– Корабль… плывет сам, – выдавил я.

Рядом со мной внезапно возник Ньёрд. Заварушка в чертоге Эгира ему как будто совершенно не повредила.

– Да, Магнус, – с улыбочкой произнес Ньёрд. – Конечно же, этот корабль плывет сам. А вы что, пытались грести дедовским способом?

Все друзья, как один, уставились на меня недобрым взглядом.

– Ну-у… да, – ответил я, стараясь говорить невозмутимо.

– Достаточно всего лишь пожелать, и корабль сам отвезет тебя в нужное место, – пояснил Ньёрд. – А больше ничего не требуется.

И я подумал о Перси Джексоне, обо всех этих булинях и бизань-мачтах, которыми он меня столько времени неустанно пичкал. А, оказывается, скандинавские боги изобрели Гугл-корабль. И ведь наверняка, упади я с мачты, он бы подхватил меня как по волшебству.

– Магнус! – Алекс выплюнул ком волос морской девы. Ой, погодите. Не выплюнул. Выплюнула. Я не заметил, как это произошло, но Алекс определенно стал другого пола. – Ты нас представишь, наконец, своему другу?

– Ой, да! – спохватился я. – Это папа Фрея. В смысле Ньёрд.

Блитцен насупился и пробурчал себе под нос:

– Мог бы и догадаться.

Хафборн Гундерсон выпучил глаза:

– Ньёрд? Бог кораблей? Настоящий? – Тут бедняге пришлось отвернуться и перевеситься через борт, потому что его стошнило.

Ти Джей выступил вперед, подняв руки в миролюбивом жесте:

– За Хафборна редакция ответственности не несет, великий Ньёрд! Мы так признательны вам за помощь! Не обижайтесь на нашего друга, просто у него контузия.

– Все в порядке, – улыбнулся Ньёрд. – Вам всем надо бы отдохнуть. Я уж, как мог, смягчил вашу декомпрессионную болезнь, но денек-другой вам придется помучиться. И еще у вас будет кровь идти из носа. И из ушей тоже.

Было ясно, что он имеет в виду. По нам текли красные потоки, как по Блодухадде. Но хотя бы руки и ноги у всех остались целы.

– А скажите, Ньёрд, – подала голос Мэллори, утирая нос, – что, если эти девять морских дев выскочат сейчас из глубины и зададут нам жару?

– Не выскочат, – заверил Ньёрд. – Вы сейчас под моей защитой, и в данный момент вам ничего не грозит. А теперь вы позволите мне поговорить с глазу на глаз с внуком?

Алекс вытянула изо рта последний клок великаншиных волос:

– Да не вопрос, папа Фрея. И, кстати, ребята: я теперь не он, а она. Здравствуй, новый день!

(Ура, я оказался прав!)

Самира шагнула ко мне, сжимая кулаки. Мокрый хиджаб облепил ее голову, как нежный осьминог.

– Магнус, там, в пиршественном зале… ты хоть понимаешь, под чем подписался? У тебя есть хоть малейшее представление…

Ньёрд поднял ладонь:

– Милая, позволь мне самому обсудить это с Магнусом. Уже скоро рассветет. Не пора ли тебе вкусить сухур?

Самира посмотрела на восток, где начинали гаснуть звезды, и стиснула зубы.

– Да, наверное, вы правы, хотя вряд ли мне кусок в горло полезет. Кто-нибудь составит мне компанию?

Ти Джей вскинул винтовку на плечо:

– Сэм, если речь о еде, я всегда в деле. Давай-ка спустимся и проверим, уцелели ли наши галеты. Кто с нами?

– Угу. – Мэллори не могла отвести глаз от морского бога. Похоже, ее восхищали Ньёрдовы босые ноги. – Пусть Магнус побудет с семьей.

Алекс направилась следом, изо всех сил пытаясь удержать в вертикальном состоянии Хафборна. Может, мне показалось, но у самого трапа Алекс бросила на меня сочувственный взгляд. Ну, или, возможно, она, как водится, намекала, что я странный.

На верхней палубе остались только Блитц и Хэрт, суетливо приводившие друг друга в порядок. Шарф Хэрта намотался на плечо, и рука повисла в нем, как в повязке. Аскотский галстук Блитца красовался у него на голове, точно залихватская бандана. И каждый рвался поправить аксессуар другого, но в итоге у них ничего не получалось – они только толкались.

– Гном и эльф! – Голос моего деда прозвучал приветливо, но Блитц с Хэртом немедленно прекратили возню и насторожились. – Останьтесь с нами, – сказал Ньёрд. – Нам нужно посовещаться.

Хэртстоун как будто даже обрадовался, а вот Блитцен, наоборот, нахмурился еще сильнее.

Мы уселись на баке[29] – в единственном месте, где нас не стукало бы самогребными веслами, не тюкало бы гиком и мы не путались бы в волшебных снастях.

Ньёрд уселся, привалившись спиной к планширю и широко раскинув ноги. При этом он шевелил пальцами ног, словно ловя загар. Из-за этого нам пришлось потесниться, но Ньёрд все-таки бог и он только что нас спас. Так что пускай уж разваливается, как неотесанный мужик в метро.

Блитц с Хэртом уселись рядышком напротив Ньёрда. Я устроился на корточках спиной к носу. Хотя, кстати сказать, я не любитель сидеть против хода в движущемся транспорте. Надеюсь, я не стану вторым членом нашей команды, которого стошнит в присутствии бога.

– Ну, – произнес Ньёрд, – вот и славненько.

Голова у меня была как из пластилина. С меня ручьями стекали мед и морская вода. Я едва успел притронуться к своей вегетарианской еде, и мой желудок готов был съесть сам себя. Кровь капала из носа мне на колени. А в остальном все было славненько.

Во время всплытия Джек успел превратиться назад в кулон. И сейчас он настойчиво гудел мне в грудь послание: «Похвали его ножки».

Или что-то похожее. Нет, наверное, «похвали немножко». Но кого хвалить-то? Это Джек на комплименты, что ли, напрашивается?

– Гхм, еще раз спасибо за помощь, дедушка, – пробормотал я.

– Зови меня просто Ньёрд, – улыбнулся он. – А то я начинаю чувствовать себя старым!

Наверняка ему уже пара-тройка тысяч лет. Но обижать его ни к чему.

– Да. Прости. Так тебя отправил Фрей или ты просто случайно мимо проходил?

– О, я услышал отчаянные мольбы, несущиеся над морскими волнами.

Ньёрд снова пошевелил пальцами. Похоже, он выделывается. Выставляет напоказ свои ноги. Или мне кажется? Ну да, ноги у него, вообще-то, что надо. Ногти в полном порядке, аккуратно подстрижены и отполированы до блеска. И никакого под ними траура. Мозолей и грязных пятен тоже не наблюдается. Как и хоббитской волосатости. И все же…

– Я был рад помочь, – продолжал Ньёрд. – У нас с Эгиром долгая история. Они с Ран и их дочери – неукротимые силы природы, стихийная мощь моря и все такое. А я…

– А вы бог рыболовства, – буркнул Блитцен.

Ньёрд нахмурился:

– И не только, господин Гном.

– Зовите меня, пожалуйста, просто Блитц, – попросил Блитц. – Господин Гном был мой папа.

Хэртстоун досадливо крякнул. Он всякий раз так крякает, когда Блитцен нарывается на смерть от рук божества.

– Ньёрд – бог много чего, – показал он. – Мореплавания. Судостроения.

– Вот именно! – Ньёрд, судя по всему, прекрасно понимал язык жестов. – Торговля, рыболовство, навигация: в моем ведении все занятия, связанные с морем. Даже земледелие, ведь приливы и отливы влияют на рост урожая! Эгир – злобная, грубая личина моря. А я тот, кому вы молитесь, если хотите, чтобы море служило вам.

– Хммм, – протянул Блитцен.

И чего он так взъелся на Ньёрда? Сперва я никак не мог взять в толк, а потом вспомнил, что от отца Блитца, Били, осталась только разодранная одежда, которую прибило к берегам Нидавеллира. Не выпало ему вернуться домой при попутном ветре. Понятно, почему Блитцен зол на море.

Мне хотелось как-то поддержать Блитца, посочувствовать ему, но он уставился на доски палубы и упорно не поднимал глаз.

– Как бы то ни было, – снова заговорил Ньёрд, – мы с Эгиром и его семейством на протяжении столетий вроде как соревнуемся. Они топят смертных, а я их спасаю. Они губят корабли, а я строю более прочные взамен погибших. Мы не враги, но, что называется, шагаем в ногу!

На слове «ногу» он сделал ударение и еще больше вытянул ноги. Нет, тут определенно что-то не то.

Джеков голос еще настырнее зажужжал у меня в голове: «Пох-ва-ли-е-го-нож-ки».

– У тебя такие красивые ноги, де… в смысле, Ньёрд.