- Ну что, живая? - явно довольный собой, поинтересовался Ваня.

Все еще с трудом приходя в себя, она лишь кивнула.

- Иди умойся, скоро все пройдет.

Он помог подняться Зуле с колен и, поддерживая ее под мышками, провел в ванную, не упустив момента помять подвернувшиеся под руки груди девушки.

Зуля очень долго мылась, стараясь смыть с себя унижение и боль, через которые пришлось пройти. Вырвать ей не удалось, хоть и пыталась. Она несколько раз прополоскала горло и рот. И при этом ей казалось, что солоноватый вкус и терпкий запах все равно оставались там. Когда она вышла, Вани не было, появился он, только принеся ужин.

- Ну что ты так на все реагируешь? - начал оправдываться он. - Я старался обращаться с тобой нежненько. Думаешь, с клиентом будет лучше? Для него ты вообще никто.

- Все нормально, - успокоила его девушка. - Просто я же говорила, что не умею, да и не очень представляла себе, как все происходит. Наверное, научусь когда-нибудь.

- Ладно, ешь. Сегодня около одиннадцати к тебе Дарья зайдет. Пойдешь смотреть, как девочки в зале работают, им еще тяжелей приходится, - сказав это, он вышел из комнаты.

Лена ела и, вспоминая события прошедшего дня, понимала, что никогда в жизни его не забудет. Ей казалось, что это просто страшный сон, и сейчас она проснется в своей постели дома и пойдет собираться в школу. Но сон не кончался.

Вечером пришла Дарья.

- Ну, пойдем развлекаться? - спросила она.

- Как? Вы же не принесли мне одежду, - удивилась Зуля.

- Ты не будешь выходить в зал, только из-за кулис посмотришь минут десять-пятнадцать, и назад, баиньки. Пошли.

Идя по коридору, Даша спросила:

- Ты сегодня Ваньке минет делала?

- Да, - залилась краской девушка. - А вы уже знаете?

- Уже все об этом знают, тут такое сразу рассказывают. Жди, завтра Гриша будет клинья подбивать. Ты уж не отказывай, тебе тут не один год жить, с охраной надо дружить. А вот Федя не попросит, сама ему предложить должна. Их все девушки обслуживают.

- Но вы ведь никого не обслуживаете и живете здесь нормально.

- Ошибаешься, девочка, - вздохнула провожатая, - и я отрабатываю свою повинность.

- С кем? - удивилась Зуля и тут поняла: - С Хозяином?

- Ага, - Дарья опустила голову.

Они уже подходили к ступенькам, ведущим из подвала, и услышали легкую музыку, доносящуюся сверху.

Выглянув из-за занавеса, Зуля наблюдала за событиями, происходящими в зале. Народа было немного. Мужчины сидели за столиками и потягивали напитки, которые им приносили девушки, одетые в шортики или очень короткие юбочки, почти не прикрывающие ни их ножек, ни попок, и короткие топики, тоже мало что скрывающие. Они общались с клиентами, шутили с ними, позволяли потрогать себя. Одна так просто распахнула топик, демонстрируя свою грудь. Иногда они вручали какие-то карточки, похожие на визитки. Как объяснила Дарья, на них написано имя девушки, номер комнаты и время встречи. За ночь каждая из них принимала по несколько мужчин.

Посмотрев немного, Зуля пошла к себе в сопровождении той же Дарьи, охранники были заняты.

В понедельник в двенадцать часов у входа в спортзал Оксана встретилась с Катей и лейтенантом Скворцовым. С ним был еще сержант полиции, но имени его сыщица не знала. Все утро Юра занимался документами, и теперь у него было на руках постановление об аресте Лужиной.

На этот раз они пошли в администрацию зала и попросили вызвать Веру Игнатьевну. Все устроились в кабинете, но Оксане не сиделось и она решила выйти навстречу Лужиной: ей хотелось как можно скорее узнать, где же Лена. Не успела она пройти несколько шагов, как встретилась с раздраженной Верой Игнатьевной.

- Так это вы отрываете меня от работы? - возмутилась она.

- Куда вы дели Лену Рябинину? Где девочка? - жестко спросила Оксана.

- Да как вы смеете разговаривать со мной таким тоном! Я чемпионка...

- Вы чемпионка лжи! Пройдемте в кабинет.

Оксана чуть ли не силой втолкнула ее туда. Увидев полицейских, Лужина дернулась назад, но сыщица стояла у нее за спиной. И в этот момент поднялась сидевшая в кресле Катя, на которую тренер не обратила внимания.

- Здравствуйте, Вера Игнатьевна! - елейный голоском начала она. - Как вы потратили те деньги, которые вам заплатили за меня?

- Катя? Как ты здесь оказалась? - удивилась тренер.

- Вы надеялись, что меня давно в живых нет? А я вот живехонька, хоть и немало пришлось хлебнуть, по вашей милости. Только вот моя мама не дожила до моего возвращения. Жаль, что в ее смерти вас не обвинишь, ну да ладно, тут уж ничего не поделаешь.

Вера Игнатьевна смотрела на Катю как на привидение, в ее широко раскрытых глазах был ужас. А тут к ней подошел лейтенант.

- Гражданка Лужина, вы арестованы по подозрению в похищении и торговле людьми. Вот постановление об аресте, прочтите и подпишите его. - Он показал документы.

Женщина молча подошла к столу и поставила подпись, и тут же на ее запястьях защелкнулись наручники.

- Оксана Константиновна, обыщите ее пожалуйста, - попросил Скворцов. - А ты, Степан, найди хозяина кабинета и скажи, что может возвращаться, Лужину мы увозим.

Личный обыск Оксана делать умела, хотя и не любила этим заниматься. В карманах спортивного костюма арестованной ничего особенного не нашлось, только кошелек, ключи от машины и квартиры и мобильный. Все это сложили в специальную сумку и направились на выход. По дороге накинули на плечи Лужиной ее пальто, усадили в машину и повезли в отделение. Катя не поехала с ними, просто решили созвониться позже.

Пока Юра оформлял документы и готовился провести допрос, Оксана решила позвонить Алевтине Тимофеевне. Хотя она могла сказать лишь то, что задержана тренер Лены по подозрению в похищении, а вот где находится девочка, они пока не знают, но почти уверены, что она жива.

В комнату допроса Оксану не пустили, но можно было наблюдать и слушать из соседнего помещения. Она видела, как арестованную ввели, и та села, озираясь по сторонам, пытаясь понять, откуда за ней наблюдают. Потом зашел лейтенант, включил запись и начал допрос.

- Вера Игнатьевна, скажите, где находится Лена Рябинина? - спросил он в лоб, не ходя вокруг да около.

- А я откуда знаю! - очень правдоподобно возмутилась Лужина. - Вы меня задержали за похищение Кати Федоровой, я правильно вас поняла?