вниз, чтобы поесть, и на палубе остались мы с Мэллори. Она сидела, развалившись, у руля, глядя на горизонт, хотя корабль сам знал дорогу. Время от времени Мэллори касалась своих плеч, по которым раньше струились ее волосы, и печально вздыхала.

Я ей глубоко сочувствовал. Не так давно Блитцен обрезал мои волосы, чтобы сделать нить и вышить ею сумку. Горькие воспоминания были еще свежи.

– До Норвегии плыть несколько дней, – сказала Мэллори. – Северное море может оказаться довольно бурным. Если, конечно, ни у кого из нас не найдется дружественного морского бога, чтобы поспособствовал.

Я погрузился в созерцание своего финика. Снова звать на помощь Ньёрда мне не хотелось – насмотрелся уже на дедушкины прекрасные ножки, не видеть бы их больше по гроб жизни, который мне не светит. Но я помнил, что он сказал мне: после Йорвика нам придется обходиться своими силами. Никакого божественного покровительства. И если Эгир, Ран или их дочери найдут нас…

– Может, нам повезет, – неуверенно пробормотал я.

Мэллори фыркнула:

– Ага, нам же сплошь и рядом везет. И даже если мы благополучно доберемся до Флома, как быть с неодолимыми стражами меда?

Чтоб я знал. Стражи меда… Звучит как название книги, читать которую нет никакого желания.

Я вспомнил свой сон: как Один протягивал мне точило, а потом его лицо превращалось в кожистую морду с зелеными глазами и несколькими рядами зубов. Мне никогда не доводилось встречать таких чудищ наяву, но холодная ярость в его глазах выглядела до ужаса знакомо. Я подумал о Хэртстоуне и Блитцене – куда же заслал их Ньёрд на поиски редкого камня? В голове у меня начала вырисовываться картинка, понимание постепенно обретало форму, как глина на гончарном круге под руками Алекс, но форма эта мне категорически не нравилась.

– Нам понадобится точило, чтобы одолеть стражей. Понятия не имею, почему, – сказал я. – Надо просто довериться…

Мэллори рассмеялась:

– Доверие? О, этого добра у меня навалом. Примерно столько же, сколько удачи.

Она выхватила один из своих метательных ножей и, небрежно взяв его за край рукоятки, бросила мне под ноги. Нож вонзился в желтый палубный настил и остался дрожать, как стрелка счетчика Гейгера.

– Посмотри на него, – предложила Мэллори. – Может, поймешь, почему я не доверяю секретному оружию.

Я вытащил нож из палубной доски. Раньше мне никогда не доводилось держать ножи Мэллори в руках. Клинок оказался на удивление легким – таким легким, что мог подвести своего хозяина. Если обращаться с ним как с обычным кинжалом и взмахнуть слишком сильно, такой ножичек запросто может выскочить из руки и порезать тебе лицо.

Клинок имел форму вытянутого равнобедренного треугольника, темный металл был покрыт гравировкой из рун и кельтского орнамента, рукоятка обернута мягкой потертой кожей.

Я не понимал толком, что именно я должен заметить в этом ноже, по мнению Мэллори, поэтому просто сказал очевидное:

– Хороший нож.

– Угу. – Из ножен на ремне она достала второй такой же. – Они не такие острые, как Джек. И ничего волшебного, насколько я знаю, не умеют. Они должны были спасти мне жизнь, но как видишь, – она развела руками, – я мертва.

– Так, значит… Эти ножи были у тебя еще при жизни?

– Ага, последние пять-шесть минут. – Она стала вертеть лезвие в пальцах. – Сначала мои друзья… Это они подбили меня заложить бомбу.

– Погоди… Ты же говорила…

Она заставила меня умолкнуть взглядом, в котором ясно читалось: «Никогда не перебивай женщину с ножом!»

– На самом деле это Локи меня подбил. Он прикинулся одним из нас. Тогда-то я этого не понимала, конечно. А потом, когда я сделала то, что сделала, меня заела совесть. И вот тут явилась та старая карга.

Я молча ждал продолжения. Признаться, я мало что понимал в ее истории. Мне было известно, что Мэллори погибла, пытаясь обезвредить бомбу в машине, но чтобы она сама заложила бомбу? Представить ее в такой роли было еще сложнее, чем с короткой стрижкой. Я понятия не имел, кто сидит передо мной.

Она смахнула со щеки слезу, будто докучливую муху.

– Старуха сказала: «Деточка, следуй зову своего сердца…» – и так далее в том же духе. И дала мне эти ножи. Их, мол, невозможно уничтожить. Они никогда не затупятся. Никогда не сломаются. Это все вроде оказалось правдой. Но еще она добавила: «Они тебе понадобятся. Используй их правильно». И я вернулась исправить то, что натворила. Я потеряла время, ломая голову, как мне могут помочь эти ножи в таком деле. Но они не помогли. И вот… – Она резко растопырила пальцы, изображая взрыв.

У меня голова шла кругом от вопросов, которые я не решался задать. Зачем Мэллори вообще заложила бомбу? Кого она хотела взорвать? Она что, совсем спятила?!

Она убрала нож в ножны и жестом велела мне бросить ей второй. Я боялся, что по неумелости зашвырну его в море или попаду в нее, но Мэллори легко поймала нож.

– Старуха тоже была Локи, – сказала она. – Наверняка. Мало ему было надуть меня один раз – нет, он решил провести меня дважды и убить.

– Почему же ты носишь эти ножи с собой, если думаешь, что их дал тебе Локи?